[DC World]

Приглашаем в наше сообщество, посвященное Вселенной комиксов DC

@темы: ...

---

[Скромный_пирожочек]

фанарт: 10 картинок .
Персонажи: Пугало,Крейн, Джокер, Бэтмэн, Брюс, Нолан.
Рейтинг: PG-13 (или выше?)

авторы, источники:
1. Dr__Crane____He__s_here____by_popjukes1andonly, с сайта Deviant Art
2,8-10 munaso сообщества wayne_crane в ЖЖ
3-5. с сайта Pixiv
6. Dr_crane_in_Chocolate_by_WAYf на Девиант Арте.
Последний - мой.

@музыка: наше радио

@настроение: ок

@темы: слэш, фанарт, бэтмэн/кто-нибудь еще

---

Видеоклип

[lissa23]

Здравствуйте!
Хотелось бы поделится ссылкой на мой новый видеоклип.
Естественно, Бэтмен/Джокер
Песенка "I did it again" в исполнении Макса Раабе.

@темы: видео, бэтмэн/джокер

---

The Devil's Rejects

[Sandra-hunta]

Название: The Devil's Rejects.
Фандом: Бэтмандиана (комиксы, нолан-верс, мультсериал "Новый Бэтмен").
Рейтинг: NC-17.
Пейринг: Джокер/Крейн, Уэйн/Крейн, Мак Гиннес/Крейн, Джокер/Гоул, Мак Гиннес/Гоул.
Размер: макси.
Статус: в процессе.

Глава третья.
Этой ночью Терри остается спать в поместье Уэйна. Мама звонит несколько раз, чтобы попросить его:
- Терри. Будь осторожен.
Она надеется, что он будет разумным. Ей хотелось бы, чтобы он какое-то время не появлялся в клубах – или кинотеатрах – или торговых центрах. И, возможно, ему стоило бы больше времени проводить дома, а если не дома – то, по крайней мере, с мистером Уэйном. Мама не говорит ему: «Сделай то-то и то-то», она не думает, что это сработает, она давно устала стараться. Это должно бы радовать, но в ее голосе звучат грусть и тоска. Терри подозревает, что он дошел до того возраста, когда он должен звонить матери сам – чтобы узнать, как она, предложить ей помощь и быть ей защитой, но он не станет помогать ей. Не то, чтобы он устал пытаться. Просто он тоже не верит, что это сработает, и не думает, что ей это нужно. Если его спросят, он, конечно, ответит, что любит ее – Терри скажет это, не задумываясь, от чистого сердца. Но он не чувствует себя частью ее семьи.
В первый раз Уэйн выдворяет его из пещеры, когда человек с экрана – Джонатан Крейн, изобретатель токсина страха, - спрашивает:
- Кто это с тобой?
Джонатан Крейн смотрит на него, улыбается – уголками губ, и Терри хочется остаться в пещере: не потому, что ему любопытно – хотя ему до жути любопытно, любопытно так, что задница зудит, - а потому что… Терри говорит себе, что не может распознать причину, и Уэйн выталкивает его за дверь, легонько приложив тростью – для убедительности. Вход заблокирован, Терри приходится смириться с обстоятельствами, он поднимается наверх и плюхается на диван перед телевизором, смотрит вечерний выпуск новостей и ловит себя на том, что до людей в торговом центре ему больше нет дела. То есть: ему по-прежнему очень жаль. Это трагично, и это печально, и это нельзя оставлять без внимания – но Терри Мак Гиннеса это больше не беспокоит.
А беспокоит его то, что на самом деле он знает ответ на вопрос. Он знает, почему он не поедет к Дейне, и не будет вмешиваться в дела старика, и не станет сам искать преступников, и даже не начнет готовиться к работе по истории. Он знает, почему ему захотелось остаться в пещере, когда Джонатан Крейн заговорил о нем. Этот человек никогда прежде не видел Терри, не знал о нем ничего – ровным счетом, и тем не менее, Джонатан Крейн смотрел на Терри Мак Гиннеса так, как будто был рад его видеть. Так, как будто считал, что Терри достаточно хорош. Как будто то, что они встретились – большая удача. Терри не помнит, когда на него так смотрели в последний раз. Никогда прежде он не думал, что это будет для него так много значить – и что ему так сильно этого недоставало.
В первый раз Терри спускается в пещеру около десяти: Уэйну нужна его помощь. Проход открыт, Терри слышит голоса, он старается идти как можно медленнее и тише, чтобы отрезать от разговора кусок побольше.
- Не пудри мне мозги!
- Брюс. Брюс.
Уэйн меряет шагами расстояние от одного края панели до другого: вперед – назад, вперед – назад, не останавливаясь ни на секунду. Это на него не похоже, его мрачное спокойствие всегда при нем, но сейчас он нервничает – а Джонатан Крейн говорит с ним, как с ребенком.
- Брюс. Сядь, продышись – и подумай еще раз. Как следует.
Лица доктора Крейна не видно, на экране открываются и пропадают окна браузера, ведутся подсчеты, открыто окошко поиска.
Уэйн замирает на месте и резко оборачивается к компьютеру.
- Джонатан, я тебя выключу.
Окна сворачиваются, Джонатан Крейн на экране усмехается, прикрыв глаза.
- Я серьезно: будешь продолжать в том же духе – я тебя выключу, а включу лет через десять.
Когда Джонатан Крейн отвечает, он смотрит на Терри. Уэйн не заметил, что в пещеру вошли, он слишком взволнован, но Джонатан Крейн - заметил, и его взгляд… доброжелательность. Единение. Общность. Он смотрит на Терри, и Терри знает, что они на одной стороне.
Джонатан Крейн хлопает ресницами, его лицо превращается в маску печального пьеро, когда он просит:
- Пожалуйста, Брюс, не делай так.
Улыбка по-прежнему – в уголках его губ, и Терри ничего не может с собой поделать – он улыбается в ответ, Уэйн отмахивается, отворачивается, видит своего приемника на лестнице и теряется еще больше. Джонатан Крейн подмигивает Терри. Уэйн старается быть строгим, старается держать лицо, но сейчас он похож на школьного учителя, которому класс срывает урок. Старик хочет что-то сказать, но только открывает и закрывает рот, он опускает голову, собирается с мыслями и говорит уже в более ли менее привычном тоне:
- Терри. Я набросал список реактивов, ты должен их привезти.
Джонатан Крейн повторяет:
- Брюс.
Уэйн говорит:
- Рассчитаешься с моей кредитки. И аккуратнее там.
Джонатан Крейн говорит:
- Брюс.
Терри проверяет пульс у Гоула. Парень затих, почти не шевелится, слюна стекает у него изо рта.
- Ты несешь ахинею.
- Брюс, старая формула сюда не годится.
- Есть области, в которых срок давности значения не имеет. Тебе бы следовало это знать.
- Я говорю не о сроке давности. Я говорю об экологии.
Терри встревает:
- Уэйн.
Уэйн хмурится.
- О чем?
Терри говорит:
- У него пульс…
Джонатан Крейн говорит:
- Это органическое сырье. Этот чертов мак не растет у вас уже лет двадцать: вид исчез с лица Земли.
Терри говорит:
- Либо с ним что-то не так, либо…
Уэйн кипит:
- А ты-то откуда знаешь: ты сдох полвека назад?
Терри спрашивает:
- Он под транквилизаторами?
Уэйн спрашивает – у него садится голос, сбивается дыхание:
- Ты что, он-лайн?
Джонатан Крейн объясняет:
- Не беспокойся, я не взламывал сайт Пентагона. Сделал несколько запросов, вот и все.
Терри встревает снова:
- Уэйн.
Уэйн рявкает:
- Что?
На Терри смотрят две пары глаз, от такого внимания ему слегка неловко, и он повторяет:
- Он под транквилизаторами?
И Уэйн огрызается: устало, со стариковским раздражением:
- А ты, наверное, был самым умным в своем классе?
Он тяжело опускается на стул, прикрывает глаза. Он тихо и угрюмо спрашивает Джонатана Крейна:
- Ты что-то насчитал?
- Да, Брюс.
- Давай свою формулу. Я устал с тобой воевать.
- Спасибо, Брюс.
Терри забирает новый список, и Джонатан Крейн говорит:
- Брюс. Я правда хочу помочь.
Терри идет наверх, и Джонатан Крейн говорит:
- Не переживай: Брюс тоже был самым умным в своем классе. Ему нужно напоминать, что время от времени пациентам следует давать депрессанты.
И когда Брюс Уэйн отвечает:
- Джонатан. Выключу.
Терри чувствует, что старику тоже здесь нравится. Ему тоже тепло, и приятно, и спокойно, и он тоже чувствует, что кто-то впервые за очень, очень долгое время оказался на его стороне.
Терри привозит реактивы из кампании Фокса-младшего где-то после полуночи. Около шести утра Уэйн будит его и говорит, что антидот можно отвезти в госпиталь.

