видео

[J.C.]

видео сделанное прекрасной госпожой vaeltaa. сам увидел сегодня и решил поделиться. все права ее и вся заслуга - ей.

@темы: видео

---

не слэш

[J.C.]

у этого автора есть достаточно большое количество миниатюр-зарисовок, но я выбрал для перевода те, которые наиболее приглянулись мне. надеюсь, они понравятся и вам.

Название: их будет несколько))
Автор: thedeadparrot
Перевод: misterBee
Рейтинг: K, angst
Предупреждение: нет

Непогода


Все прогнозы погоды предсказывают шторм, последствие приближающегося урагана, который в следующие несколько дней заденет хвостом Готэм.

Брюс узнаёт об этом из позднего выпуска новостей и засыпает на диване под заунывные рассказы синоптика о холодных фронтах, прикрутив звук телевизора.

Ему снится дождь.
--
Днём Брюс обнаруживает, что застыл перед одним из окон Уэйн Тауэр. Буря ещё не началась, и небо по-прежнему светлое, мягких бело-серых тонов.

"Мистер Уэйн?" - с нажимом, аккуратно сложив руки на полированной столешнице, окликает его один из членов правления на одном из многочисленных собраний. Он стар, достаточно стар, чтобы помнить отца Брюса, и для того, чтобы считать Брюса недалёким.

Брюс улыбается своей самой отсутствующей, очаровывающей улыбкой и буквально видит, как всё положительное, что он заработал, поставив во главе компании Фокса, летит по ветру. "Прошу прощения",- говорит он.

Он не спешит оправдать свою рассеянность. Наверняка они и сами смогут подобрать причину.
--
Летать становится небезопасно. Слишком ветрено и пасмурно. С одного из своих насиженных мест над куполом города он может видеть приближающуюся издалека бурю.

Дрожь предвкушения пробегает у него по спине.
--
"Вы собираетесь провести вечер вне дома?"- спрашивает Альфред, когда начинается дождь, и в его голосе ясно слышится беспокойство. Он всегда был мастером задавать вопросы окольными путями, наслаивать друг на друга разные значения. Вы, и, правда, собираетесь выйти в такую опасную погоду, чтобы в очередной раз едва не погибнуть?

Брюс хмурится и переключает внимание на один из только что привезенных бэтарангов, проверяет его остроту и балансировку. "Да",- говорит он и отворачивается, чтоб не видеть грусти и смирения в глазах Альфреда.
--
Последний бандит падает от удара локтем в лицо, когда молния с треском разрывает ночное небо.

Он обнаруживает, что ждёт чего-то, стоя над поверженными соперниками, хотя знает, что не должен мешкать. В свете молнии он видит сваленные вокруг тела и вспоминает родителей, точно также лежавших на грязной земле.

Он сжимает зубы, пока челюсти не сводит от боли.
--
Дождь не может просочиться под его доспехи, но каждый раз он возвращается в пещеру промокший до костей от пота.

Этой ночью, он присаживается на минуту на один из природных каменных выступов в пещере, снимает маску, и, перед тем как стянуть прилипший к спине костюм и снова вернуться к изучению схем канализационных систем Готэма, наблюдает, как вода обрывается с края водопада.

Звук падающей воды так громок, что он больше не слышит раскатов грома снаружи.
--
Он почти не вспоминает о буре, когда идёт на работу, до тех пор, пока ветер не начинает стучаться дождём в окно, звонко разбивая капли вдребезги. Шум заставляет его встрепенуться, когда он почти готов задремать за рабочим столом. Он смотрит в окно и видит лишь серую стену струящейся воды.

Когда ему всё-таки удаётся заснуть, забыться на полпути сквозь последние финансовые отчёты, ему снится, что он тонет.
--
В бурю тяжелее патрулировать, ведь преступники не более обычных горожан желают мокнуть под дождём, но он всё равно отстаивает свою смену.

На 35ой ему попадается автоугонщик, он дрожит от ужаса и дождь слезами катится по его лицу, когда он клянётся всем святым, что никогда так больше не будет. Бэтмен отпускает его, всего лишь пригрозив.

Позже он будет сомневаться, что поступил правильно.
--
Буря проходит быстрее, чем начиналась. На следующее утро Брюс открывает глаза навстречу яркому солнечному свету и свежему, чистому воздуху. Он осторожно выбирается из постели, так, что ушибленные ребра заставляют его лишь немного вздрогнуть от боли. Во рту ещё чувствуется едва заметный привкус крови (вчера ему разбили губу, уличной шпане разок повезло в драке) и сна.

Он набрасывает халат и подходит к окну, чувствует под ногами мягкий ковёр. Замечательный день, но когда Брюс смотрит в яркое безоблачное небо, он мечтает о дожде.


Незнакомая местность


Ты не понимаешь Готэм Сити. Он слишком огромный, слишком иной для твоего понимания.

Сегодня ты здесь в командировке, сегодня немного легче это выносить, всю эту готэмскую странность. Тебя поселили в средненький отель. Не хоромы, но и не совсем дыра. Со всех сторон из земли вздымаются небоскрёбы, пытаясь дотянуться до неба. Утром это даже красиво, когда восходящее солнце отражается в зеркальных поверхностях. Чужеродное зрелище: непривычное и неестественное, но ты не можешь объяснить почему.

Если опустить взгляд на землю, ничего не изменится. Толпы людей, автомобили, магазины. Ты почти оглушён, когда выходишь на улицу. Раньше ты всегда вздрагивал от слова провинциал, но когда идёшь по Готэму, от этого слова не избавиться. Чувствуешь себя неотёсанным деревенщиной, потерявшимся в большом городе.

Может так и есть.
--
Скорее всего, уже поздно, часы на ближайшем здании (скорее всего, это офис, похоже, что двери заперты) утверждают, что сейчас час ночи.

Ещё, скорее всего, ты потерялся, ведь все улицы вокруг похожи друг на друга. И, скорее всего, ты уже в третий раз проходишь мимо одного и того же гастрономчика. Вокруг удивительно светло – ещё работает уличное освещение, горят витрины магазинов и фары проезжающих мимо автомобилей. Это, однако, ничуть не помогает тебе найти дорогу назад.

Тебя обгоняют редкие прохожие, они все спешат, все уверены в себе. Они знают куда направляются. Ты - нет.

Один неудачный поворот, где-то по пути, и ты в заброшенном переулке и что делать дальше непонятно. Здесь темно и грязно, глухая кирпичная стена преграждает путь.
А затем что-то упирается тебе в спину, и кто-то кричит, требуя отдать деньги.

Ты замираешь, не зная как поступить. Точнее, ты знаешь, но настолько скован ужасом, что твоё тело отказывается тебе подчиняться.

Голос продолжает кричать, огрызаться, и тебе, наконец, удаётся добраться до кошелька, но тут, с глухим ударом, присутствие за твоей спиной исчезает, а голос вскрикивает от неожиданности.

Проходит несколько минут, пока ты понимаешь, что можешь оглянуться, и даже сделав это, ты можешь различить только тёмный силуэт, борющийся с несостоявшимся грабителем.
Когда схватка подходит к концу (достаточно быстро, как тебе кажется, хотя время сейчас принимает странные формы), тебе, наконец, удаётся рассмотреть своего спасителя, и ты разеваешь рот от неожиданности.

Бэтмен.

Ты считал его выдумкой, одной из тех небылиц, которые обожает жёлтая пресса, но вот он стоит перед тобой, спокойный и невозмутимый. Сложно различить что-то, кроме его "ушей", рта и глаз; всё остальное скрыто в тени.

"Вы в порядке?" - спрашивает он, низким и хриплым голосом.

Ты молча киваешь, не зная, что сказать.

Он оборачивается, собираясь уйти, но тебе удаётся собраться с силами. "Погодите!"- кричишь ты ему вдогонку.

Он замирает.

"Эмм-м, не подскажете, как добраться до отеля "Ренессанс"?" - спрашиваешь ты, чувствуя себя бестолковым и жалким.

Но он не смеётся над тобой, не издевается и не бросает без ответа. "Доберётесь до двадцать пятой, затем будет Парк Авеню, после неё направо. Это всего в паре кварталов вниз отсюда", - говорит он вместо этого.

Ты начинаешь идти и понимаешь, что не поблагодарил за помощь, но когда оборачиваешься, его уже нет.

"Спасибо",- всё равно произносишь ты в ночную пустоту. Ты действительно благодарен.
--
Даже с высоты птичьего полёта, Готэм кажется слишком огромным, слишком грандиозным, чтоб понять его полностью.

Ты смотришь, как он исчезает вдали, окрашенный заходящим солнцем в оранжевые краски, и думаешь, что хотя ты не понимаешь его, не в состоянии охватить Готэм своим разумом, возможно, где-то там есть кто-то, кто может; кто хочет.

От этой мысли тебе становится легче.


Ветер разбудил


Джеймс Гордон тихий человек, порядочный. Он любит жену. Любит сына. Все не так плохо, многим живётся и похуже.

Сегодня у него выходной, редкий случай, и он пытается заснуть, стараясь не мешать Барбаре. Эта неделя выдалась особенно непростой. Горы работы; а быть изворотливым посредником между ним и остальными ничуть не становится легче.

Джеймс Гордон не прочь выспаться.

Но только не тогда, когда он слышит, как ветер шуршит листвой, и знает, что закрывал окно, потому что Барбара жаловалась на сквозняк.

Он привстаёт. Есть несколько объяснений открытому окну, и ни одно из них не будет особо приятным, особенно в Готэме. Он спрятал свой пистолет под тумбочкой, всё, что ему нужно, - это протянуть руку вниз и схватить его...

"Это я",- произносит хриплый голос, и Гордон расслабляется, правда, только отчасти. Он кивает и надевает очки, выпроваживая своего неожиданного гостя в соседнюю комнату, чтоб не разбудить Барбару. У неё и так забот по горло.

Бэтмен движется как тень, плавно и бестелесно. Как вещь, а не человеческое существо.

Почти удаётся не скрипнуть дверью, и вот они наедине. "Ну?"- спрашивает Гордон. Он чувствует себя стариком, усталым и изношенным.

"Хотел узнать, нет ли новостей по делу Джокера. Тебя не было в офисе". Если Бэтмен останавливается, то он действительно перестаёт двигаться, замирает статуей в углу комнаты.

Гордон вздыхает, трёт глаза. Интересно, который уже час, хотя, наверное, ещё не настолько поздно как кажется. "У меня выходной",- говорит он. "Знаешь что это такое?"

Бэтмен просто смотрит на него тёмными пустыми глазами, и Гордон начинает думать, что, возможно, это абсолютно чуждое ему понятие.

"Да",- следует со временем ответ. "Знаю".

Гордон криво улыбается. "Давай, я оденусь и спущусь к тебе в..." Он хочет вернуться в спальню и переодеться.

Но, видно не судьба. "Нет. Подождет до завтра".

Гордон оборачивается, не скрывая удивления, но Бэтмен уже исчез, растворился в ночи. Улыбка снова просится к нему на лицо. "Что ж, чёрт меня дери",- усмехается он. "Похоже, он всё-таки человек".


День в календаре


Тебе не нравится сегодняшний день.

Альфред не будит тебя как обычно, не находится в привычной близости, вместо этого он держится на расстоянии, не попадаясь на глаза.

А может, просто это ты отпрянул, отдалился.

Тебе не нравится сегодняшний день.

На улице свежо и сыро, промозглая погода, придётся надеть тёплое шерстяное пальто; чёрное, а не жёлто-коричневое (с тем ты распрощался много лет назад и не желаешь его возвращать).

На выходе из здания Уэйн Энтерпрайзес, ты вступаешь в лужу и набираешь воды в ботинок. Ты стягиваешь носок пару часов спустя, когда ступня уже вся отсырела, и так и сохнешь в одном ботинке.

Тебе не нравится сегодняшний день.

Ты сообщаешь Люцию, что берёшь выходной, и он кивает с тихим сочувствием на лице. Он знает, что сегодня за день, и понимает, что он значит для тебя. Он не говорит об этом вслух, молча позволяет тебе уйти, и ты благодарен ему за это.