Если бы Брюс прыгнул вниз секундой раньше, его еще можно было бы спасти. Брюс поймал бы его: точно. Совершенно точно. Но Брюс не прыгнул.
Джонатан упал вниз, Брюс повернул голову, чтобы взглянуть на Джокера, Джокер, кажется, тоже чего-то ждал: ждал подсказки от Брюса – так же, как Брюс ждал подсказки от него. Они оба понятия не имели, что им следует делать. Они не знали… всерьез ли это. Брюс заметил что-то в его глазах. Не страх – на это Джокер был не способен. Растерянность, может быть. А потом Джокер что-то понял, и Брюса это встряхнуло. Он прыгнул вниз, спланировал на улицу, он был уверен, что все в порядке – там ведь было не высоко, и они столько раз проходили по этому кругу, и каждый раз все они оставались целы, и не было причин для беспокойства, и какой-то нервный, писклявый голосок в его голове предупредил, что худшее все еще возможно, но Брюс заткнул его. Все было в порядке. Джонатан лежал на машине и ему, должно быть, было больно, но это он заслужил. Его глаза были открыты, он был в сознании, он дышал, и Брюса накрыло волной облегчения. По-другому и быть не могло. С чего он вообще взял, что что-то случилось?
Джонатан лежал на машине – и Джокер тоже был здесь, он не попытался сбежать, это значило, что Брюс сможет доставить в Аркхем их обоих, и значит, он справился, он был на высоте. Странно было, правда, что все далось так легко: глядя на клоуна, Брюс думал, что, возможно, следует ждать подвоха, но он был начеку, он был готов, а когда подъехали и патруль, Брюс спросил, в какую больницу Джонатана отвезут – это если он не может ехать в Аркхем прямо сейчас, и санитар сонно заморгал на него, а потом ответил, пожав плечами:
- В окружной морг.
И тело Джонатана забрали. Брюс остановил полицейского и переспросил – тем же тоном, каким одергивал новичков, когда они отпускали дурацкие беззаботные шутки:
- О чем он?
Брюс спросил:
- Причем здесь морг?
Это был первый раз, когда Джокера «упаковали» в перевозку без транквилизаторов. Почти без помощи охраны. Он что-то сказал, но Брюс его не слышал. Полицейский растолковывал Брюсу, что…
- …причин для беспокойства больше нет.
А Гордон сдвинул его в сторону и сказал:
- Он мертв. Джонатан Крейн мертв.
И Брюс не почувствовал ничего, кроме глухого раздражения, с которым необходимо было справиться. Это была долгая ночь, у него осталось не так много сил, и следовало просто исчезнуть, но Брюс медлил, потому что ему нужен был четкий ответ. С места событий он ушел, абсолютно уверенный в том, что у него есть новое дело – и этим делом нужно срочно заняться. Брюс вернулся в пещеру, и Альфред сказал:
- Мои соболезнования.
Брюс только отмахнулся: у него не было времени разгадывать ребусы, он обещал себе двухчасовой сон, а потом нужно было возвращаться к работе, и…
Его разбудила Барбара. Она сказала, что отец ждет его: на случай, если личные вещи Крейна и его архив помогут разобраться с другими «свободными концами». День начинался просто чудесно.
- Они дали ордер?
Брюс потянулся, он гадал, как бы потактичнее заставить Барбару выйти из его комнаты, а она ответила, совсем буднично:
- Он покойник. Даже если ты спалишь его коморку, в суд он на тебя уже не подаст.
Она стояла у окна, теребила край шторы и смотрела на подъездную дорожку. По всей вероятности, она думала о детях, о семье, о том, потолстеет ли она через десять лет, о том, каким будет их дом, а том, как много Бог дал Брюсу – и как мало ему это нужно. А может, ни о чем подобном она не думала. Может быть, она вообще ни о чем не думала. Брюс чувствовал себя так, как будто находился под действием токсина. Его реальность дала трещину, и он уже понял, что видит не то, что видят другие, он изо всех сил старался адаптироваться, но и близко не был к выздоровлению. Он не мог избавиться от галлюцинаций – оставалось игнорировать их, это правило он выработал очень давно. Галлюцинаций был весь его мир. Он сам – который не был убийцей. И Джонатан – который был жив.
На прошлой неделе они встретились в парке, где Джонатан обычно обедал. Ему снова разрешили преподавать, он казался немного рассеянным – и слишком задумчивым, было очень светло, Брюс съел весь сандвич, который Джонатан взял с собой, и Джонатан это отметил: ему нравилось, чтобы Брюс знал, что он знает, что Брюс знает, что он знает. К ним подошли. В последнее время, Брюс не так тщательно следил за своим образом лакированного пижона, он меньше стал мелькать в прессе и не слишком заботился о том, какое впечатление он произведет, даже если его увидят рядом с бывшим супер-преступником, но ребята в парке узнали ни его – а Джонатана, кто-то спросил:
- Профессор Крейн?
И Джонатан очень быстро от них отделался.
На лужайке – сразу через гравийную дорожку – играли дети. Пожилая пара у пруда кормила утор. Брюс признался, что в последнее время его мальчики стали очень много значить для него. Тим, Дик. Как будто у него были сыновья. Барбара. Как будто у него снова была семья. Джонатан ответил, что что-то похожее испытывает к своим студентам, и они оба наслаждались взаимопониманием. Они мало говорили. Они почти ничего друг от друга не ждали. Брюс пошутил:
- По-моему, мы стареем.
И Джонатан возразил, поправив очки:
- По-моему, мы взрослеем, Брюс.
Он казался немного печальным, но Брюс к этой печали привык. Джонатан стряхнул крошки с его пиджака и, должно быть, пытался справиться с собой, но не справился: на всякий случай, Джонатан перевязал Брюсу галстук. А когда он закончил, Брюс поцеловал его ладонь и сказал:
- Переезжай ко мне.
Он сказал:
- Давай попробуем еще раз.
Джонатан положил ладонь ему на плечо и опустил голову, как будто хотел ответить: «Я ценю это», или, может быть, «Я тебя услышал». Он так ничего и не сказал, только молча поднялся со скамейки и обернулся на Брюса: «Ты проводишь меня?». Джонатан слегка прихрамывал. Джонатан отличался от Брюса только тем, что его не защищал кевларовый костюм, и эти годы на улицах Готэма дались ему с трудом: у него были проблемы с левым запястьем – и с мелкой моторикой левой руки, он часто ломал ребра, он был абсолютно беспомощен в драке, и во время последнего ареста Брюс так швырнул его о стену, что теперь они не могли заниматься сексом лицом к лицу. Об этом не пишут в газетах, об этом редко говорят биографы, но преступная жизнь – не слоеный торт, даже в лучших своих проявлениях. Джонатан был к ней не приспособлен. Брюс был уверен, что они оба будут жить вечно, и – что если кукла падала из окна десять раз, на одиннадцатый она не разобьется.
Брюс воспринял информацию. Он понял, что во внешнем мире Джонатан Крейн мертв. Да, неделю назад он был реабилитирован, стабилен и готов принять еще один шанс, а теперь его не было, и это было данностью. Брюс уяснил. Эта информация помогла ему пройти через обыск в квартире Джонатана, через морг – и даже через похороны. Без происшествий. На похоронах не было Бэтмена, только Брюс Уэйн. Брюс рассчитывал, что других гостей все равно не будет, и сведения о похоронах не были переданы прессе, все должно было пройти тихо.
К ним с Барбарой подошла женщина – когда все уже было кончено. По вялому, необязательному разговору и апатично заданному вопросу:
- Я должна где-нибудь расписаться или…?
Брюс толком ничего не понял, но он был слишком наблюдателен, он был слишком насторожен, и Бэтмен подсказал ему то, чего Брюс Уэйн не хотел знать. Эта женщина была матерью Джонатана. Она должна была подтвердить, что все прошло в соответствии с протоколом, и вела себя так, как будто ее задержали в участке, чтобы взять свидетельские показания по ДТП. Она была равнодушна и немного утомлена, хорошо сохранилась для пятидесяти с небольшим – и не носила темные очки. У нее с Джонатаном не было, на первый взгляд, ничего общего, но Брюс видел, насколько они были похожи, и эта встреча заставила его реальность рассыпаться в прах.
Он не помнил, плакал ли он, когда погибли его родители. После похорон Джонатана Крейна, он с трудом отвязался от Барбары, сказал, что поедет по делам и никак не может ее прихватить, свернул в проулок, согнулся пополам и рыдал, спрятав лицо в ладони. Боль, которую он чувствовал, почти перекрыла ненависть к самому себе – и ярость, которая должна была выплеснуться на всех остальных. Джонатан погиб. Джонатан погиб. Почему никто сразу не сказал об этом ему?

- Брюс.
В ее кабинете огромные окна. Теперь так принято: чем выше пост – тем лучше обзор. И хотя это закаленное стекло, Брюс не подходит к окнам близко. Он не может отделаться от этого образа: Барбара, в ее строгом костюме, вместе с ее кожаным креслом и тяжелым столом – Барбара летит вниз, и хотя она все еще жива, она кричит, она протягивает руки в мольбе о помощи, хотя ее глаза открыты, а сердце бьется, ее уже не существует.
Барбара говорит ему:
- Брюс. Ты должен ее стереть.
Ее волосы посидели, она их остригла. С тех пор, как Дик Грейсон перебрался в Метрополис, у Барборы никого не было. Последние пятьдесят лет – она одна, совершенно точно, и Брюс, строго говоря, не знает, получилось ли что-то у них с Диком до его отъезда.
Она не курит. Не держит профессиональных сувениров. Ассистентки и вторые номера долго не задерживаются при ней. Она стала похожа на отца, только ее скорбь и ее стойкость – совсем другого толка.
Барбара повторяет:
- Ты должен, Брюс.
Это основы психологии управления. Она называет его по имени. Она апеллирует к тому, что для него по-настоящему важно. А Брюс игнорирует ее – и хотя ее следует похвалить за попытки, ему лень это делать. Как в старые-добрые времена: он убеждает себя, что она все прекрасно знает сама.
День на удивление солнечный и ясный – по готэмским меркам. В кабинете хорошая звукоизоляция. Они так высоко, что кажется, будто они подвешены в небесах. Брюс слегка растерян, романтические мысли не в его стиле – и ему не по возрасту, но сейчас он не чувствует себя глупо. Все, что он чувствует, это тепло и покой. В такие дни, как этот, Брюс не боится смерти. Если учесть, что ждать ее совсем не долго, Брюс дорожит этими днями. Старается продлить ощущение.
Барбара спрашивает:
- Ты слышишь меня?
Она подходит к нему ближе. У нее нет запаха: ни духов, ни табака, ни пороха, ни даже «канцелярской смеси». Ее собственный телесный запах так сильно приглушен, что кажется, будто он выцвел: так же, как ее рыжие волосы.
Брюс кивает, и Барбара продолжает:
- Ты сделаешь так, как я говорю?
И он отвечает – не слишком быстро, но без раздумий:
- Нет.
Он даже не мрачен. Он спокоен – и неколебим. И он знает, что будет так, как он хочет: несмотря на то, что он старик, что закон сейчас не на его стороне, что ему пришлось снять маску. Это его город. Его правила. И его мир. Желания возникают у него не часто – желания ушли еще до того, как кончились ночные вылазки и большие победы. Если желание все-таки зародилось, Брюс будет беречь его. Удовлетворит его. И не будет чувствовать себя виноватым.
Барбара отшатывается от него, когда слышит ответ. Она не верит своим ушам. Она чуть чаще дышит, чуть интенсивнее бьется ее сердце, и для нее это так непривычно, что ей нужно сесть, но Барбара не садится: сейчас она не может себе этого позволить.
Когда Джокер выстрелил ей в живот и изнасиловал ее беспомощное, окровавленное тело, это было самым большим кошмаром в ее жизни. Она так и не смогла оправиться после этого удара, хотя пыталась убедить себя – и всех остальных – в том, что трагедия сделала ее сильнее, в том, что она помогла Барбаре Гордон увидеть реальный мир. Барбара и ее предназначение. Барбара и ее маска. Ее невыплаканные слезы и сжатые кулаки. Ночным мстителем тебя делает не твоя честность, не твоя смелость и даже не твое чувство долга. Тобой руководит твоя боль, и если боль достаточно сильна – Готэм примет тебя, он проглотит тебя, и ты уже никогда не будешь свободен.
Полтора года Барбара Гордон провела в инвалидном кресле. Три дня – в коме. Бог знает, чего ей стоило пройти подготовку. До сих пор: ей приходится упираться в стол обеими руками, чтобы не упасть, когда она садится, и от боли Барбара зажмуривается, хотя никогда не осмелится закричать. Брюс помнит, что, когда он пришел к ней в больницу, она плакала, хватаясь за него и прижавшись к нему всем телом, она плакала и кричала, и он не мог разобрать ни слова, и он держал ее, пока она не ослабла, и гладил ее по голове, пока она не заснула. Брюс не знает, смогла ли Барбара простить его за это.
Он повторяет:
- Нет.
На всякий случай – устав рассчитывать, что девочка все поймет сама, - он прибавляет:
- Прости. Нет.
Барбара молчит, собирается с силами. Брюс гадает, на что была бы похожа их жизнь, если бы она не стала комиссаром. Потерянные дела, натяжки, неточности, вовремя продемонстрированное недоверие, вовремя показанные зубы. Готэм – маленький город. Уэйн-Энтерпрайзес, полиция, мэрия. Если ты контролируешь их, кажется, что ты держишь бьющееся сердце Готэма на своей ладони.
Наконец, когда шок проходит, Барбара пытается объяснить ему. Доказать ему. Брюсу пришлось состариться, чтобы уяснить: полемика не эффективна. Он понимает, о чем речь. Он знает все ее доводы – и не станет их опровергать. По большому счету, он с ней согласен, но проблема в том, что это не имеет значения.
И когда Барбара говорит:
- Брюс. Ты имеешь дело с крайне опасным преступником.
Говорит:
- Ты подвергаешь огромному риску не только себя. Я боюсь предположить…
Говорить:
- Он искусный манипулятор. И редкий сукин сын.
Он молчит. До тех пор, пока она не скажет:
- И ты ведь все еще хочешь верить ему, не так ли?
Барбара разворачивает его к себе, у нее цепкие пальцы, резкие, отточенные движения. Странно осознавать, что теперь она сильнее него. Странно осознавать это – и держать в голове, что Барбара не владеет этой информацией, что она все еще считает его скалой, а не соломинкой, что она чувствует в нем угрозу – и пытается ей противостоять.
Барбара говорит:
- Скажи мне, что это не так.
Складки на ее лице – свидетельства жесткого характера. Паника в ее глазах. Если бы Брюс не знал, он не разглядел бы в ней девушку, которая пришла к нему однажды и сказала, что теперь его дело – ее дело, а его долг – ее долг.
Ее вопрос Брюса не тревожит. Он отвечает с чистой совестью:
- Это не так.
Он говорит – уже с учетом погрешности:
- Все под контролем.
По большому счету, он никогда не верил Джонатану. Вся беда в том, что недоверие – так же, как и полемика, - было неэффективным.
Когда Альфред умер, это было логическим завершением очень грустного года, очень грустной истории, очень давних опасений, очень длительного ожидания. Все они знали, что это случится, и он знал – без сомнения, но его это тревожило гораздо меньше, чем его семью. Дик, Барбара, Тим. Альфред легко и щедро назвал их про себя своими детьми, и заботился о них так, как не стал бы заботиться никто другой. Он сильно ослабел, они разделили его работу между собой, и выполняли ее – не слишком ловко, а потом придумывали легкие дела, которыми он мог бы занять себя – и с которыми мог бы справиться, они поддерживали иллюзию его труда, его нужности, но в действительности это была не иллюзия, и речь шла не Уэйн-мэнор, речь шла о них. Альфред «поддерживал в них порядок» - сколько мог. Брюс казался им отстраненным, и они упрекали его за холодность, но он не в силах был допустить мысли, что однажды Альфред уйдет. Кажется, Брюс окончательно смог повзрослеть только после его смерти. Взрослый мир был печальным, одномерным и очень простым. Все потеряло смысл: и хорошее, и плохое, и страшное, и важное. Все встало на свои места, и вот тогда Брюс с ошеломляющей ясностью понял, что сам он умрет в одиночестве.
Барбара говорит. Ее вдохновение удручает. Пожалуй, с такой страстью, с таким запалом и с такой яростью Барбара может говорить только о временах, которые закончились, когда погиб Джокер. Кажется, если бы он действительно вернулся, она была бы напугана до смерти – но смогла бы вновь почувствовать себя живой.
Барбара ненавидит Джонатана. Дело не в токсине страха, не в экспериментах над людьми, не в терактах, не в жертвах и даже не в команде Джокера. Джонатан Крейн обесценил ее личную катастрофу: если бы он чувствовал себя несчастным каждый раз, как в него стреляли – или его насиловали, он бы давно накинул себе на шею петлю и шагнул с табуретки. Джонатан разрушил ее теорию совершенствования через страдания: как бы сильно ему не доставалось, он все равно оставался подонком.
- …и то, что случилось в торговом центре. Все эти совпадения. Твоя находка. Не говори мне о последовательности событий – я еще не рехнулась, славу богу, но все это мне не нравится, ужасно не нравится, Брюс, попомни мои слова: это только верхушка айсберга.
Барбара ненавязчиво дает ему понять, что если теперь что-то подобное случится в ее городе – по вине Джонатана Крейна или нет – отвечать за это будет Брюс, и он вставляет:
- От его работы есть польза. Антидот сработал.
Это хороший ход, но Барбара не сдается. Когда ты работаешь в полиции, важно иметь подозрения. Выстраивать версии. Проявлять недоверие. Со временем, ты уже не можешь отделаться от этой скверной привычки.
Барбара отвечает – отрывисто, как будто она запыхалась:
- В больнице. Но ты сам сказал – мальчику не помогло.
Мальчику не помогло, это правда. Сперва им показалось, что Гоул пошел на поправку, он затих, перестал бредить, галлюцинации, очевидно, прекратились – и Брюс дал добро на использование противоядия, но потом все закрутилось по новой.
Брюс признается:
- Мы еще не знаем, как ему помочь.
И Барбара настаивает:
- Отвези его в госпиталь. Доверь это людям, которые действительно могут справиться.
И они оба знают, что этого Брюс не сделает. Барбара сама бы не сделала этого – ни в коем случае. Когда ты работаешь в полиции, ты учишься не доверять обывателям. Когда ты надеваешь маску, учишься не доверять полицейским. Даже если потом ты станешь главой комиссариата, ты не доверишь работу «профессионалам», потому что это не в твоем стиле. Потому, что это ставит под сомнения смысл твоего существования.
Барбара не сдается, и Брюсу приходится вернуться к полемике. Приходится сказать ей несколько фраз, которые ничего не изменят, но которые он обязан произнести.
Брюс спрашивает:
- Каким ты помнишь меня?
И Барбара хмурится, а потом несколько раз открывает и закрывает рот, прежде, чем подберет нужное слово.
- Печальным.
Так она говорит.
- Одиноким.
Как будто перечеркивая уже сказанное, она добавляет:
- Суровым.
И Брюс спрашивает ее:
- Ты не помнишь меня счастливым, верно?
И это парадоксально, но старая школа все еще лучше новой, старые приемы работают эффективнее новых примочек, старые истины остаются незыблемыми, а Джонатан Крейн по-прежнему делает Брюса Уэйна счастливым.