Сегодня ты не слышишь звуков, когда Альфред ведёт автомобиль городскими улицами. Мир вокруг тебя сегодня онемел.

Тебе не нравится сегодняшний день.

На кладбище мокрая трава, твои брюки вымокают ещё больше. Взобраться на пригорок не стоит особых усилий, но ты всё равно двигаешься медленно, считая каждый шаг. Альфред следует за тобой. Как и ты, он имеет право скорбеть.

Цветы непосильным грузом лежат у тебя в руке.

Тебе не нравится сегодняшний день.

Ты приходишь сюда каждый год, навестить, ещё раз попрощаться. От этого не становится легче, но, в то же время, и тяжелее не становится тоже. В этот день ничего не меняется, ты всё такой же восьмилетний ребёнок, грустный и одинокий.

Альфред не держит тебя за руку, как делал раньше. Этого уже не вернуть, вы оба заключены в своей собственной скорби.

Тебе не нравится сегодняшний день.

Ночью, не переодеваясь, ты идёшь в тот самый переулок. Он изменился, как и весь Готэм. Стал ещё темнее, сомнительней, даже хуже, чем был. Ты ни к чему не притрагиваешься, просто смотришь, просто вспоминаешь.

Кто-то поблизости курит, ты чувствуешь это в воздухе. Чилл был заядлым курильщиком, помнится, или, может, это твой разум создал для тебя эту подробность, но той ночью он с ног до головы был покрыт таким же привкусом-запахом. Ты навсегда запомнил его именно таким.

Ты возвращаешься в пещеру и твои родители всё так же мертвы, а ты всё так же одинок.

Тебе не нравится сегодняшний день.

Но завтрашний не будет лучше.


Детство


Брюс может разделить своё детство на две отдельные половины. “До” и “После”. В них нет ничего похожего.

“До” – это яркие солнечные дни, беготня наперегонки по саду (с Рэйчел, потому что она была рядом и была его ровесницей, и никогда особо не обращала внимания на то, что он - Уэйн), вкус варенья на губах (потому что мама готовила лучшие блинчики в мире, пусть даже Уэйны и имели свою собственную кухарку), и запах отцовского одеколона (который Брюс не в состоянии точно описать словами, потому что единственное слово, которое подходит, - это отец).

“До” - это простота и красота, и совершенство, которые Брюс любит, и в то же время ненавидит.

“До” были летучие мыши, но летучие мыши – это малая цена. Брюс скорее согласился бы на мышей, чем на “После”.

“После” – это дождь без конца (хотя Альфред и следит, чтобы при нём всегда были плащ и зонтик), привкус спиртного и рвоты во рту (после ещё одного вечера из тех, что школьный психолог называет "деструктивным поведением") и запах горелого пороха в воздухе (едва слышный, но всегда ощутимый).

“После” - это тьма и пустота, и то самое онемение, которое идет рука об руку с настоящей болью.

В своём воображении он раскрашивает их красками. “После” – чёрным, “До” - белым, и Брюсу хотелось бы, чтобы мгновение, в которое они встречаются, могло быть нежного светло-серого цвета вместо всепоглощающего красного.


Сожаления

Этот вопрос всегда задаёт Рэйчел, потому что только Рэйчел имеет на это право.

Ты никогда не хотел чего-нибудь большего? Полушепчет она по телефону, грустным, задумчивым голосом.

Брюс всегда отвечает на вопрос вопросом, также не повышая голоса. Большего, чем что?

Она всегда смеётся в ответ, коротко и резко, скорее, от боли, чем от радости. Чем это.

Он каждый раз отвечает по-разному.

Иногда он говорит то, что она хочет услышать, что он мечтает о семье, хочет оставить всё это позади и жить нормальной жизнью. Завести семью, детей. Он всегда закрывает глаза, когда говорит об этом, представляя себе совершенно другую жизнь.

Иногда он говорит, что хотел бы вернуть всё назад и исправить, не испугаться летучих мышей на сцене, уговорить отца не дарить матери ожерелье, притвориться больным и совсем пропустить оперу. Он всегда произносит эти слова с комком в горле, и образы у него в голове ещё долгое время остаются яркими.

Иногда он говорит ей, что не сожалеет ни о едином мгновении, ни о едином дне. Он говорит ей, что не желает ничего иного, что только такую жизнь он в состоянии прожить, хотел бы прожить. Он всегда подымает глаза, когда говорит об этом, представляет себе сигнал прожектора в ночном небе, порывы ветра у себя за спиной, хруст костей под кулаком.

Иногда он не говорит ничего, позволяя тишине говорить за него.

Тогда она кладёт трубку первой, и лёгкий щелчок на другом конце провода эхом отдаётся у него в ушах.

Это в такие моменты он обнаруживает, что действительно задумывается о том, что он утратил и что приобрёл, искренне обдумывает её вопрос и всё то, о чём она спросила не на словах. И всегда приходит к одному и тому же выводу.

Самый верный ответ, который он мог бы ей дать (но никогда не даст), это я не знаю.

@темы: не слэш, фанфик

---

Здрасти-здрасти

[tsepesh]

Господа, позвольте вопрос.
Какое произведение и какой пэйринг? В смысле, при написании слэша для сообщества обязательно ли зацикливатья на "Темном рыцаре" и соответствующих пэйрингах (Бэтмен/Джокер, Бэтмен/Дент etc)? Или можно в общем брать все с Бэтменом?

---

перевод

[Freak Like Me]

Название: Время развлечься.
Автор: MistressxD
Переводчик: Freak Like Me
Дисклаймер: Бэтмен принадлежит DC и WB. Бдь моя воля, я бы отснял(а) сцену допроса совсеееем по другому.
Рейтинг: R/NC-17
Предупреждения: Слэш, секс, кровавые игры, краткое употребление наркотиков, общее сумасшествие.
Пэйринг: Бэтмен/Джокер
Написано для: yaoininja. Hope you enjoy it, dearie! (решил оставить в оригинале =))
Саммари: Параллельный мир. Что могло бы случиться, если бы Брюс пошел в больницу искать Джокера, а не поехал бы за комисаром.
Ссылка на оригинал: community.livejournal.com/batmanjoker/64167.htm...
Прим. переводчика: я не профи, взялся за это дело первый раз, зато от души))так что в начале все очень коряво, и я не знаю как это исправить. к концу более менее разошелся. наслаждайтесь))

"Time for a Check-Up" (Время развлечься)


Это была последняя попытка. Брюс знал это. Если бы был хотя бы ещё один шанс... какой угодно...

далее

Выключив телевизор, Брюс поспешил из своего пентхауса – у него были считанные минуты на то, чтобы одеться и добраться до Готэмской Центральной Больницы. Зная любовь Джокера к театрализованности и перочинной технике, у Брюса было чувство, что если бы Джокер и находился где-то сейчас, то только в Готэмской Центральной Больнице, наблюдая свою собственную работу так сказать с первого ряда, и ликуя. Был только малюсенький шансик, что Брюс сможет найти его, но он знал, что это был единственный шанс, который он просто не может упустить. Он должен был остановить это безумие прежде, чем оно начало распространяться дальше.

Выжимая максимальную скорость из своей машины, Бэтмен достиг больницы в течение нескольких минут. Он увидел выстроившиеся в ряд автобусы и полицейских, обеспечивающих эвакуацию работников больницы и пациентов.
Мужчина завез машину в переулок поблизости, надеясь что никто не заметил его. Он не хотел, чтобы у Джокера было преимущество; элемент удивления был единственным оружием, оставшимся у него. И он не собирался потерять его из-за небрежности.
Бэтмен пробирался в больницу стремительно и тихо, как тень. Он выстрелил тросом в крышу, позволяя стальной веревке потянуть себя наверх. Достигнув верхнего этажа, он выбил стекло и проник внутрь. Как он и ожидал, в комнате никого не было. Бэтмен начал поиск.

Коридор за коридором, комната за комнатой, Бэтмен не нашел следов своего противника. Он уже было сдался и хотел уйти, пока это место не взлетело на воздух, но внезапно заметил приоткрытую дверь. Все двери при эвакуации оставили открытыми, а эта... почему она была почти закрыта? Бэтмен с разбегу сбил дверь с петлей . Внутри ему открылась картина, которую он никогда бы в жизни даже в кошмарном сне не увидел. Там был Джокер, со спущенными до ледышек штанами; белая униформа медсестры была наполовину натянута и медно-красный парик был на его голове.

- Ну... у нас здесь получился небольшой конфуз.. - сказал Джокер с усмешкой и натянул платье до конца. Дав себе секунду на то, чтобы оправиться от увиденного зрелища, Бэтмен сделал выпад вперед, надеясь поймать злодея. Если бы он только мог ударить его по голове, сбить с ног... что угодно, только чтобы как-то нейтрализовать противника... Но нет. Джокер был слишком быстрым, он отпрыгнул в сторону, почти падая из-за штанов.

- Ты так любишь рушить мои планы, правд ведь? - сказал Джокер не то хихикая, не то рыча. Бэтмен повернулся к нему, но было поздно; Джокер одарил его сильным ударом ноги в челюсть, который заставил Бэтмена упасть. Он проехался головой по полу, и несмотря на шлем, почувствовал как будто мозг заскрежетал о череп. Мужчина попытался оправится как можно быстрее, но почувствовал на себе вес Джокера, сидящего на его груди.

- К-сча-стью, я все ещё не забыл кое-что из Бойскаутских приемчиков - сказал сумасшедший, доставая из кармана униформы вспыхнувший на свету шприц. - Всегда быть подготовленным...

Бэтмен попытался резко отодвинуться, но он был слишком медленным; шприц ещё раз сверкнул и он почувствовал, как тонкая игла проникла между плотно подогнанными пластинами его брони. Из последних сил Бэтмен столкнул с себя Джокера, но препарат уже начал действовать, несясь с бешеной скоростью по его венам.

- Хмхмхмхмхмхмхмхмхм, - недобро хихикал Джокер, облокотившись головой о стену сзади себя, - К сожалению, меня выгнали из отряда Бойскаутов. Никогда не понимал урок о том, что с ножами шутки плохи.
Мужчина захохотал, как гиена, пиная ноги Бэтмена, лежащего на холодном полу. Бэтмен чувствовал, что все его члены стали тяжелыми и бесполезными и видеть ему стало ещё тяжелее, чем когда он ударился головой. Он пытался бороться с этим, но глаза, словно налитые свинцом, закрывались; все тело оцепенело. Последней вещью, которую он услышал, был вопящий смех сумасшедшего клоуна.

~*~*~*~

Бэтмен с трудом возвращался в сознание, пытаясь как можно быстрее понять, где он находился и как долго. Его глаза жгло, но он заставил себя открыть их и увидел, что был в той же самой комнате, хотя и полулежал теперь на маленькой больничной каталке. Его руки и ноги все ещё были налиты свинцом, а когда он попытался пошевелиться, то понял, что дело не только в этом – он был связан: руки сзади спины, а ноги вместе. Посмотрев вниз, он увидел что был привязан бинтами, электрическими проводами и резиновыми жгутами. Он тяжело вздохнул. Как он мог быть таким глупым... Джокер был почти что у него в руках, в буквальном смысле с опущенными штанами... и он все ещё не мог поймать его. И теперь сам был пойман в ловушку, не зная где сейчас Джокер или как долго ещё осталось до взрыва больницы. Джокер победил.

В этот момент словно черт из табакерки, вылетел Джокер, попав в поле зрения Бэтмена.

- Давай вставай, Бэтмэн! - пропел Джокер, вальсируя. Он был все ещё в униформе медсестры, но он где-то оставил парик, а его макияж выглядел ещё более небрежным чем прежде. Он оперся на железные поручни каталки.