@темы: слэш

---

The Devil's Rejects

[Sandra-hunta]

Название: The Devil's Rejects.
Фандом: Бэтмандиана (комиксы, нолан-верс, мультсериал "Новый Бэтмен").
Рейтинг: NC-17.
Пейринг: Джокер/Крейн, Уэйн/Крейн, Мак Гиннес/Крейн, Джокер/Гоул, Мак Гиннес/Гоул.
Размер: макси.
Статус: в процессе.
Описание: действие происходит через полгода после событий, показанных в "Новом Бэтмене: Возвращении Джокера", и где-то через пятьдесят - после событий, показанных в "Темном рыцаре". В Готэме будущего есть масса идиотских девайсов, Новый Бэтмен, банда детишек-косплееров, зовущих себя Джокерами, и не пуганные горожане. Джокер и Пугало возвращаются, образно говоря, с того света, чтобы напомнить ребятишкам, как правильно играть в героев и злодеев (это канон, и это не мистика, а научная фантастика).
Примечание: эта работа - не сиквел к "Когда Ницше плакал".
Примечание-2: ну да, на уход из фандома это не тянет, правда.
Предупреждение: насилие, плохие шутки.

Пролог.
Пока ты движешься по прямой, жизнь кажется очень простой штукой. Ты знаешь, куда ты идешь, а может быть – не знаешь, но тебе плевать, и все в порядке. А потом ты задумываешься о том, что делают твои ноги, и впадаешь в панику. Ты пытаешься переставлять их, но это уже совсем не легко. Ты спотыкаешься. А потом ты падаешь, и в эту минуту ты не в состоянии смириться с собой. Ты не можешь перетерпеть. И ты не можешь больше выносить этого – всего этого. И тебе нужно, чтобы кто-то помог тебе подняться, но…
- Сокровище.
Его нет. Ты думаешь: «Как жаль». И правда: какая жалость. Ужасно жаль, что его нет рядом. А ситуация меняется, мир не стоит на месте. Только что – ты не мог подняться.
- Сокровище…
Теперь – ты проваливаешься сквозь землю.
- Я не знаю.
Ты падаешь так быстро, что захватывает дух, твои сумасшедшие мысли в твоей сумасшедшей голове замедляют свой бег, обычно – твоя голова переполнена, но сейчас новых мыслей не появляется, они не роятся в мозгу, они дохнут, экраны отключаются один за другим, мертвые мухи валятся на подоконник палаты №1232, ты летишь спиной вперед, ты уже не знаешь, вниз или вверх, и ты надеешься, что столкнешься с чем-нибудь твердым…
- Джонни, я не знаю.
…но неподвижных объектов здесь не осталось, только джелло, горы вязкой, сладкой, мелко подрагивающей массы, ты пролетаешь сквозь нее, к тебе липнут ошметки.
- Я не знаю, как…
Джеку Напье тридцать два года, он трезв, мертв и ему за тебя стыдно. Он провожает тебя взглядом и знает, что ты потащишь его за собой.
- Сокровище, я не знаю, как вытащить тебя отсюда.
Ты почти уверен, что он был там. Смотрел на тебя – когда ты схватился за мокрую железную ручку, распахнул дверь и бросился вниз, ты перепрыгивал через ступеньки и врезался в стены, ты поскальзывался и хватался за перила, и ты был на улице – почти сразу, совсем скоро, а Бэтси снял перчатку, чтобы потрогать шею Джонни, и когда Джонни задыхался, лежа со сломанным хребтом на крыше помятой «тойоты», а Бэтси просил, чтобы «срочно прислали скорую: есть раненный», и Джонни не был «ранен», он даже не был «плох», он умирал, и ты смотрел в его перевернутое белое лицо, держался за «тойоту» - обеими руками, и Джонни цеплялся за тебя взглядом до тех пор, пока не откинулся. Вот тогда. Ты почти уверен, что Джек Напье был там. Это он закрыл Джонни глаза, потому что ты не знал, что делать, и не представлял, как заставить тело двигаться, и дышать, и говорить, и как найтись с ответом. Ты был живым, слишком реальным и жутко хлипким. Ты был здоров: пару минут – над телом Джонни. Шторм смел твой мир, но он прошел, и ты увидел то, что после него осталось. Как человека, только-только оправившегося от болезни, тебя могло свалить с ног первое дуновение ветра. Любая зараза могла к тебе прицепиться, и Джек мог бы вернуться насовсем, а ты бы принял его, хотя это было бы страшно и довольно отвратительно.
Но Джек тоже не остался рядом с тобой.
И ты пропал. Когда ты появился снова, оказалось, что прошло почти полгода. Упс. Оказалось, что Джонни сдох, его глаза вытекли, его мясо жрут насекомые, в его разлагающемся теле полно личинок и паразитов, а ты валяешься на полу в своей камере, и психиатр приходит к тебе сам, потому что санитары отказываются таскать тебя туда-обратно, а к овощам тебя все-таки не списывают, потому что ты не ходишь под себя и время от времени выдаешь что-то вроде реакции. Психиатр говорит с тобой, эта вещь новая, ты ее пока не погрыз и даже не ощупал, когда ты был в Аркхеме в последний раз, этот парень ошивался где-то в другом месте. Ты думаешь о том, что от психиатра пахнет, как от новой тачки – «тойоты», к примеру, милой машинки для милой семейки из среднего класса. Ты не знаешь его имени, и про себя называешь его Джоном Доу. Он говорит:
- Джек. Я все еще пытаюсь понять, что именно Вас беспокоит.
Джека беспокоит юбка той домохозяйки, которая водит «тойоту», крепкие гладкие ножки на педалях и грудь под тонкой чистой тканью блузки. Он спрашивает себя, с какого хрена ему не быть сейчас самым счастливым засранцем на планете, и он улыбается, устраиваясь поудобнее в смирительной рубашке, Джон Доу говорит:
- Принято считать, что Вы не так уж сентиментальны.
Он говорит:
- Я пытаюсь понять, Джек.
И Джек смутно припоминает что-то, что все-таки мешает ему быть безукоризненно счастливым.
- На листе для последнего задания Вы написали: «Вечеринка окончена». Вы помните, как написали это, Джек? Почему вечеринка окончена?
Потому что «Джон Доу» – если быть с ним поласковее – это «Джонни», а Джонни…
- Сокровище.
Джон Доу – не Джонни, нет, не заслужил, не в этот раз, тупой ублюдок, - переспрашивает:
- Простите?
- Я не знаю, как вытащить тебя отсюда.
В мягкой комнате даже толком синяков себе не набьешь. Голову разбить не удастся точно. Почти невозможно сломать нос. Лазарет отпадает.
- Джек, прошло шесть месяцев с того инцидента.
Инцидент. Это он так шутит. Шутка смешная, а Харли, наверное, в соседнем блоке, нужно найти ее и пересказать ей шутку, пока Джек еще помнит: Харли посмеется, она поймет, в чем вся соль.
- У Вас прогресс – заметный прогресс, этим можно гордиться. Теперь нужно идти вперед.
Из смирительной рубашки Джек выбирался, но не будет повторять трюк на бис: не тот случай.
- Мне хотелось бы, чтобы Вы оценили дальнейшие перспективы. Вы можете сделать это для меня, Джек?
Охрана тоже не вариант, и никого нет на свободе, чтобы можно было свесить ножки. И запах – это не от психиатра, этот запах повсюду.