- У тебя и правда есть вредная привычка вмешиваться в мои планы, Бэтси, - сказал Джокер со вспышкой беспокойства в глазах. - Ты заставил меня пропустить мой автобус - добавил он, насмешливо надувая свою нижнюю губу. - К счастью, оруженосец может сгодится на нечто большее, чем просто хорошая чистка. - в этот момент лицо его исказилось в безумной усмешке, особенно выделяя его шрамы. - Итак, страху – нет, не все ещё потеряно, -- я ещё в состоянии провести мой маленький, ах...эксперимент. Как бы то ни было, должен ли я включить Бунзеновскую горелку или нет, - он закончил с небольшим хихиканьем.
Бэтмен прекратил пытаться понять, что нес клоун, сосредотачиваясь вместо этого на том, чтобы освободится. Его мышцы все ещё плохо слушались и он преуспел не намного. Своих попыток он к сожалению не мог скрыть от глаз Джокера.

- Ах,ах,ах, - утихомирил сумасшедший Бэтмена, с удивительной силой надавливая на его грудь. - Я не могу тебе позволить сделать это, правда ведь? Потому что потом ты попытаешься убежать! - он коротко засмеялся. Внезапно, Джокер запрыгнул на каталку, оказавшись примерно на уровне талии Брюса. Его юбка задралась опасно высоко, и впервые, Брюс почувствовал себя по-настоящему обессиленным – он действительно был во власти этого беспощадного сумасшедшего, и не было больше вариантов.

- Итак, вот мои условия, - забормотал Джокер, наклоняясь к Бэтмену достаточно близко для того, чтобы тот почувствовал его ядовитое дыхание. - Поскольку ты был настолько невыносим, мне кажется, я заслуживаю некую...компенсацию. В конце концов, я мог бы сейчас преспокойно быть рядом с заложниками и выдвигать новые требования, если бы не ты. - Джокер щелкнул языком, как будто уловил неловкость Бэтмена.

- Что ты хочешь от меня? - прорычал Бэтмен. Он только должен был задержать Джокера, заставить его говорить как можно дольше. Его сила возвращалась и если ему это удастся, то возможно, он сможет сбежать.
- Оооо, я думаю, что тут я оставлю простор для твоего воображения. - хихикал Джокер, прижимая локтями Бэтмена к каталке. - То, что я могу сделать даже близко не будет стоять с тем, что ты можешь представить, что я сделаю. - Но, несмотря на неопределенность его слов, Бэтмен чувствовал как бёдра Джокера вдавливаются в его собственные. Так же он чувствовал все возрастающее давление на своем горле. Он не мог сказать, что был сильно удивлен, он повидал в своей жизни достаточно ненормальных, чтобы распознать одержимость... Но чтобы она была направлена на него... Бэтмен почувствовал отвращение и страх, крутившиеся где-то в животе.

- Ты болен. - выплюнул он; его голос почти - почти - надломился.
- Больше чем это может показаться сначала, но все же не так, как некоторые. - сказал Джокер, и усмешка его стала ещё шире. - Кроме того, не ты ли являешься женоненавистником? - промурлыкал он, откидываясь назад и хватаясь за свой воротник.

Бэтмен одарил его свирепым взглядом.

- Я имею ввиду, если мужик это хочет – это нормально, а если девушка – она шлюха! - закончил Джокер с гортанным хихиканьем, которое было вовсе не женским. Он поерзал на Бэтмене, заставляя свою юбку подняться ещё выше и Бэтмен вдруг понял, что Джокер даже не потрудился оставить свои поношенные трусы.

- НЕТ! - прорычал он, пытаясь смотреть только в глаза Джокеру.
- Хм, знаешь, ты щас неправильно понял, - пробормотал Джокер, отодвигаясь назад и доставая из-за пояса маленький переносной детонатор. - Моё, хм... маленькое предложение не было просьбой.
Бэтмен чувствовал как его зубы хрустнули, потому что он сжал их настолько сильно, что челюсть болела. Он был слишком безрассуден... и это не сыграло ему на руку. Что в таком случае он мог сделать?

- Как ещё тебе объяснить, Бэтси? - спросил шутник, вертя детонатор перед лицом Бэтмена - Ты можешь сыграть в мою маленькую игру, либо мы можем вместе навестить Ад.

Бэтмен снова свирепо посмотрел на Джокера. Он знал, какое должен принять решение. Он приветствовал бы смерть, если бы не знал, что этим подведет своих родителей. Он должен был ещё так много сделать. Он не мог позволить победить этому психопату.
Подавив короткий вздох поражения, он еле заметно кивнул.

Не было ни злорадного смеха, ни даже пары секунд для того, чтобы Бэтмен успел подготовится к тому, на что он только что согласился – была только яркая вспышка в глазах Джокера, а затем внезапная боль. Его губы были расплющены между его зубами и губами Джокера.

Был момент почти что оцепенения, за несколько секунд до того, как его мозг начал обрабатывать то, что сейчас происходило. Но потом все завертелось – горечь, боль, острота, царапанье, гладкость, скольжение – он мог почувствовать смесь очевидного зубного пренебрежения, краски, жженого сахара и крови. Смутно он понял, что кровь была его собственной. Этого было слишком для того, чтобы принять; его инстинкты внезапно отключились, и он даже думать забыл о детонаторе в руке Джокера. Бэтмен пытался мысленно унестись далеко отсюда, изо всех сил сопротивляясь. Джокер отодвинулся с влажным причмокиванием , медленно облизывая свои губы – что резко контрастировало с его обычной дерганностью.

- Никогда не сдаешься, а, Бэтси?» - язвительно заметил Джокер, искоса смотря вниз, на своего пленника.- Или ты просто пытаешься... сделать что? - он вытащил из своего правого носка пластмассовую рукоятку. С кратким щелчком, оттуда выпрыгнуло маленькое острое лезвие. Брюс почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке. Нож просвистел в воздухе и Брюс приготовился к боли, но Джокер просто воткнул нож между двумя плотно подогнанными пластинами брони на груди Бэтмена и начал выковыривать их. Со скрипом, почти непроницаемый кожух уступал напору, чтобы показать что скрывалось под ним – тонкое черное трико. Облизывая губы и навязчиво прихихикивая, Джокер принялся за работу, вырывая все пластины с тела Брюса. Все что Брюс мог сделать, это пытаться сопротивляться, но тело дрожало. Он никогда в своей жизни не чувствовал себя таким уязвимым. Это была не просто броня – это была его маска, его душа, его инкогнито. Она отделяла его, Брюса, и Бэтмена друг от друга в его сознании. Он чувствовал, что начинал паниковать, потому что понял, что такими простыми действиями, Джокер заставляет их слиться воедино и никогда больше не отделяться вновь.

Джокер остановился, когда отковыривал пластины на бедрах Брюса и пробежался глазами по темному пространству ткани перед ним. Он ловко перекинул нож в другую руку и ударил по телу Брюса с разных углов и с разной силой. Брюс почти подскочил от удивления, но знал, что будет ещё хуже. Вместо этого, он заставил себя не двигаться, пока Джокер разрезал черное трико, выставляя наружу искалеченную плоть.

Сумасшедший Клоун виртуозно орудовал ножом – настолько виртуозно, что это пугало. Он ещё несколько раз ударил ножом тут и там, вызывая маленькие капли крови, которые медленно выступали на поверхность кожи Брюса. Брюс заметил, что Джокер остановился, потому что увидел кровь. Обычная безумная вспышка в глазах психопата сменилась почти светом, и он стал, казалось, ещё более раздражительным чем обычно. Трико от шеи до колен стало не более, чем просто тряпками. Брюс чувствовал себя настолько беспомощным... но когда он заметил, что пальцы Джокера схватились за его маску, его сердце почти остановилось.

- Говорят, что возможность не приходит часто, - сказал Джокер серьезным полушепотом, водя кончиками пальцев вверх-вниз по линиям маски Брюса. - Но это только испортило бы все веселье, правда? Все равно, что я открыл бы твои рождественские подарки раньше времени. Это всегда приносит разочарование. - пальцы исчезли и Брюс почувствовал легкое облегчение. Но облегчение было недолгим. Руки Джокера, не занятые больше его маской, начали исследовать другие участки тела. Он сосредоточил свое внимание на груди Бэтмена, отодвигая в сторону лохмотья и рассматривая поколоченную плоть так, как если бы это был вкуснейший обед.

- Хм, не такой уж и неуязвимый, каким хотел показаться, а? - задумчиво протянул Джокер, слегка надавливая на порезы Бэтмена. Брюс затаил дыхание. Джокер надавил весьма ощутимо на самый глубокий порез. Тут то сильнейшая боль почти ослепила Бэтмена. Он еле сдержал крик, стискивая зубы до предела. Джокер вставил один из своих ножей в маленький надрез и крутил им, и двигал туда-сюда. Брюс зажмуривал глаза и пробовал сосредоточится на чем-нибудь другом. Он привык получать раны в пылу сражения, с невероятным количеством адреналина, который несся по его венам, а эта холодная пытка была слишком реальна. Он чувствовал каждую секунду боли и не мог не замечать этого.

Джокер двигался от раны к ране, иногда вгоняя нож под кожу, иногда просто трогая их подушечками пальцев, размазывая кровь по коже Брюса как по холсту. Брюс почти выпрыгивал из своей кожи, когда чувствовал, как сменяется холодная и гладкая сталь чем-то шершавым, влажным и горячими, и ему не нужно было открывать глаз, чтобы знать наверняка, что это был язык Джокера. Брюсу с трудом удавалось сдержать тошноту. Джокер не торопился, иногда позволяя приглушенным хихиканьям долетать до ушей Брюса. Бэтмен чувствовал, что Джокер спускался все ниже и ниже, к его животу... к низу живота... Он сжал челюсти. Он знал, что так и будет, но у него не было времени, чтобы подготовится для оправдания, для отрицания этого. Его сознание начало вопить от абсурдности происходящего, но тем не менее, его тело начало реагировать и он разрывался на две половины. Он проклинал себя за свою слабость, но просто не мог среагировать по-другому. Он чувствовал себя беспомощным ребенком – при том что ему разрешили сохранить свое инкогнито, он все равно чувствовал себя выставленным напоказ. А хуже всего было то, что он не мог отрицать, что даже несмотря на отвращение, ему это нравилось. Никто не трогал его так уже очень давно, несмотря на его статус плейбоя. По правде говоря, он мог заполучить любую понравившуюся женщину, но был слишком занят. Хотя даже когда он подцеплял женщину, но не мог отделаться от мысли о том, кто поймал весь город в ловушку.

- Нет! - он задыхался, поскольку чувствовал, что горячий язык достиг места пересечения его ноги с бедром. Ещё несколько дюймов и....

Джокер остановился и заржал.
- Я просто хочу, чтобы ты получал удовольствие, пирожок. - сказал он, искоса смотря на Брюса и склоняясь для того, чтобы оставить горячий, влажный поцелуй внизу живота Брюса. Бэтмен наконец-то открыл глаза и увидел, что все его тело покрыто слоем бело-красной краски, порезами и фиолетовыми засосами – отметины, где Джокер останавливался до этого. Джокер опирался на локти и колени, приседая над ним как паук. По его лицу была размазана косметика, мокрые волосы прилипли ко лбу, помады почти не осталось. Его шрамы были хорошо видны, больше не скрываемые под ярко-алой краской. Они бледным пятном выделялись на его коже, заставляя его выглядеть почти... нормальным человеком.

- К томуууууууууууу жееее. - шептал Джокер. - Чем тебе будет веселее, тем больше веселья получу я. - С сумасшедшим хихиканьем, клоун снова склонил голову и начал покусывать внутренние стороны бедер Брюса. Брюс шипел и извивался, пытаясь бороться с нарастающим возбуждением. Эта была та борьба, которую он не мог позволить себе проиграть, он не позволил бы Джокеру наслаждаться своей победой. Несколько секунд спустя, сражение ума против тела ужесточилось. Он пытался сдержать стоны, которые рвались из горла, но так и не смог. Потому что Джокер уже скользил языком по быстро твердеющему члену Брюса.
- Видишь? Не так уж и плохо, правда? - спросил Джокер волнующе-невинным тоном, позволяя своему языку пройтись по всей длине и остановится на кончике члена Брюса.

- Ты больной, блять» - задыхался Брюс, пытаясь помешать своим бедрам непроизвольно податься вверх.