Это не Аркхем.
- Я уверен, если Вы попробуете начать заново, Вам повезет. Вам уже повезло: Вы здесь, а не электрическом стуле.
А это он пытается пошутить. Ох, бедняжка.
- Кроме шуток, Джек. Вы стабильны уже несколько месяцев – для Вас это огромный срок. Вы явно пошли на поправку. Вы вынесены из структуры преступного мира и можете развиваться вне ее. Есть женщина, которая любит Вас – моя коллега говорила мне, что мисс Куинзел очень часто о Вас спрашивает.
Харли в соседнем блоке.
- Возможно, этот инцидент даже пойдет Вам на пользу. Возможно, Вам удастся стать счастливым. Завести семью. Стать частью общества.
Джек. Тебе удастся стать счастливым. Завести семью. Стать частью общества. Джонни дрожал, и всхлипывал, и не мог вдохнуть, и ничего не сказал на прощание, потому что смерть – слишком важное дело, чтобы попусту чесать языком, а потом ты закрыл ему глаза и несколько месяцев был стабилен, огромный срок, ты был стабилен, пока черви ели его лицо, ты был стабилен, Джек, послушай-ка, тебе удастся стать счастливым, завести семью, стать частью общества, Джек, возможно, тебе удастся стать счастливым, завести семью, стать частью общества, сокровище, я не знаю, как вытащить тебя отсюда, завести семью, стать счастливой частью общества, съели его лицо, стать счастливым, завести семью, стать частью инцидента, прошло шесть месяцев, огромный срок, чтобы стать счастливым, завести семью, стать частью общества, Джек, вот послушай-ка: встречаются психопат с мозгоправом, и один говорит другому…
- Ты можешь стать счастливым. Завести семью. Стать частью общества.
Джек смеется, и Джон Доу гаденько, лживо улыбается, как будто понял, в чем смех. Джек смеется, и Джон Доу все еще улыбается, кивает ему, просматривает свои записи, хочет продолжить. Джек смеется, воск плавится, ухмылочка сползает у психиатра с лица. Джек хохочет, завалившись на бок, он дергает ногами и мотает головой, и Джон Доу подходит ближе, оглядывает его, нажимает на кнопку вызова охраны. Джек смеется – но к тому моменту, как в коридоре раздаются шаги, он смеется гораздо тише, ключ-ручка встает в паз и проворачивается, и Джек успокаивается, но он все еще выглядит странно, и охранники заходят в палату, так что проем они не загораживают, Джон Доу оценивает ситуацию, а Джек оглядывает коридор: в дверном проеме, в отражениях – у первого охранника в часах, у второго в заклепках на рукаве форменной куртки, в металлических кружках под шнурки на ботинках. Охранники уходят, дверь закрывается, психиатр садится. Этот ублюдок заплатит за каждое слово, выпавшее из его сладкого слюнявого рта, но сперва Джеку нужно, чтобы ублюдок разрешил ему обедать в столовой и ходить в комнату отдыха, и поэтому самое время спросить его:
- Хотите узнать, откуда у меня эти шрамы?
Кто бы сомневался. Он отвечает:
- Конечно, Джек. Конечно.

Глава первая.
Сигнализация заткнулась полторы минуты назад. Работала около десяти. К ней присоединились сигнализации почти во всех машинах, припаркованных на улице, и охранная система в сувенирном магазине. Джокеры работали грязно. Вычислить их с легкостью мог бы и полицейский патруль.
- Вы меня слышите, Брюс?
- Слышу – отлично.
- Значит, Вы расслышали, когда я спрашивал, зачем мы здесь?
Ответа не требовалось: в том смысле, что Терри заранее знал его. Старик считал, что Терри разбаловался, и дрессировал его, как своего сторожевого пса. В свою очередь, Терри разбаловал Джокеров, и следовало преподать им хороший урок.
- Мне не нравятся их последние цели.
Ответ был неожиданный, Терри даже на секунду остановился. Он стоял на узком бортике, между вторым и третьим этажами. Готэмский университет, факультет химии. Терри не поступил бы сюда, даже если бы к нему на ботинок прилип лепрекон.
Уэйн одернул его:
- Ты видишь окно?
- Да, поднимаюсь.
Голос у старика был каркающий, омерзительно резкий. Обычно, Терри это не раздражало, но сегодня ему казалось, что все в мире шло наперекосяк. Дэйна только-только разобралась со своими заморочками и даже, кажется, сделала восковую эпиляцию – а Терри пришлось сбежать, и он нутром чувствовал, что быстро его не простят.
Окно было распахнуто настежь, должно быть, через него вошли… но почему тогда сработала простенькая сигнализация на входе? Не вошли, может быть? Вышли? Терри подтянулся, оттолкнулся от стены, сделал кувырок и ловко приземлился на пол коридора.
- Не выделывайся: твоя подружка все равно не видит.
- А новый шлем что, помогает Вам считывать мои мысли?
Сперва Терри подумал, что ему мерещится. Он прислушался. Музыка шла с другого конца коридора: и кроме нее не раздавалось ни единого звука. Не повезло ночному сторожу, подумал Терри. Как придет в себя – смело может требовать прибавку.
- Будь осторожен, - предупредил Уэйн.
- Не беспокойтесь. Что с целями?
- Пока только подозрения и догадки.
Музыка была все ближе. И ни шороха, ни смеха, ни рычания гиены.
- Если у Вас только догадки – может, для разнообразия, согласитесь со мной? Реактивы и лекарства запросто могли красть наркоманы – или Джокеры продают их наркоманам, или сами решили поразвлечься. Все сходится: одно к одному. И никакого вселенского заговора.
Эту песню Терри точно слышал в детстве. Кажется, мама напевала ее иногда по утрам. Что-то очень старое. Настолько старое, что перестало быть беспонтовым, превратилось в классику, а потом все-таки отправилось на переработку.
- Я сканирую помещение. Ты приближаешься к подозрительному объекту.
- Такому же подозрительному, как Ваши цели?
«Было бы неплохо, если бы мы были старше, и нам не нужно было ждать так долго. И было бы неплохо, если бы мы жили вместе…»
Терри пинком распахнул приоткрытую дверь. Он ожидал чего угодно, кроме того, что было за ней. Ночной сторож лежал на полу. Судя по всему, он был еще жив. Его кровь была темной и слишком настоящей. Не как в боевиках. Как в мясницкой лавке.
Уэйн подал голос первым:
- Дыши глубже, Терри.
Кровь пахла сладко.
- Дыши. Дыши, мальчик. Осмотрись. Успокойся. И делай то, что я скажу.
Лаборатория была перевернута вверх дном. Музыка шла из старого магнитофона, громоздкого, длиной с ладонь, – Терри видел такие только в кино.
«И разве жизнь не стала бы гораздо лучше, если бы мы могли сказать «Доброй ночи» - и остаться вместе?»
Никаких опознавательных знаков. И никаких Джокеров. И никаких уроков. И никаких игр.