- Оооо, показываем характер, Бэтси. - мурлыкнул Джокер.- Ты можешь только хамить. И я знаю, насколько это тебя раздражает. Но не волнуйся, пока ты играешь по моим маленьким правилам, тебе будет очень хорошо. Просто выкинь все это из головы, все свои правила... и ты будешь освобожден от ответственности, правильно? Хм, только вот кажется, что наш маленький Бэтси становится слишком твердым, чтобы проигнорировать это, а? Но все мы знаем, как ты обожааааешь усложнять задачу. - ухмыльнулся Джокер, а затем быстро наклонился и заглотнул весь член Брюса целиком.

Брюс почти закричал, но успел вовремя стиснуть зубы, превращая крик в сдавленный стон. Не было никаких вариантов, при которых он мог бы выйти из этой ситуации абсолютно здравомыслящим, как прежде. Почти весь его ум чувствовал отвращение к данной ситуации, но маленькая частичка – та, которая была бесполой, просто похотливой сущностью – скулила как собака и просила большего. Было все труднее удержать эту частичку, рвущуюся на свободу, особенно когда Джокер начинал заглатывать так глубоко, играть языком, покусывать и, о Боже, он был готов встать на его сторону, в один ряд со всеми его ненормальными помощниками.

Слабо, Брюс мог слышать постоянно повторяющиеся громкие, низкие стоны, и его затуманенному мозгу потребовалось много времени, чтобы понять, что это были его собственные стоны.

Как-то очень резко все прекратилось, и Брюс был вынужден закусить губу, чтобы не застонать от разочарования.

- Ах, ах, я не могу позволить тебе наслаждаться одному, правда ведь? - сказал Джокер, покачивая запачканным кровью пальцем. С изяществом бешеной собаки, Джокер подтянулся вверх на теле Брюса, пока не достиг тесного контакта собственной задницы и его члена. Без всякой подготовки, или какой-либо – к великому ужасу Брюса – смазки, Джокер начал опускаться на его член дюйм за дюймом. Гортанный стон, который издал Джокер заставил Брюса почти вздрогнуть. Это испугало его. Он внезапно полностью понял, с кем он имел дело. Он видел, как далеко зашло его безумие. Если бы Брюс мог пошевелить руками, он оттолкнул бы этого человека и убежал, потому что неожиданно понял, что единственным способом, которым можно было остановить Джокера, была смерть. Но сейчас Брюс был полностью во власти этого сумасшедшего, и все что он мог сделать, это сжиматься и стонать, потому что он боролся с удовольствием.

Глубокие, хриплые стоны и затаившийся в прерывистом дыхании смех текли в шизофреническом потоке от губ Джокера. Оставшаяся на его лице косметика начала стекать как протухшее молоко, капая вниз, на постоянно двигающуюся туда-сюда шею. Его волосы качались в такт каждому зверскому толчку, цепляясь за шею и лицо. Единственной вещью для Брюса, которую стало трудно проигнорировать, был еле прикрываемый джокерской маленькой юбкой бугорок. Джокер, который любил обнаружить слабости Брюса и использовать их против него же, заметил его пристальный взгляд. Он медленно провел своей рукой от груди до выпуклости и стал поглаживать её через ткань.

Брюсу с трудом удалось отвести взгляд от этого зрелища, но это только ухудшило дело, потому что активировались все его остальные чувства. Он услышал каждый хриплый стон, издаваемый Джокером, чувствовал каждый шлепок мокрой кожи о кожу; он чувствовал резкую комбинацию запахов крови, краски и секса; и конечно, то, что с трудом мог проигнорировать – он чувствовал каждую секунду безумного удовольствия, которую приносил ему Джокер, двигающийся все быстрее.

Внезапно на его подбородке и частично на маске оказались горячие пальцы, которые почти вплавлялись внутрь. «Смотри на меня» - прорычал Джокер, смотря своими черными глазами в глаза Брюса так пристально, как будто хотел загипнотизировать.

Брюс прекратил пытаться что-то изменить. Он смотрел в глаза Джокера, даже не пытаясь сопротивляться. Он отбросил мысль о побеге – его новый план состоял в том, чтобы закончить это как можно быстрее, независимо от того, наслаждался ли он этим в процессе. Конечно, совершенно случайно.
Наконец, найдя себе конкретное оправдание, Брюс успокоился и расслабился. Он начал двигаться в такт движениям Джокера, входя в него все сильнее и глубже. Джокер издал стон, отличающийся от его прежних стонов, которые были больше наигранными; Джокер издал стон сладострастия и затаил дыхание, что заставило Брюса почти кончить. Не было теперь никаких подколов, не было враждебности, только затаившиеся в глубине дыхания кусочки смеха, несдержанные стоны и резкая одышка. Брюс чувствовал, что больше не может сдерживаться, он был почти на грани, а намокшая ткань юбки Джокера, где он все ещё гладил себя – было похоже, что клоун был тоже на грани. И Брюс пытался проигнорировать тот факт, что эта мысль только приближала его к блаженству все сильнее.

Внезапно, Джокер склонился к лицу Бэтмена, как если бы он хотел его поцеловать, но вместо этого он укусил, засосал, снова укусил нижнюю губу Брюса. Брюс снова почувствовал сильнейший вкус крови, но он решил, что не собирался быть только пассивной жертвой. С усилием, он сместил зубы Джокера со своей губы и резко впился в его рот грубым поцелуем.

Брюс конечно знал, что Джокеру нравится боль – по крайней мере какая-то её составляющая, что было крайне ясно при его допросе. Но он и вообразить не мог, насколько это затронет его самого. Глубокие стоны Джокера вдруг стали высокими и приглушенными, его движения стали ещё судорожнее, и Бэтмен почувствовал липкую, горячую жидкость, выплеснувшуюся на его живот. Он не ожидал подобного – по крайней мере это то, как он оправдывался сам перед собой позже, потому что именно это и привело его к кульминации.

Было несколько блаженных секунд абсолютного счастья. Брюс был очень разочарован, когда был вынужден снова думать. Джокер упал на грудь Брюса, с трудом переводя дыхание. Просидел так несколько минут и слез с Бэтмена, с трудом удерживая равновесие. Стоя на полу, Джокер одернул униформу медсестры.

- Вот видишь, это было не так уж и плохо, - сказал он с хитрой усмешкой. - Я даже осмелюсь сказать, что тебе это понравилось, раз уж мне придется чувствовать боль каждый раз, как я буду сидеть на стуле.

Брюс хмурился и был чрезвычайно благодарен маске, которая скрывала его горящее от позора лицо.

- Хорошо, я сыграл в твою игру, - прорычал он - Теперь развяжи меня.

- Развязать? Разве я говорил что-то подобное? - спросил невинно Джокер, покачиваясь с мыска на пятку. Он засмеялся и достал детонатор из кармана. - Сделка была в том, что я не буду взрывать это местечко к чертовой матери с нами обоими. Я ничего не говорил о том, что ты сможешь уйтииииии.

Брюс застонал. Он должен был знать, что психопат обведет его вокруг пальца.

- Я так же ничего не говорил о не взрывании этого места, как только мы выберемся наружу, - сказал Джокер, злорадно подмигивая.- Так что если ты хочешь, чтобы я сдержал свое слово, я сказал бы, что у тебя есть.... о, 30 секунд, чтобы прыгнуть из окна. Увидимся, Бэтси! Это было чертовски весело! - Джокер говорил это, уже выбегая из комнаты. Его кудахтающий смех разносился по коридору.

Бэтмен сидел не двигаясь в течении секунды, пытаясь осмыслить что только что произошло. Он сомневался, что Джокер просто пошутил и не станет взрывать это место. Поэтому Бэтмен поднялся на кушетке и начал прыгать к окну, пытаясь не думать о том, как это смешно выглядело. Все его тело болело, и он знал, что был гол от шеи и до колен, покрыт кровью, косметикой и спермой. Достигнув окна, он понял, что нужно выпрыгнуть из него. С большим трудом он вывел из-за спины свои связанные руки и нажал на кнопку на поясе. Весело бибикнув, бэтмобиль подъехал под его окно. Он был в состоянии только достать до второй кнопки, открывающей крышу бэтмобиля. Глубоко вздыхая и проклиная Джокера с каждым сердечным биением, он толкал себя из окна.

~*~*~*~

Позже, Альфред сказал, что Брюс очень удачлив, потому что отделался только вывихнутым плечом. Никто из них не говорил о том, как выглядел Брюс, когда бэтмобиль доставил его домой на автопилоте. Хотя тишина была ещё более невыносимой, чем слова.

От встречи у Брюса осталось три вещи: новые шрамы, ожог и третья вещь, которая случилась той же ночью. Все произошло за несколько часов до инцидента с паромом. Брюс мчался из своего дома, когда заметил кое-что... странное. Он резко остановился и долго не мог притронуться к этому. Он смотрел вниз и видел что-то белое, торчащее из-под коврика для ног в автомобиле. Он все таки вытащил эту штуку и к своему ужасу обнаружил карту джокера. На ней был отпечаток поцелуя и надпись: «Прекрасно провела время, но в следующий раз, как насчет того, чтобы просто пригласить меня на обед?».

Брюс смял карту, но вместо того, чтобы выбросить, он положил её в карман пиджака. Он не мог сказать, почему сделал это, но так или иначе он чувствовал, что это... правильно.

Конец.

@темы: слэш, фанфик, бэтмэн/джокер

---

Добрый вечер)

[Jenny. Ien]

Неоконченный поединок

Автор: Jenny
Фэндом: Темный Рыцарь
Пейринг: Бэтмен/Джокер
Рейтинг: NC-17
Жанр: драма
Дисклеймер: права на персонажей принадлежат создателям фильма


Огни Готэма, раскинувшегося внизу, бьют в спину. А по лицу бродят, сталкиваясь и снова расходясь, точки лазерных прицелов. Искаженный рупором голос кажется испуганным и визгливым.
- Вы – два опаснейших преступника Готэма.
Голос не спрашивает – утверждает.
Моя рука лежит на спине Джокера и кажется, что это – единственная защита от столпившихся в глубине крыши испуганных людей с оружием.
- О-о, Темный рыцарь Готэма нынче в немилости, - усмехается Джокер. Он стоит совсем рядом, так, что я чувствую его дыхание на своем лице, и его язык касается моих губ, когда он нервно облизывается. От него пахнет порохом и гримом – остро, неприятно.
- Поднимите руки! – срывается голос в рупоре.
Я вглядываюсь в темноту, испещренную огоньками прицелов, и думаю, что среди этих людей могут быть те, кого я называл своими друзьями.
- Подними руки, - прошу я Джокера.
- А что мне за это будет? – ухмыляется он, кладет руки мне на плечи и заглядывает в лицо. Его карие глаза, обведенные густым гримом, болезненно блестят. Он даже не пытается снять мою маску, скорее не видит в этом необходимости, чем боится электрошока.
- Подними руки, - повторяю я, и мой голос смешивается с дрогнувшим голосом рупора.
Я ударил бы Джокера, если был бы уверен, что люди в темноте не начнут стрелять.
Он решает за меня: придвигается ближе и мягко целует в губы, а потом, не отстраняясь, поднимает руки.
- А я даже надеялся, что ты не вытерпишь, - ухмыляется он. В нем есть что-то истерично-искусственное, как вживленная под кожу неизлечимая болезнь.
Я заставляю себя отвести взгляд от его лица и посмотреть в темноту, туда, откуда доносится испуганный голос.
- Отойдите от края.
Я не успеваю понять смысла сказанного, когда узкий бортик крыши выскальзывает из-под ног и над головой парашютом раскрывается звездное небо.
- Что?..
- Мы падаем, - беспечно констатирует Джокер, обнимая меня за шею, потому что у тяжелого, состоящего из титановых пластин костюма не за что уцепиться.
- Я думал, ты умеешь летать, - разочаровано бормочет Джокер и начинает смеяться. Мне кажется, что ветер смеется с ним в унисон.
Мне не видно, насколько стремительно приближается асфальт, поэтому я не боюсь. Зато боится Джокер. Он все-таки не хочет умирать. Его страх – в смехе, который становится все истеричнее и в том, как каменеют мышцы, обнимающие меня – я чувствую это даже через костюм.
Когда он беспомощно тычется губами мне в лицо, я расправляю крылья. Мне не хватит ни сил, ни жестокости, чтобы сломать его, зато хватит безжалостности, чтобы отметить, насколько тише стал его смех. Хотя он, возможно, просто охрип.
Мы приземляемся на крышу, и я швыряю Джокера на спину, падаю над ним на колени. Я спрашиваю себя, почему не сбросил его, и не могу найти ответа. Наверное, я просто не хочу его находить.
Джокер протягивает руку и пальцами стирает свой грим с моих губ. Я многое отдал бы за то, чтобы у него помутнело в глазах. Тогда я смог бы уйти. Но он смотрит на удивление ясно, только лопнул сосудик в глазу, окрашивая алым глазное яблоко. Мой кулак замирает у его щеки, не касаясь. Я давно уже понял, что не смогу убить его, слишком уж мы похожи – изгои Готэма.
Джокер рисует на моих щеках воображаемые линии и спрашивает с ухмылкой, навсегда врезавшейся в лицо:
- Знаешь, откуда эти шрамы?
А потом приподнимается и целует меня в губы. Быстро, но не жадно, спокойно, но настойчиво. От него пахнет пьяной пылающей ночью, дымом и жженым сахаром.
Я ловлю губами его губы, вжимаю его затылком в пыль крыши. Задыхаюсь, вымещая в поцелуе всю свою ненависть. К Рэйчел, которой больше нет, к Харви Денту, не способному отстоять то, что ему дорого, к Готэму, безнадежно поправшему все человеческие ценности, к этому сумасшедшему изуродованному парню, которому я так завидую…
Я ломаю пряжку его брюк, срываю с худых бедер измятую ткань. Он усмехается мне в губы, выгибается, то ли помогая, то ли, наоборот, мешая. Шепчет что-то мне в губы, но я едва ли могу разобрать слова:
- А ты сможешь себе это простить?..
Я стаскиваю перчатку и провожу ладонью по его бедру. Кожей по коже.
Я беру его прямо там, и он несколько секунд задыхается от боли, до крови прикусывая губы, так и не прерывая поцелуя. Я смотрю, как собираются слезы в уголках его смеющихся глаз, и перебиваю вспыхнувшим удовольствием внезапно вспыхнувшую жалость…