Когда мой отец сделал это, мать держала меня на руках. От нее все еще пахло беконом, и она не плакала. Полчаса назад мы завтракали, мы хотели поехать на побережье, а потом полиция окружила дом, и они требовали отпустить заложников, а я не знала, о чем речь: в доме не было никаких заложников – только мы с мамой. Отец прогнал нас. Не отпустил, нет, не отпустил. Мама повернулась так, чтобы смотреть самой, а я ничего не видела, кроме полицейских машин и перекрытой улицы. Я смотрела на сигнальные огни. Когда отец выстрелил, мама вздрогнула и сжала меня сильнее. Мне было больно, но я не поняла, что произошло. Сержанту Питерсону пришлось рассказать мне. Я никак не могла свыкнуться с мыслью, что папа умер, я не понимала, что убило его. Я многого не понимала. Почему Бэт-Сигнал горел в небе каждую ночь, почему полицейские пришли за моим папой, когда он тоже стал помогать и почистил улицу от тех хулиганов, почему наш дом окружили, почему не было злодея, которого можно было бы наказать, и почему Бэтмен так и не пришел, чтобы найти злодея? Почему моему отцу пришлось выбирать: застрелиться или сесть на двадцать лет? Почему папа умер в тот день, когда мы собирались поехать к океану? Почему никто не помешал ему, когда он выстрелил себе в голову? Если бы я видела все своими глазами, это разрушило бы мой мир. Я не видела. До сих пор не верю, что это с нами произошло.

- А потом она сказала, что я никуда не пойду, представляешь? Ну, я прямо спросила: «Ты что мне, не доверяешь?», а она взяла и ответила – да, говорит, «не доверяю, Сельма, а что ты хочешь?». Ты слышишь меня?
У нее были красивые бедра, она носила белые трусики. В ее лифчике были силиконовые вставки, но она запросто могла бы не носить лифчик вовсе: о, да, Стивен не стал бы ее осуждать, такую красотку ни один кретин не выгнал бы из постели, а ее маленькие грудки были созданы специально для того, чтобы нашелся парень, готовый их облизать.
Ставен отпрянул от кабинки примерочной за пару секунд до того, как девчонка отдернула занавеску.
- Оно мне великовато. На размер меньше, пожалуйста.
О, да, не то, что эти хрюшки, которые пытаются всунуть свою жирную задницу в платье, крехтят по полчаса, а потом уходят пустые. И платьице как раз для свиданки. А девчонка, пока говорила с ним, поправила прядку и облизнула губы: верный знак, что он ей понравился. Горячая штучка – не удивительно, что мамочка не пускает свою принцессу гулять по ночам.
- Конечно, мисс.
Стивен коснулся ее руки, когда забирал вешалку, и девчонка не вышла к нему целиком, только выглянула из кабинки, а это значило, что она была раздета, пока говорила с ним. Стивен вышел в общий зал – поменять размер, он еще слышал, как подружка рассказывала его цыпе, что у нее ровно та же хрень. Стивен подумал о том, чтобы взглянуть на подружку, но решил, что останется верным девчонке с маленькой грудью: раз уж она была так мила с ним. Чистенькая бодрая старушка тронула его за плечо, и Стивена передернуло. Старуху перехватил другой консультант: она искала подарок для внучки. Стивен подумал о том, как выглядит эта внучка, и о том, есть ли у нее месячные. Он услышал шум – как будто этажом выше кричали, но решил, что это подростки, будь они не ладны. Стивен пообещал себе вернуться ко входу в магазин минут через десять, чтобы посмотреть, как охрана вышвырнет засранцев из торгового центра. Он вернулся с платьем к кабинке примерочной, когда это началось. Сработала пожарная тревога, и кто-то опрокинул стойку с вешалками, старуха пронзительно, дико завизжала, Стивен обернулся – и из кабинки высунулась рука, она коснулась Стивена, она была вся липкая, кожа слезала с нее лоскутами, черный трупный яд капал ему на рукав, разъедал ткань, разъедал кожу, черные ногти впились в его мясо, Стивен рванулся в строну…
- Ну что там еще?..
А потом оно появилось перед ним, огромная пасть, черная дыра, она распахнулась, и Стив закричал, он не мог бежать, он не мог сопротивляться, он боялся коснуться этого, не мог его оттолкнуть, кажется, он обмочился, но это было совсем не стыдно – совсем не стыдно, любой на его месте обделался бы, а потом появилась еще одна тварь, она была у Стива за спиной, и их становилось все больше, они рвались к нему, они набросились на него, они откусывали от него куски, длинные, склизкие, острые языки пронзали его насквозь, один обвил его шею, другие стягивали его, как веревки, третий проскользнул ему в горло – и вспорол Стивену брюхо. Стивен задыхался, он плакал, он корчился от боли и истекал кровью, прежде, чем отключиться, он думал только об одном: бороться бесполезно, они не уязвимы, их не остановить.

- Моя мать делала аборт четыре раза: до того, как я отправился в колледж. Четыре раза они с отцом разыгрывали эту карту, но мама, конечно, выигрывала: рано или поздно она узнавала, что отец сжульничал, и прекращала это баловство. Один раз – это я знаю точно – он проколол презерватив. Эта штука прошла и в следующий, потому что мама решила: молния дважды не бьет в одно и то же место, а один и тот же дурак не делает два раза одной и той же глупости. Потом отец смухлевал с противозачаточными. После противозачаточных, кажется, мама смягчилась и оценила его рвение, у меня мог бы появиться братик или сестренка, но как раз тогда Джокер захватил Аркхем и обесточил город, и мама сказала: баста. Последний аборт был поздним, рискованным и нелегальным. Родители любили меня, любили Бекки, как родную дочь: она осталась жить у нас, когда ее мать забили насмерть во время беспорядков на острове. Всякий раз, когда маму выписывали из больницы, мы шли в пиццерию, и каждый мог заказать столько, сколько был в состоянии съесть, а если кто-то жадничал и промахивался с порцией, тарелку запросто могли надеть ему на голову: это было забавно. Забавных моментов в моем детстве было много – и я часто смеялся, но когда мне исполнилось четырнадцать, и мама зашла ко мне после полуночи, чтобы извиниться, мне было не до смеху. Мама никогда не плакала – никогда. Один Бог знает, чего ей стоило держаться, когда она стояла передо мной и просила прощения за то, что привела меня в этот жестокий мир. Ей было трудно говорить, и она повторяла: «Я не знала, Сид. Я не знала, никто и представить этого не мог, поверь мне, никто из нас не мог». Я не был несчастным. Я даже не был напуганным. Если у меня и были проблемы, их причиной – в основном – был я сам. Я не помню Кошмара Острова Нарроуз, я тогда был слишком мал. Я не помню, как мама пряталась в подвале, прижимала меня к себе и молилась, чтобы люди наверху перестали кричать – и чтобы то, что заставляло их кричать, не спустилось к ней. Если бы я встретил на улице Пугало, или Джокера, или еще кого-нибудь из Фрик-шоу, я убил бы его: не задумываясь. У моего отца могло бы быть еще четверо детей. У меня могло бы быть четыре славных сестренки. Эти ублюдки прикончили их: одну за другой. Вы, наверное, скажите, что это спорно, а я отвечу – катитесь-ка на хрен.