Когда я ухожу, оставляя его, голого, окровавленного, визгливо хохочущего, мне снова кажется, что я проиграл.

@темы: слэш, фанфик, бэтмэн/джокер

---

и вот снова я...

[J.C.]

хм... что-то опять я. ну да ладно, в общем, как и обещал. не слэш.

Название: Год из жизни
Автор: alchemine
Перевод: misterBee
Рейтинг: PG
Предупреждение: нет


Весна – сезон свадеб, и Брюс везде нарасхват, независимо от того, чем - амбициями или алчностью, или даже, как некоторые невесты, - желанием указать ему чего он лишился - руководствовались при приглашении. Он всегда является со светским опозданием, не спеша идёт по идеально подстриженным лужайкам и успевает как раз к поцелуям и шампанскому.

"Мой девиз – пропускать все скучные места",- говорит он и все вокруг смеются.

Во время торжественной части всюду носятся наперегонки дети приглашённых гостей, переполненные возбуждением и сладостями, а хорошенькие женщины в платьях пастельных тонов и жемчугах украдкой придвигаются к нему поближе, улыбаясь слишком ярко и разговаривая слишком быстро. Брюс Уэйн, знатный улов. Одна из них неловко спотыкается и проливает свой коктейль ему на пиджак, и он улыбается, позволяя ей промокнуть себя салфеткой, прекрасно зная, что всё это лишь предлог, повод для того, чтобы подобраться к нему; прикоснуться; произвести впечатление. Наверное, думает он, ему следует пригласить её к себе на ночь. Нужно ведь оправдывать репутацию.

Он наклоняется и шепчет ей на ухо. "Не знаю, как ты, а у меня всегда изжога от свадебных церемоний. Что скажешь, если мы поедем проветриться? Я на одном из моих новых авто."

"Одном из..?"

"Ну, знаешь, как оно бывает, когда тебе что-то приглянется ... просто необходимо заполучить это в нескольких оттенках."

Они уходят вместе под сизым апрельским небом, она немного навеселе и держится за его руку, он трезв, но не подаёт вида. Он не обидит ее; никогда не желал зла таким, как она. Золотоискательство едва ли достойно похвалы, но всё же не является преступлением.

Когда они добираются до машины, с неба начинают срываться холодные капли, они барабанят по его голове и плечам и темнят гравийные дорожки. Он думает о том, как звучит дождь, когда на нём надета маска: энергичная, тугая дробь, заполняющая его уши и отделяющая его от остального мира, и в ту же минуту ему вдруг нестерпимо хочется вернуться в костюм, безликий, не вынуждающий притворяться кем-то или чем-то. Эта мысль останавливает его на полушаге, он замирает перед автомобилем с ключами в руке.

"Брюс, дождь идёт."

"Я знаю",- говорит он отвлечённо. "На улицах будет мокро".

"Что? Ты же не боишься ездить под дождём, правда?"

Её насмешливый голос возвращает его к реальности, и он смеётся, открывает дверцу и садится за руль. "Вряд ли. Хочешь увидеть, сколько из неё можно выжать?"

"Конечно!"

"Тогда лучше держись",- говорит он.

~~~

Когда наступает лето, он играет в теннис, в гольф, в крикет, носит белое, редко ходит на работу. Ему нужен отпуск.

В начале августа он сообщает всем, кого знает, что собирается на месяц в Сен-Тропе, но не едет вовсе. Вместо этого он с головой уходит в Готэм; жаркий, липкий, угрюмый, грешный Готэм, город, жители которого напиваются как у парадного входа, так и у пожарного выхода, потеют и крадут, и дерутся, и убивают под далёкий вой сирен. Он все глубже погружается в Готэм, а Альфред перенаправляет его звонки, приглядывает за домом и гарантирует, что нужным людям будут приходить открытки с настоящими французскими марками через соответствующие промежутки времени. Облегчение от полного подчинения своей одержимости почти невозможно вынести.

Одним утром за завтраком он листает газету и вдруг видит своё собственное лицо, улыбающееся ему со страниц раздела о светской жизни, с подписью Брюс Уэйн расслабляется на Средиземноморском побережье. На заднем плане фотографии – залитый солнцем пляж. Мастер, которого Альфред нанял для этой композиции, даже добавил ненавязчивый загар на его открытые лицо и руки.

"Похоже, я неплохо провожу время, мм.., Альфред?"

Альфред издаёт небольшой хмыкающий звук и ловко забирает у Брюса кофейную чашку, сметает крошки со свежей белой скатерти.

"А Вы как думаете, Мастер Брюс?"

Брюс берёт ещё один тост из корзинки и задумывается.

"Да",- говорит он. "Неплохо".

~~~

Вот и осень, и год на исходе, он увядает быстро, как листья, сваленные огромными кучами по всему университетскому городку. Они шуршат под его туфлями, когда они с ректором пересекают территорию кампуса, петляя, чтобы уступить дорогу группке студентов, играющих в футбол.

"Приношу свои глубочайшие извинения за то, что не смог приготовиться лучше к вашему визиту, мистер Уэйн". У ректора старая закалка в политических играх, но даже он, похоже, слегка сбит с толку неожиданным появлением Брюса Уэйна, бывшего недоучки и теперешнего благодетеля. "Мы ожидали вас на церемонии посвящения следующей весной".

"Если на здании будет стоять моё имя, я хочу быть уверен, что одобряю то, как его построили", - говорит Брюс с невозмутимым видом. Он замечает, не в первый раз, что можно говорить буквально что угодно, если чеки оплачиваются с твоего счёта — факт одновременно грустный и горько любопытный.

Ректор немного неуверенно улыбается и указывает, куда поворачивать дальше, тяжело выдыхая белые облачка в морозный воздух. Брюс наблюдает за ним – уверенный в себе, седовласый, со вкусом одетый, наверняка чей-то любимый дедушка – и прикидывает, как далеко зашёл бы этот человек, или уже зашёл, будь на кону достаточная сумма денег. Солгал бы он? Несомненно. Убил бы? Возможно.

Копни поглубже, и обнаружишь преступника, думает он. Что глухие переулки, что залы заседаний, всё одно.

У всех есть тёмная сторона. У каждого. Даже у меня.

Особенно у меня.

~~~

"Ставьте вон туда, нет, туда", - командует Альфред своим самым официозным тоном работникам службы доставки, которые пытаются втиснуть новогоднюю елку в парадный зал. “С каждым годом они всё скандальней”, - думает Брюс, наблюдая с балкона на втором этаже. Скоро её усеют праздничные шары – в этот раз Альфред думает исполнить всё в красной гамме – и настанет время праздновать, время для роскошного ежегодного приёма, когда все окна запылают яркими огнями и каждый, кто хоть как-то может напроситься на приглашение, постарается втиснуться в список, чтоб затем небрежно обронить:

"Вчера был у Брюса Уэйна на рождественском ужине".

"Что, правда?"

"Да, я каждый год хожу". Подчёркивая это непринуждённым жестом, чтобы передать, что рассказчик ходит в самых близких друзьях с Брюсом Уэйном, чуть ли не первый номер в его списке быстрого дозвона.

Этим вечером он оденется с иголочки и будет кружить среди гостей, целовать женщин и похлопывать по плечу мужчин, поглощать шампанское, прожигать жизнь. Но когда все разойдутся, тогда, вот тогда-то, когда погаснут огни, начнётся его настоящая жизнь, жизнь, которую он любит и ненавидит, жизнь, занимающая все его мысли в часы бодрствования. Ещё один год начался и подошёл к концу; ещё год этой странной двойной жизни.

Внизу руководитель службы доставки выкрикивает указания, и дерево встаёт во весь рост, шумно распахивая ветки, и густой еловый запах щекочет ему горло. Верхушка останавливается на уровне его глаз; он мог бы перегнуться через перила и дотронуться до неё, если бы захотел.

Пока ель устанавливают и закрепляют, Альфред, тяжело дыша, взбирается по ступеням, чтоб оценить результат с позиции Брюса.

"Господи, какая гигантская", - говорит он, окидывая её критическим взглядом. "Могу поручиться, с каждым годом они становятся всё больше".

"Так и есть", - говорит Брюс. Он смотрит прямо перед собой, чтоб Альфред не видел выражение его лица. "Каждый год. Без конца".

@темы: не слэш, фанфик

---

снова я

[J.C.]

спешу выполнить обещанное, поэтому перевод не дан на последнюю вычитку. но, надеюсь, что косяков немного.

Название: Рокировка
Автор: monimala
Перевод: misterBee
Рейтинг: PG
Пейринг: Брюс/Харви,pre-slash
Предупреждение: не вычитано до конца, могут быть изменения


Харви нет дела до таких, как Брюс Уэйн. Людей, прикуривающих от купюр, людей с кучей свободного времени, у которых только и забот, что знать, где расписываться на миллиардных контрактах и как взять под руку русскую балерину.

Уэйн ел икру с серебряной посуды в то время, когда Харви продирался вверх по служебной лестнице в Отделе служебных расследований, завоёвывая своё место в кабинете окружного прокурора, и работая сутками просто чтобы позволить себе костюм, который сейчас на нём надет. Харви знает цену тяжёлой работе, знает, что значит тратить деньги не только на безупречный маникюр.

Едва успев подумать об этом, он бросает взгляд на руку Уэйна, прижатую к скатерти, и с удивлением понимает, что его мнение не совсем верно. У миллиардера-плэйбоя не мягкие, женственные руки избалованного принца. Нет, костяшки его рук сбиты, ноготь большого пальца самую малость чёрно-синий, он прикрыт ладонью, как будто чтобы не привлекать внимания. Боже упаси, чтоб кто-нибудь прознал, что он в состоянии поднять молоток, да?

Он надеется, что на его лице не заметно раздражения, надеется, что он уже достаточно давно играет в эти игры, чтоб сохранить вежливый фасад, и наклоняется ближе к Рэйчел, которая пахнет лёгкими цветочными духами, которые он подарил ей на день рождения. Он знает, что она смотрит на Брюса, который смотрит на неё, и от этого Харви становится *ещё* меньше дела до него, пусть даже он предлагает запустить фандрэйзер, который обеспечит его до конца карьеры.

Он не понимает Брюса Уэйна. И не уверен, что хотел бы понять.

**

Брюс думал, что давно прекратил разрешать себе надеяться. Эту роскошь он не в состоянии себе позволить, в любом воплощении. Но когда Харви Дент начинает говорить о том, почему Готэму нужен кто-то вроде Бэтмена, что-то просыпается у него в груди. Может быть, это изжога, может быть, рёбра всё ещё ноют после случая в паркинге, а может быть, возможно, это рождается идея, что Дент способен изменить мир.

Он говорит со страстью, с убеждением, и хотя Брюс садился за стол в полной уверенности, что будет засранцем, и собирался поддевать нового парня Рэйчел при каждой возможности, пару минут спустя он уже настолько заворожён, что едва замечает, что Рэйчел и Наталья всё ещё рядом.

Дент одновременно его полярная противоположность и зеркальное отражение. Он хочет делать всё то, что делает Бэтмен под прикрытием темноты, но только делать это при свете дня. И глядя на него, на упрямый подбородок, на блестящие решимостью глаза, Брюс действительно начинает верить, что у него получится.

Он не нравится окружному прокурору, это очевидно. Брюс Уэйн многим не нравится. Его терпят из-за пухлого кошелька и модных безделушек – как технических гаджетов, так и легкомысленных дамочек. Он видит то же терпение и в Харви, по-собственически пододвигающемся к Рэйчел, напряженно сжимающем руки в кулаки и рисующем на лице улыбку.

Ну и ладно. Не беда. Брюсу не нужно никому нравиться. Никогда не было нужно.

Ему нужно быть нужным… и он нуждается в ком-то вроде Харви Дента. Белом рыцаре с часами, подаренными на выпускной, галстуком, купленным на первую зарплату и мужеством, достаточным, чтобы сделать то, что необходимо сделать.

В ком-то, кто сможет снова научить Брюса надеяться.

**

Харви не имеет ни малейшего понятия, когда или как они с Уэйном очутились на заднем сидении лимузина, с бутылью шампанского на двоих, и почему, из всех доступных тем для разговора, они обсуждают инфраструктуру Метрополиса и то, чем она лучше Готэмской. Чёрт, он не в состоянии даже произнести слово 'инфраструктура', потому что у него ватный язык и кружится голова.

Он смутно помнит, как Рэйчел целует его в лоб и говорит, "Будь молодцом", а затем уходит… хотя абсолютно не помнит, предназначались ли эти слова ему или её старине Брюсу. Это же определённо было предупреждением… Наверное, ему следовало бы расспросить подробнее, потому что сию минуту он не может вспомнить, что могло бы значить быть 'молодцом'. Но нет, он слишком занят, выясняя у Уэйна, где тот подбил себе палец.

"Наталья гибкая. Я - нет",- Брюс пожимает плечами с ленивой ухмылкой.

Наталья. Балерина. Ах, да. Ну, раз она такая гибкая, почему *он* в лимузине с Уэйном? Харви не осознаёт, что задал вопрос вслух до тех пор, пока Брюс не протягивает руки через салон и не хватает его за плечи. На его лице выражение, которое, особенно сквозь туман чересчур большого количества шампанского, Харви расшифровать не в состоянии.

"Потому что дело абсолютно не в ней, Харви, а в тебе". Произносит он со странным напряжением в голосе. Слишком большой накал страстей как для парня, играющего в поло и плещущегося в фонтанах с супермоделями. Харви не настолько пьян, чтобы не ощутить, как страх дрожью пробегает вверх и вниз по его спине. Он повидал достаточно преступников из высшего сословия, чтобы узнавать, когда за симпатичным личиком прячутся уродливые привычки.

"Сейчас… сейчас значит самое время намять мне бока и вышвырнуть из машины, перед этим запретив видеться с Рэйчел, да?"

"Нет", - настаивает Уэйн, на автомате, его пальцы нажимают на ключицы Харви достаточно сильно, чтоб удержать того на месте пока он подбирается ближе с противоположного сидения и заполняет собой всё пространство. Напряжение подскакивает в тысячу раз теперь, когда их лица разделяют считанные сантиметры. Харви может различить отдельные зелёные и золотые искорки в радужках Брюса. Цвет денег. "Нет, Дент… сейчас самое время сказать тебе, что будущее Готэма у тебя в руках."

Руки. Всё снова сходится на них. У Харви они грубые и мозолистые. Он берёт ими за руки Брюса и мягко, не встречая особого сопротивления, ослабляет его хватку. "Почему?"- спрашивает он, не в силах скрыть своей озадаченности. "Почему я? Почему не Бэтмен? Он – тот, на кого надеется весь город; тот, на кого рассчитывают. Почему бы тебе не инвестировать в Бэтмена, Уэйн?"

Подбитый палец спускается вниз по его щеке, и Харви лишь немного приводит в замешательство тот факт, что к его губам прикасается другой мужчина. Брюс пододвигается ближе, шепчет, будто делясь корпоративным финансовым секретом.

"Потому, что он тоже верит в Харви Дента."

@темы: слэш, фанфик, брюс/харви

---

еще один перевод

[J.C.]

на сей раз с другим пейрингом. а еще вопрос: ребята, можно выкладывать на сообществе фики по Бэту, но без слэша?

Название: Никому не скажем
Автор: helsmeta
Перевод: misterBee
Рейтинг: PG
Пейринг: Альфред/Люций
Предупреждение: вроде нет

Может быть, корпоративные вечера и становятся делом давно минувших дней, но только не в Уэйн Энтерпрайзес. А вот что, похоже, действительно останется в прошлом, так это присутствие на них Генерального директора; не проходит и пяти минут, как Брюс извиняется и исчезает.

Альфред наклоняется к плечу Люция, наполняя его бокал. "Боюсь, наш юный мастер Брюс покинет нас на некоторое время", - шепчет он. "Могу ли я надеяться, что ты заполнишь эту небольшую паузу, вызванную его отсутствием?".

И Люций заполняет, ему не впервой. К концу вечера, Альфред уже не поручится, что кто-нибудь помнит о том, что хозяином вечера должен был быть Брюс Уэйн, а не Люций Фокс. Брюс заработал славу подставного лица, и все полагают, что Люций – тот самый серый кардинал. Альфред знает, что это отчасти льстит Люцию, отчасти действует ему на нервы.

"У него острый ум",- говорит Люций, помогая Альфреду с посудой, несмотря на его вялые возражения. "Он ярче своего отца — уж ты-то должен был заметить".

"А… несомненно", - Альфред не обращает внимания на протянутую руку и сам аккуратно вытирает бокалы, составляя их обратно в сервант, на что Люций закатывает глаза. Он, возможно, и прав — за ним ещё не было замечено битой посуды – но привычка есть привычка, некоторые вещи Альфред не доверит никому кроме себя. "Но, как говорится..."- он вытирает руки и прячет полотенце, отклоняется назад, опираясь о кухонный стол, и складывает руки на груди. "Нужно учиться на своих ошибках, а не повторять родительские".

"Прекрати", - говорит Люций, понижая голос, и кладет руки Альфреду на плечи. Альфред прикрывает глаза, только так он позволяет себе показать, что ему хорошо. "Не будешь же ты утверждать, что не чувствовал бы себя спокойнее, будь он в безопасности в зале заседаний, вместо того, чтобы прыгать по крышам..."

"Такую безопасную жизнь вел его отец",- бормочет Альфред, расслабляясь, когда Люций начинает массировать его плечи - мягко, всегда так мягко. "И мы оба знаем, чем это закончилось".

После этого они больше не говорят о Брюсе, но это не меняет того, что он всю ночь занимает их мысли. То, что они ищут поддержки друг у друга, заставляет их обоих желать, чтобы Брюсу тоже было на кого опереться, как-нибудь, где-нибудь, в любом виде. Альфред всегда сомневался более или менее одиноким он чувствует себя в такие дни – и никогда не спрашивал, что думает по этому поводу Люций.

Глубокой ночью, когда срабатывает сигнал, предупреждающий о возвращении Брюса, Люций выбирается из постели и одевается, оставляя Альфреду честь узнать, чем закончились ночные похождения.

"Хотел бы я, чтоб ты мог попросить его быть осторожнее. От моего имени", - говорит Люций, сжимая руку Альфреда.

"Ему нравится притворяться, что ты ни о чём не знаешь".

"Он не настолько глуп", - вздыхает Люций. "Но я притворюсь, что это наша тайна. Пока что".

"Пока что", - повторяет Альфред и сжимает руку Люция в ответ.

@темы: слэш, фанфик, альфред/люциус

---

[krys]

Четыре ссылки по теме, автор -  Abyss de Lynx.
Пара фиков: "Круговерть" и "Немного романтики".
Коротенькая зарисовка: "Догадливый разведчик".
И в стихах: "Случайная встреча".
Рекомендую.

@темы: слэш, фанфик, бэтмэн/джокер

---

Cirque Diabolique - A Joker/Batsy Fanmix

[November_Charlie]

Здесь раздают отличный фанмикс.

мои самые горячие рекомендации.

"Гнездо зла"

@темы: фанарт, Fanmix

---

[lansky]

Немного забавного арта ))

@темы: фанарт

---

[lansky]

Всем доброго времени суток, уважаемые сообщники))) Очень рада, что нашла это сообщество, в стародавние времена, хе-хе (до ТР) в рунете по этой теме мало чего можно было найти, но теперь, благодаря выходу фильма, с удовольствием отмечаю, что фандом развивается)))
Вот мой "членский взнос"))







и ссылка на сайт http://destiny.ponderosa121.com/archive/batman/