- Как ты можешь это есть? Ты знаешь, что они туда кладут? Джеймс.
Вера Кинсбург строго посмотрела через стол на своего парня, и его дружки затихли, а Джеймс чуть ссутулился и пригнулся, как будто ждал взрыва. Это было смехотворно.
Вера повторила:
- Джеймс, ответь мне. Ты знаешь, что они кладут в эту… как вы там их называете?
Вера брезгливо приподняла за край промасленную обертку. Джеймс осторожно пожал плечами, и Вера победоносно вздернула подбородок. Она сняла очки, чтобы протереть их. Фил, мальчик у Джеми на побегушках, стрекотал:
- Ты будешь завтра на Видеораме? Намечается настоящая заварушка! Только подумай…
- Представление для компьютерных задротов, Филли…
- Представление? Это будет сражение, друг! Поединок века…
Вера могла протирать очки по несколько минут: основательно, с душой, но сейчас ей пришлось прерваться. Что-то было не так. Настораживало даже не то, что в конце зала попадали стулья, и не то, что парень за соседним столиком вдруг взвизгнул, как девчонка. Настораживало то, что Фил вдруг заткнулся: и Джеймс тоже. Вера надела очки как раз для того, чтобы увидеть малыша Филли, падающего на пол. Джеймс сидел неподвижно, боялся вдохнуть и пялился на свое плечо, он был так сосредоточен, что Вера тоже по инерции стала присматриваться, но на плече ничего не было.
- Джеймс. Что ты?..
Этот вкус.
Вера не ела мяса с тех пор, как в двенадцать лет она вернулась из детского лагеря и объявила голодовку, чтобы выбить из отца право на выбор. Это чувство. Мясной жир у нее на подбородке. У нее на губах. Этот привкус у нее во рту: ни от одного вида мяса такого привкуса не бывает…
Этот запах.
Кипящее масло, канцерогенная корка, дым и мясная вонь, и этот голодранец – за стойкой, он подмигнул ей, но…
Вера опустила взгляд на свою тарелку – на свою вегетарианскую пиццу – и слезы навернулись ей на глаза. Оно было там. Его не могло там быть, но оно было там. Его не могло…
Да нет. Оно должно было быть там. Рано или поздно – оно должно было там оказаться. Картонная тарелка с остатками мяса, фарш, который лениво ковыряли вилкой, и кончик человеческого пальца, чей-то ноготь, они были повсюду – тарелки с этой дрянью. На каждом столике. Мертвечина – в каждой глотке.
- О нет.
Мимо нее пронесся двухметровый мужик – много, много, очень много мяса, особое предложение: «Подходи, налетай, уноси с собой». Кто-то ударился о стеклянную стенку, брызнула кровь.
- О нет…
Вера постаралась подняться со стула, попыталась взять себя в руки. Потом ее вырвало, она скатилась на пол, она стояла на четвереньках, ее выворачивало на изнанку, она сжимала и царапала свой живот, оттирала краем платья свое лицо – и ее рвало снова, она рыдала и повторяла:
- Мне так жаль. Мне так жаль…
Но этого было недостаточно, явно недостаточно, и люди пытались бежать, но Вера знала, что бежать бессмысленно – до тех пор, пока она не очистится, до тех пор, пока она будет носить это в себе. За стойкой Кинг-Бургера было пусто, мясом здесь просто воняло, на кухне жарилась новая порция: работник упал лицом на решетку, но это было уже не важно, главное, Вера нашла способ – она нашла способ, она могла справиться с этим. Отвернуть крышку от чистящего средства было легко. Вера выпила полбутылки прежде, чем почувствовала, что проваливается в пол. Это было к лучшему. Большую часть дела она уже сделала.

- Для пользы многих не жалко одного. Так устроена Американская Мечта, и вроде бы все идет как по маслу. Пока этот один – не ты, а кто-нибудь сбоку. Вы в курсе, да? Мой дед научил меня всему, что умею. Мировой был мужик, после того, как вылетел с завода, не запил и не отстрелил себе башку, а встал обратно к станку. Он говорил мне: «Скотти. Не страшно, если трудно». Он говорил: «Пока трудно – но ты стараешься, ты молодец. Вот если увижу, что не стараешься, мелкий засранец, выдеру так, что потом неделю не присядешь». Четко, как в учебнике: не промахнешься. Любой парень на нашей улице, любой рабочий в квартале его уважал. Когда не знали, что делать, к нему шли. Нам на двери мастерской за двадцать лет ни одна скотина не написала ни одного матюка – Вы такое когда-нибудь видели? Не видели, да? Дед пережил Депрессию, пережил Фалькони и раздел города, пережил херню с Нарроуз. Он бы пережил Джокера, даже не сомневайтесь. До семидесяти лет пахал, как бык, был здоров, как конь, а как-то ночью заехал к Бетти – отличная девчонка, кстати, берет не дорого, - и возвращался поздно. До дома дед не доехал. И убило его не взрывом, его убил не выблядок Фалькони, не пьянчуга или торчок, не парень, решивший срубить легких денег. Нет. Просто этот хрен в плаще под Зорро решил, что он – мистер важность, и ничего страшного, если пара машин перевернется, пока он гонится за злодеем. Мы в героев и злодеев играем, ну да. И когда я хоронил деда, комиссар полиции благодарил этого мудака за посильную помощь, а газеты так и надрывались: «Темный рыцарь», «Защитник Готэма», «Ночная погоня». Толково придумано, ребятки. Уверен, этот парень понятия не имеет, что он вообще каким-то боком виноват. И все круто, настоящая американская мечта. Пока задевает не тебя, а соседскую тачку.

Кимберли Соутс была на четвертом месяце беременности. Глупо было каждый раз хвататься за живот – конечно, глупо, Питер был прав, - но она ничего не могла с собой поделать: мысль о родах преследовала ее, и хотя доктора говорили, что беспокоиться не о чем, мать Кимберли говорила, что беспокоиться не о чем, и Питер устал повторять, что беспокоиться не о чем, Кимберли беспокоилась. Это началось, когда она вышла из магазина товаров для детей в торговом центре – в бывшем универмаге Шрека. Кимберли оформила заказ на детскую кроватку, самое время было перекусить – и отправиться домой. Странно было думать, что на этом самом месте раньше стоял универмаг: красивый и величественный, как замок. Кимберли приходила сюда с бабушкой, бегала поглазеть на отдел игрушек: как в музей. В универмаге были старомодные шикарные лестницы с широкими перилами, крашеными под золото, и Кимберли мечтала прокатиться по ним однажды, но так и не решилась.
Это было до того, как сработала пожарная тревога, и даже до того, как раздались выстрелы. Кимберли почувствовала, что у нее намокло белье. Первое, о чем она подумала, это: «Ну конечно. Надень белые брюки – и задержки как не бывало». А потом она поняла, что месячных быть не может – ни в коем случае, и воды отойти не могли, по ее брюкам расплывалось кровавое пятно, Кимберли коснулась его кончиками пальцев, поднесла руку к лицу, она не могла поверить, что это происходит, но кровь текла, горячая, ярко-красная, и это значило, что
- Помогите.
Люди шли мимо нее, как будто не замечали, что с ней происходит, и кто-то должен был вызвать врача, а ее ребенок…
- Пожалуйста. Кто-нибудь, помогите мне.
Ее мертвый ребенок – у нее в животе. Боль была такой сильной, что Кимберли пришлось прислониться к стене, она так много читала об этом, она так часто видела кошмары в последнее время, она могла подробно, в точности представить себе мертвый плод, при мысли о том, что все это… у нее внутри… Кимберли затошнило, и она боялась кричать, потому что ей было мучительно стыдно, Питер, как она скажет Питеру, что она не справилась, господи, как она теперь вернется домой, она даже не знает, девочку они ждали или мальчика, господи, как она могла облажаться, господи, они все, ведь они все говорили, что беспокоиться не о чем…
- Пожалуйста. Ну пожалуйста. Ну хоть кто-нибудь.