там еще много вкусненького

@темы: фанарт

---

Танцы навсегда. Fic.

[November_Charlie]

Название: Танцы навсегда.
Автор: Blueberry pie
Фандом: Бэтмен (к/ф «Темный рыцарь»), раннее христианство.
Пара: Демон/Антоний
Рейтинг: R
Предупреждение: христианские мотивы.
Примечания: фик написан по картине С. Дали «Искушение св. Антония» а также фильму «Темный рыцарь». Прозрачные аналогии на пару Бэтмэн/Джокер тем не менее скрыты под раннехристианским колоритом, поэтому хотелось бы попросить религиозных читателей быть особенно осторожными с этим текстом.

@темы: слэш, фанфик, бэтмэн/джокер

---

всем привет!

[J.C.]

вышел на это сообщество по наводке и планирую тут немного обосноваться, если никто не возражает.
для начала выкладываю небольшой перевод. переводил не я. но я, можно сказать, менеджер этого переводчика)))) ну и, как он настаивает, являюсь бетой))))

Название: Between
Автор: noelia_g
Перевод: misterBee
Рейтинг: PG
Пейринг: Харви/Брюс
Предупреждение: несколько вольная пунктуация

Пролог


Он не признаётся Гордону, и надеется, что тот не заметит едва различимый пульс. Один из множества секретов, хранимых им от человека, больше всего подходящего на роль друга Бэтмена (у Брюса Уэйна есть и друзья, и знакомые, но он давно уже не был Брюсом Уэйном по-настоящему). Гордону не нужно нести с собой лишнюю тайну, тяжесть имеющихся - и так достаточная для него помеха. Удобный факт, учитывая, что именно он будет возглавлять преследование.

Вернуть кого-то к жизни непросто, и недёшево, но Бэтмен знает каких докторов в городе можно купить, а у Брюса Уэйна достаточно средств, чтобы приобрести и их услуги, и их молчание. А ещё Брюс Уэйн может оставить у себя Харви Дента на время выздоровления, что Бэтмену не под силу. Брюс был другом детства Рэйчел, он может совершать поступки в память о ней.

Бэтмена можно обвинять в смерти Рэйчел, и во всём на свете, а Брюс Уэйн может сидеть у постели Харви, глядеть ему в глаз и предлагать поддержку, которая будет принята.

Иногда полезно носить маску.


Часть I


Он не помнит точно, кому пришла на ум тема 'белого рыцаря'. Возможно Гордону, ведь как бы он не презирал своё продвижение по службе, у него всегда есть, что ответить на пресс-конференции на малейшую провокацию. Белый рыцарь, тёмный рыцарь, просто слова, а Готэм – не гигантская шахматная доска, здесь нет ни логики, ни правил, что было замечательно доказано.

Невероятно сюрреалистично – смотреть повторы похоронной церемонии Дента, раз за разом по всем новостным каналам, да и по некоторым другим. К настоящему времени, он почти уверен, что знает речь Гордона наизусть, и, при надобности, сможет повторить её слово в слово (и, пожалуй, даже убедительнее, чем это удалось Джиму, хотя это не составит особого труда, учитывая все обстоятельства). Невероятно сюрреалистично, особенно принимая во внимание, что вышеупомянутый Харви Дент спит в его гостевой (вообще говоря, в его собственной спальне, но Альфред упрямо называет её гостевой 'раз уж вы ею не пользуетесь, Мастер Уэйн'), наконец-то погрузившись в спокойный сон.

Его левая половина лица снова покрыта бинтами, а правая кажется почти такой же белой. Заживление займёт время, сказал доктор, а уж он знает, он лучший, кого смог найти Бэтмен и смог купить Брюс.

На экране, Гордон заканчивает свою речь, обрамленный чёрно-белой фотографией Харви. На ней Харви улыбается открытой улыбкой Готэмского белого рыцаря, того самого человека, которого и описывает Гордон. У самого Джима на лице его фирменное выражение страдальческого раздражения, губы сжаты в тонкую линию. Наверное, он и усы отрастил, чтобы прятать его за ними, но если знать, где искать, оно достаточно очевидно. Последний план собравшейся толпы, и возобновляется пересказ всех слишком знакомых событий последних дней, - Джокер, Рэйчел, Бэтмен. Показывают фото Рэйчел недельной давности, на ступенях суда, с волосами, растрёпанными ветром.

Харви ворочается во сне, так тихо вздыхает, что Брюс едва слышит. Он уже приходил в себя трижды, каждый раз не помня предыдущие. Побочный эффект падения с большой высоты (будь у него склонность к метафорам и драматическим монологам, он посчитал бы выражение метафорическим. Но у него ее нет) и всем сотрясениям сотрясения. И, скорее всего, коктейля из болеутоляющих.

"Брюс?" - говорит он тихо, не открывая глаза, и это не похоже на те 'где я?', что были раньше, за которыми каждый раз следовал абсолютно одинаковый разговор, вынуждающий Брюса отвечать всё монотоннее и автоматичнее.

"Я здесь", - говорит Брюс, в несколько шагов преодолевая расстояние между креслом и кроватью, становясь в поле зрения Харви. Он берёт со стола стакан воды и подносит его к губам Харви, хватаясь за отсрочку предстоящей неловкой беседы.

"Рэйчел..." - начинает Харви, и проглатывает остаток фразы, когда Брюс качает головой, отворачиваясь. "Ты любил её",- говорит он, не спрашивает, и это тоже не совсем то, что он собирался сказать. Брюс думает соврать, сомневается долю секунды, но в комнате и без того достаточно неправды, и без того достаточно секретов, которыми он никогда не сможет поделиться, и он просто кивает, сосредоточив взгляд на стакане, на том, как переливается в нём вода. "Мне жаль", - говорит Харви, пытаясь дотянуться до Брюса, чтоб привлечь его внимание. "Мне жаль".

"Не твоя вина", - говорит он, резче, чем следовало бы. "Не твоя", - повторяет он, и знает, что Харви ему не поверит.

В последний раз они говорят об этом, в последний раз имя Рэйчел всплывает между ними. Когда её лицо снова появляется на телеэкране (в новостях сменяют друг друга истории о гибели и похоронах Харви, заключении Джокера в Аркэм, и охоте на Бэтмена, и Брюс близок к тому, чтобы всерьёз задуматься о том, чтобы выйти и сотворить что-нибудь эффектное, для того чтобы привлечь внимание масс-медиа. Альфред предлагает усыновить ребёнка, а-ля Анджелина Джоли, но он, скорее всего, шутит), Харви сжимает зубы и смотрит с лихорадочным вниманием, а Брюс отворачивается, сжав кулаки.

Другие темы для разговора, которых они пытаются избегать, включают в себя Бэтмена, Джокера и Гордона, что, в общем-то, составляет почти весь перечень текущих событий, освещённых репортёрами. Очень натянутого разговора о погоде хватает им на пять минут, и Брюс по-идиотски благодарен, когда глаза Харви закрываются, его дыхание успокаивается, он снова погружается в сон.

Его хриплый голос заставляет Брюса вздрогнуть, - глаза Харви всё ещё закрыты, и он выглядит почти умиротворённо. "Я поблагодарил тебя?"- спрашивает он, и Брюс проглатывает слова Бэтмена и просто качает головой.

"Нет."

"Надо будет",- бормочет Харви, и Брюс почти уверен, что теперь он спит. Он приглушает звук телевизора и устраивается на кресле поудобнее. Он планировал надеть костюм и по-крайней мере напомнить о существовании Бэтмена остаткам преступных банд, но почему-то, он не может заставить себя пошевелиться. Успеется, позже.


Часть II


За три дня у Брюса происходят три сверхъестественно похожих разговора, все о том, что ему следует расслабиться и отдохнуть. Он заподозрил бы всемирный заговор, но из них двоих это Бэтмен, не он, тот у кого паранойя (само это предложение может служить доказательством, что с ним что-то не в порядке, кроме очевидного, но он предпочитает не задумываться).

Первым начинает Альфред, мягко упрекая с беспокойством в голосе, в своей лучшей манере мамаши-квочки, с "Возможно, пора отдохнуть, Мастер Уэйн, мм-м?" Но к этому он давно привык, а потому имунен. Альфред безусловно в курсе, но это не мешает ему давить на совесть. Неудивительно, если окажется, что у него есть наготове корзина для пикника.

Затем, неожиданнее всего, Гордон, но за него может говорить его раздражение, ведь заявиться на крышу криминального отдела как раз тогда, когда большинство его обитателей перевернули каждый камень, пытаясь найти его и очень даже убить, и близко не является его самой лучшей идеей (лучшей его идеей было начать одеваться летучей мышью. Изначально не совсем подходящая шкала для измерения идей).

"Знаю, должно быть это нелепый вопрос, но разве у тебя нет дома? Кого-нибудь, кто ждал бы тебя там?" - интересуется Джим, и Бэтмен сверлит его взглядом, а Брюс немного паникует. А с Гордоном, конечно же, никогда нельзя быть уверенным шутит ли он или смертельно серьёзен, потому что усы скрывают большую часть его мимики. Может ли он догадываться?

"Я так и думал, что нет", - хмыкает Гордон и кивает головой. "В любом случае, не смею задерживать".

К этому мало что можно добавить, но Бэтмен не привык уходить, не оставив за собой последнего слова (также неплохо уйти посредине фразы собеседника). "Держи меня в курсе",- говорит он, и Брюс должен признать, что вышло достаточно неубедительно.

"Ты что совсем не спишь?"- интересуется чуть позже Харви, и когда тебе сочувствует человек в положении Харви Дента (мёртвый, ко всему остальному), пора понять, что ситуация вышла из под контроля.

"Зачем спать, когда можно развлекаться?" - говорит Брюс, с широкой и искренней улыбкой, такой же весёлой, как и фальшивой.

Харви фыркает. "Хороши развлечения",- замечает он вполголоса, указывая рукой между ними, охватывая жестом кровать, телевизор, болеутоляющие на тумбочке.

"Правда, бывало получше",- соглашается Брюс, и принимается рассказывать историю, ту самую про ЛА, Скарлетт и Джессику, но Харви качает головой, прежде, чем он доходит до самого интересного, про осла в туалетной комнате в Ритце (и, следует признать официально, Альфред чересчур позабавился, придумывая все эти уловки и алиби).

"Что теперь?",- спрашивает он, и Брюс сдерживает гримасу. Это именно та тема, которой он избегал всё это время. Не учитывая, конечно, другие темы, которых он избегал. Есть... варианты, которые он рассматривал. Звучит холодно и клинично, если задуматься, но это вынужденная мера, многое необходимо принять во внимание.

"Как только тебе станет лучше, я доставлю тебя самолётом, куда пожелаешь. Может в Европу? Я слышал, к востоку от Германии полно замечательных маленьких государств", - предлагает он, снова включив на полную мощность фальшивую улыбку.

"Я не уеду из Готэма", - тихо говорит Харви, снова закрывая глаза, и Брюс почти вздыхает. Вот оно, как он и предполагал. И хуже всего то, что он понимает, несмотря на всё, что отнял у него, у них, Готэм, это отчий дом. В этом городе похоронены его родители, Рэйчел. От этого нельзя уйти, как ни старайся (ему ли не знать, он умудрился добраться до Тибета).

Брюс отводит взгляд. "Здесь ты тоже не можешь остаться",- говорит он, едва заметно улыбаясь. Оборотная сторона пребывания в городских героях заключается в том, что город знает тебя в лицо (в большинстве случаев). "После таких замечательных похорон, и всего прочего."

Он знает, что звучит не особо убедительно. Наверное, потому что он действительно, искренне не хочет, чтобы Харви ушёл. В любом случае, маленькие европейские государства перехваливают, их дороги всегда недостаточно хороши для Ламборджини (он подумывает о том, чтобы купить себе одну. Страну, не Ламборджини, хотя её тоже необходимо будет заменить. Он смог бы поработать над дорогами, и над ограничениями скорости, и, наверное, приобрёл бы Бэтмену самолёт.)

"Думаю, что похороны станут наименьшей из моих проблем", -бормочет Харви, слегка подрагивая пальцами, будто оборачивая в них несуществующую монету. "Ты понятия не имеешь",- поясняет он тихо, - "что я понатворил", ещё оборот, большим и указательным пальцем, и вся сила воли Брюса уходит на то, чтобы не протянуть руку, не остановить движение, не сжать запястье изо всех сил.

"Ты ничего не делал. Ты что, не смотришь новости?" - указывает он себе за спину, на очередное освещение расследования местонахождения Бэтмена. В настоящее время ведущая теория гласит, что он был продажным полицейским, попавшим под внутреннее расследование Дента. Он должен признать, что Гордону свойственен излишний драматизм и неплохое чувство юмора. "Всё его рук дело".

Харви снова качает головой. "Я не могу позволить..."

"Нет, можешь", - прерывает его твёрдо Брюс. "Готэму нужно это, нужно верить", - говорит он, затем широко улыбается. "Кроме того, ты же не хочешь пустить псу под хвост замечательнейшую прощальную речь Комиссара, правильно, не хочешь же?"

Он замирает под ищущим взглядом Харви. "Может быть и нужно",- отвечает тот тихо, а затем намёк на улыбку появляется в уголке его рта. "Она всегда мне повторяла, что ты больше, чем просто симпатичная мордашка", - добавляет он, без видимой причины, но Брюс понимает, о чём он. И улыбается.

"Ну что же, по крайней мере, я симпатичный", - говорит он, мрачнея, когда понимает, что произнёс, но Харви только закатывает глаз, тот, что не закрыт бинтами.

"Чертовски симпатичный", - подтверждает он, и в его словах недостаточно сарказма.


Часть III


Хуже всего то, что он вроде как начинает привыкать к сложившемуся положению, к тому, что возвращается домой и видит там Харви, рассказывает о том, как сложился его день (или лжёт о том, как сложился его день, что вероятнее, но всё равно, он почти уверен, что именно так и поступает большинство возвращающихся домой с работы), обсуждает новости не являющиеся болезненными темами (и с каждым днём таких всё больше и больше).

Альфред начинает язвить по поводу семейной жизни, и Брюсу остаётся только таращиться на него, ведь, на самом деле, это должно быть самый похожий на отношения случай в его жизни. Действительно, Брюс Уэйн может похвастаться только цепочкой гламурных однодневок, даже настоящих в некоторых случаях, а Бэтмен не смог бы заметить отношения, даже если... короче, просто не смог бы.

"Что если бы я..."- начинает одним вечером Харви, когда разговор выдыхается, а затем сходит на нет. Брюс смотрит на него выжидающе, ничего не говорит, не отворачивается, и почти не дышит. Возможно это немного по-детски, но всегда срабатывало с Альфредом. И похоже с Харви тоже срабатывает, он вздыхает, и отворачивается к затенённым окнам, к ночному городу. "Что если бы я захотел остаться?"

"Тогда хочу предупредить тебя заранее, в ту же минуту, когда Альфред посчитает тебя физически окрепшим, он начнёт неодобрительно смотреть в твою сторону, если ты задержишься в постели после полудня", - говорит он и ждёт что Дент нетерпеливо фыркнет. "Вряд ли ты захочешь, чтобы Альфред неодобрительно смотрел в твою сторону".

"Брюс", - многозначительно говорит Харви.

"А ты хочешь?" - спрашивает Брюс, разворачиваясь к нему. "Хочешь остаться?"

Да, это не честный вопрос, он знает, но, по правде говоря, вопрос Харви тоже честным не был. И снова, хуже всего то, что Брюс хочет, чтобы он остался, хочет так сильно, что сам удивлён. Он так и не продумал всё это до конца, не имел ни малейшего понятия, как это всё закончится, когда подобрал тело Харви с земли. Он был немного занят, пытаясь отвлечь Гордона достаточно для того, чтобы он не заметил, что Дент всё ещё дышит, планируя пути отступления от полицейских и собак, пытаясь сообразить, как доставить Харви к себе домой до того, как он очнётся, прокручивая в голове список докторов, которым он может позвонить в это время ночи... планирование надолго вперёд не совсем входило в его планы.

Всё равно он хочет, чтобы Харви сказал "да".

"Не знаю".

Почти. Брюс кивает и отворачивается, они молчат всю рекламную паузу на Готэмском Центральном, затем все спортивные обозрения и прогнозы погоды. Заглядывает Альфред и интересуется, не нужно ли им чего, грустно качая головой после двух отрицаний. "Съешьте что-нибудь по-крайней мере", говорит он, и Брюс не знает, кто из них послужил причиной беспокойству. Возможно оба.

"Мы в порядке", - говорит Брюс и Альфред хмурится, как часто поступает, когда хочет закатить глаза, но слишком хорошо воспитан; как делает, когда всем ясно, что Брюс лжёт, сцепив зубы. И сейчас он лжёт столькими разными способами, что удивлён, что способен произнести слова и не быть поражённым молнией.

И если даже Харви останется, думает Брюс. Он не сможет покинуть помещение, не сразу, не в скором будущем. Он не сможет найти работу. Не сможет... В общем, мотив достаточно явно выражен. Нужна будет пластическая операция, но на это тоже понадобится время. И это время он будет здесь, и это почти наверняка приостановит хотя бы некоторые виды деятельности Бэтмена, и сделает проблематичными остальные...

"Ты мог бы остаться", - говорит он, и в тот же самый момент, Харви негромко произносит:

"Я хочу остаться".

Они не смотрят друг на друга, не отрывая взгляда от экрана и репортажа о том, как Гордон вычищает все отделы от полицейских, даже немного заподозренных в вымогательстве. Репортаж вчерашний и ничего нового к нему не добавили, но они смотрят с сосредоточенным вниманием. Можно даже подумать, что никто из них не заметил, как рука Брюса пододвинулась ближе к Харви, а пальцы Харви сомкнулись у него на запястье.

@темы: слэш, фанфик, брюс/харви

---

[krys]

Очень рад найти на дайрях такое сообщество! Явно буду постоянным читателем, благо первый текст на прочтение уже появился. Хотелось бы дать у себя рекламу - наверняка ж не я один такой, тема много кого интересует. Иными словами - баннер бы! -)

@темы: сделайте баннер)))

---

[why_so_serious]

Название: Не Достаточно Острый
Автор: irisbleufic (http://irisbleufic.livejournal.com)
Ссылка на оригинал: http://irisbleufic.livejournal.com/104528.html
Переводчик: why_so_serious
Фэндом: Темный Рыцарь
Пэйринг: Брюс/Джокер, немного Бэтмэн/Харви
Рейтинг: R
Примечание автора: После принятия заявки на Альфред/Люциус и что-то из него сделав, я подумала, что пожалуй еще раз взгляну на the BKM unfulfilled listings Хотя большинство заявок это полный трэш, но всё же небольшое количество меня заинтересовало. Я признаюсь, что когда дошла до этого - Брюс, мастурбация и отчетная пленка с похорон комиссара Лёба/он видит Джокера, одетого полицейским - мне стало интересно, в каком же смысле автор это имел ввиду. Они хотят видеть Брюса перематывающим пленку, чтобы снова и снова увидеть Джокера и сходящим с ума от этого? Или есть менее очевидная интерпретация? В любом случае, я предпочитаю последнее.
Саммари: Из многих вещей, наибольшее препятствие - несосредоточенность.
Примечание переводчика: корявый перевод =)

То, что не мог купить Брюс Вейн, мог запросить Бэтмэн. И теперь, когда Гордона больше нет, присутствие Харви в его офисе ночью как-то кощунственно. Остро чувствуется его отсутствие с противоположной стороны стола. Брюс прочистил горло, хотя начать разговор. Он пытался вводить прокурора в страх - то, чего Харви не знал о Рэйчел в конце концов могло его ранить. Эта мысль не давала покоя его совести.

Харви просто кивнул, пряча руки глубоко в карманах и сосредоточенно рассматривая пол.

"Мне нужна копия пленки с наблюдением. Или копии, если камера захватила больше одного".

"Там всего лишь одна пленка с нормальным видом на караул. И это всё равно плохо. Я и не думал, что качество такое низкое - даже лиц не разобрать".

"Но ты лежал на земле", напомнил Брюс, старательно маскируя голос. "Ты был там". Он прибавил грозный взгляд для выразительности.

"Ну да", ответил Харви, внезапно подняв голову. Свет от фонарей с улицы проходил сквозь жалюзи и под странным углом отбрасывал тень, так что половина лица Харви тонула в размытом мраке. "Интересно, почему тебя там не было. С твоей помощью я бы действовал... быстрее".

"Я был", сказал Брюс, немного разозлившись. "Наблюдал сверху. Я не смог бы попасть туда вовремя, и я сожалею. Я искал не в тех местах. Поэтому я и
рассчитываю на тебя".

Харви улыбнулся, задумчиво скривив губы. "Думаю, из нас получится странная команда. Пожалуйста, смотри пленку. Мало ли, может заметишь что-нибудь, что не заметил я, несмотря на то, что был так близко". Он заколебался над словом "близко".

"Спасибо", -сказал Брюс. На секунду ему отчаянно захотелось сказать правду.

"Подожди здесь", Харви вздохнул, копаясь в своем ящике. "Я схожу за ней".

"Я пожалуй пойду с тобой", пробомотал Брюс и бесшумно проследовал за Харви.

-

Static: пленка начинается внезапно, обрезанная где-то с середины оригинала. Камера висит высоко, сзади помоста, но не настолько высоко, чтобы не распознать отряд медленно и угрюмо марширующих внизу, как членов Полицейского Департамента Готэма. Музыки не слышно, она только в памяти, зловещая и далекая. Тишина пленки угнетает.

Только всмотревшись на происходящее с тыла, можно оценить относительное спокойствие майора Гарсии. Он почти не двигается, когда говорит, его лицо редко заметишь в профиль. Его рука не выбьется за пределы назначенной амплитуды, он боится словно-таки при малейшем его неверном движении оркестр внезапно взорвется музыкой. Марширующие расходятся в разные стороны вокруг Гарсии и вместе образуют что-то наподобие созвездия американского флага, недвижимые и спокойные.

Наконец, первым начинает двигаться почетный караульщик, самый близкостоящий, но не настолько, чтобы распознать пол или какие-то детали. В его согласованных движениях предплечья и ружья присутствует странная, почти балетная грация; когда марширующие вместе с ним останавливаются, образуя дугу, и прицеливаются, кажется, что двое из них целятся в камеру. С относительной высоты видно, что некоторые ружья чуть выбиваются из общего уровня. Но сосредоточенный человек посередине -

Прицеливается слишком низко с потрясающей точностью и внезапно стреляет первым.

В последующей стычке, среди людей в униформе, невозможно различить этого почетного караульщика. Некоторые из тех, кто стреляли с ним, схвачены и повязаны. На помосте лежит распростертое тело Гордона, окруженное тщетными попытками помощи. Сквозь толпу яростно прокладывает путь Харви и внезапно влезает в машину скорой помощи.

Остальные стреляющие исчезли, а вместе с ними и снайпер посередине.

Static.

-

Брюс задремывал, более не обращая внимания на запись. Зевая, он согнул руку и нажал на кнопку перемотки, наверное уже в двадцатый раз. С каждым новым просмотром он получал всё меньше информации. Приближение на записи ничего не дало: зернистое и искаженное, любое лицо могло быть тем, которое он искал.

Он почувствовал тепло, слишком много тепла. Если он и не спал, то уже точно дрейфовал между сном и явью. Картины, которые рисовал его мозг, были более интересными и приглашающими, чем та запись на экране. Виновато он нажал Play и отложил пульт в сторону, опустив руку.

Static: пленка начинается внезапно, обрезанная где-то с середины оригинала. Камера висит высоко, сзади помоста, но не настолько высоко, чтобы не распознать отряд медленно и угрюмо марширующих внизу -

Его друзья. Его союзники. Гордон, с его доброй, сдержанной улыбкой - нет, не стоит думать об этом. Брюс закрыл глаза и лихорадочно расстегнул пуговицу и ширинку на джинсах. Думай о Рэйчел, тогда, с её бледными, осторожными глазами и мягкими, решительными губами. С трясущимися пальцами, Брюс сунул руку в трусы, неудобно переместившись на стуле. Нет, это тоже было неправильно; она больше не его. Она принадлежит Харви. Брюс открыл глаза, фокусируясь на экране, и украдкой начал мастурбировать. Харви, с лучами солнца в волосах -

почти не двигается, когда говорит, его лицо редко заметишь в профиль. Его рука не выбьется за пределы назначенной амплитуды, он боится словно-таки при малейшем его неверном движении оркестр внезапно взорвется музыкой. Марширующие расходятся в разные стороны вокруг Гарсии и вместе образуют что-то наподобие созвездия американского флага, недвижимые и спокойные -

Глаза Брюса задрожали от напряжения, дыхание давалось тяжелыми вдохами, но он сопротивлялся, чтобы держать их открытыми, быть непоколебимым, осторожным. Он двигал бедрами и подавлял стон, смотрел то на фигуру с одной стороны помоста, которой был Харви, то на почетного караульщика впереди посередине, с которого начнется всё это. Брюс прикусил губу и сжал свой член, не в состоянии остановить свое стремительное падение. Он смотрел -

В его согласованных движениях предплечья и ружья присутствует странная, почти балетная грация; когда марширующие вместе с ним останавливаются, образуя дугу, и прицеливаются, кажется, что двое из них целятся в камеру. С относительной высоты видно, что некоторые ружья чуть выбиваются из общего уровня. Но сосредоточенный человек посередине -

Брюс тяжело вздохнул и взял пульт свободной рукой, нажав на паузу за несколько секунд до того, как тот выскользнул из его неловкой хватки и стукнулся об пол. Изображение перед ним застыло, исполненное злобой, и он нерешительно подался вперед, не в силах подавить крик, затаившийся в горле. Сосредоточенный человек, с изящной, дикой улыбкой на губах -

- внезапно стреляет первым.

Не кончив, он прижимает тыльную сторону ладони ко рту, удерживая крик своего поражения.

@темы: слэш, фанфик, брюс/джокер

---

[why_so_serious]

Уважаемые перверты! Сообщество посвящено теме слэша(slash, слеша) в произведениях про Бэтмэна(бэтмена, бетмэна, бетмена, batman) Можно выкладывать всё, что угодно в связи с этой темой. =О)

guess who by morlin

@темы: фанарт