- Моя жена умерла у меня на руках. В прямом смысле. Мы возвращались домой из закусочной – она ужасно готовила, и я был не лучше. Мы понятия не имели о том, что случилось на острове. Все вокруг сошли с ума. Я держал ее за руку, она держала меня. Зрение у нее было лучше, и она первая заметила конного полицейского. Она бросилась к нему на встречу – не отпуская моей руки. А он в нее выстрелил. Маргарет. Мою жену звали Маргарет. Полицейский попал ей в живот. В Аркхеме нам могли оказать помощь: там был лазарет, врачи часто «штопали» моих учеников, которым доставалось в уличных драках – и в столкновениях посерьезнее. Сейчас клиникой пугают на Хэллоуин, но тогда мы не видели в ней ничего страшного. И я не знал, что пациенты сбежали. И я не знал, что творилось. Я ничего не знал. Даже о том, что мосты подняли – и нас бросили – я узнал только на полпути. Я поднял мою жену на руки и понес туда, где ей могли помочь. Нести было тяжело. Я, скажем прямо, не атлет, я этим не горжусь – а тогда я себя просто… ненавидел. Маргарет было больно, и она стонала. Утешать ее было бессмысленно: она была не со мной, не слышала меня, такой сильной была боль. Когда моя жена затихла, я поднял глаза к небу и сказал «спасибо». Я никогда раньше не молился, вообще не думал о боге или о церкви, но тогда я был так… благодарен. Я держал ее в руках, и она молчала. И не заметила бы, если бы я остановился передохнуть. Я делал это дважды. Не знаю, была ли она еще жива, я не проверял. Когда я принес ее в Аркхем, он был практически пуст. Я сказал: «Нам нужен врач». «Моей жене нужен врач». Я стоял в разоренной, опустевшей больнице и звал на помощь. Никто не пришел, и я решил, что, может быть, я смогу сделать что-нибудь сам. Вот тогда-то я и понял, что моя жена мертва. Маргарет. Ее звали Маргарет.

- Вот дерьмо.
Пол был славным парнишкой: Теренс Бекетт понял это сразу, как Пол заступил на службу. Никакого выпендрежа, никаких опозданий, никаких девчонок, запавших на форму. Молод, конечно, совсем зеленый – но кто не был зеленым, так? Это поправимо. И терпимо - по большому счету.
- Дерьмо.
Надо же было так проколоться. Пол, с его наручными часами, вежливыми вопросами, подарком на день рождения матери и бредовыми отговорками вроде: «Простите, сэр, я должен выйти покурить». Чем лучше первое впечатление, тем больше подозрений должно родиться. Как Бекетт мог так разнежиться? Как он мог об этом забыть?
- Пожалуйста, сэр.
Из полиции он ушел шесть лет назад – но не за свищ же в мозгах его списали, верно? Нет, не за свищ. Бекетт был опытным, закаленным бойцом. Он пережил два состава банды Джокеров. Он должен был научиться распознавать их за милю. Так как же его угораздило?
- Клянусь, я не…
- Заткнись. – На втором этаже сработала пожарная тревога. Люди бежали к выходу. Люди были в опасности – в его центре. Потому, что он раскрыл клюв. Ничего, сказал себе Бекетт, это тоже было вполне поправимо.
- Заткнись. – Повторил он. У парнишки текла кровь, и, конечно, он был напуган. Он знал, что его раскусили. И жаль было, чертовски жаль было, что он в это влез, жаль было, что он оказался маленьким лживым куском дерьма, жаль было, что Бекетт позволил ему действовать, но теперь Пол должен был быть наказан.
- Сэр…
Бекетт выстрелил. Нужно было поторапливаться. У парня в здании было полно сообщников, и оставалось совсем мало времени, чтобы их устранить.

Глава вторая.
Мама сказала:
- Мэтти. Сходи на кухню, сделай себе хлопьев.
- Еще чего!
- Выйди на кухню, Мэт.
С Терри она разговаривала так, кажется, всего пару раз в жизни. Когда ему выдвинули обвинение, и он кричал, что он здесь не причем. Когда отец погиб. И когда они расходились. На Терри это действовало. На Мэта – как не странно – тоже.
Репортаж из торгового центра был на каждом канале, даже MTV прервало трансляцию и запустило экстренный выпуск новостей четвертого канала. И репортаж шел больше минуты. Это значило, что мир перевернулся, а еще это значило, что сюжет был достаточно страшным и увлекательным, чтобы все поголовно прилипли к экранам.
Когда Мэт вышел, мама села поближе к телевизору, чтобы читать бегущую строку. Полиция пустила усыпляющий газ, тела развозили по больницам, и Терри хотелось верить, что все эти люди просто спят. Он видел на крупных планах ребят из школы. Девчонку из параллельного класса – с расцарапанной в кровь кожей, с разбитым лбом. Парня, который работал в Кинг-Бургере. Когда его показывали, мама вскрикнула. Больше всего на свете Терри боялся, что увидит Дейну: она могла быть там. Они попрощались под утро, но она могла быть там. Терри мог бы быть там. Пока шел сюжет, Терри смотрел на экран. За все это время, ему даже в голову не пришло, что он мог бы помочь. Не было никаких предполагаемых виновных, ни одного лица, на котором можно было нарисовать мишень. Это было как стихийное бедствие. Никто не виноват – потому что никто не мог совершить подобное.
А потом Бэтмен внутри него ожил, и Терри пришел в ярость.
Он позвонил Уэйну сам, когда шел к машине, но первая реплика осталось за стариком:
- Как раз вовремя – ты мне нужен.
- Я вам нужен? Да неужели?
Терри был как раз в том возрасте, когда подростковые скандалы еще в ходу, но уже на виду – так говорил его отец. Терри знал, как звучали его слова. Просто у него не было других, чтобы сказать Уэйну…
- Как Вы могли не сказать мне? Вы знали о том, что происходило, как Вы могли меня не вызвать? Я был нужен этим людям, я мог помочь, Вы…
- Остынь.
Терри завел машину, выехал на дорогу. Он был в конце своей улицы, и Уэйн говорил:
- Там была газовая атака, у тебя к этой отраве нет иммунитета, а у меня нет антидота: нужно время, чтобы его приготовить.
Терри заметил фигуру – краем глаза, но не стал тормозить: улица была прямая, его было видно издалека, горел зеленый свет, и кукла могла подождать.
Уэйн говорил:
- Помочь ты тоже не смог бы: это не тот случай, когда можно вовремя эвакуировать людей, мы узнали только тогда, когда процесс был…
- Вот черт!
Это была не кукла. Это был Гоул – из банды Джокеров. И он выскочил прямо на дорогу. Терри сбил бы его, не задумываясь, но что-то было не так. Он не собирался нападать.
Терри ударил по тормозам.
- Терри? Что происходит?
Терри задел его.
- Что у тебя там?
Терри отстегнул ремень, выскочил на дорогу, он молился, чтобы удар был не слишком сильным – и чтобы никто не заметил его из окна, темнело, его могли не узнать, и все еще шел сюжет – соседям могло быть не до него… Как Бэтмен, Терри Мак Гиннес мог смело влезать в драки, наносить урон чужому имуществу и устраивать беспорядки: мысль об ответственности – и о возможности наказания – просто не приходила ему в голову, он был в своем праве. Но без костюма – без маски – без молчаливого согласия общества и легенды у него за спиной, Терри был просто неблагонадежным молодым бездельником, который уже один раз попал под суд, и отлично знал, что подобное может случиться снова.
Терри огляделся в поисках тела. Он был готов оправдываться. Он был готов помочь. Он был готов защищаться. Гоул схватился за капот – и с трудом поднялся, опираясь о него двумя руками.
- Пугало.
Он смотрел на Терри – цепко, отчаянно, почти не моргая, и Терри чувствовал, что он не представляет угрозы.
Гоул повторил:
- Пугало.
И рухнул на капот, а потом тело медленно начало сползать вниз.
- Вы слышали? – Спросил Терри, поправив «ракушку».
Уэйн скомандовал:
- Вези его ко мне.

- Если он тоже был в торговом центре – это его рук дело, и его допрашивать надо, а не лечить. И почему «пугало»? Он что себя, впервые в зеркале увидел? И что Вы ищите? Уэйн?
Гоул лежал на больничной кушетке, он был крепко пристегнут широкими кожаными ремнями, у него за головой были штыри, с которых сняли какую-то часть оборудования, и Терри было жутко любопытно – но вместе с тем ему почему-то не хотелось спрашивать Уэйна, откуда такая игрушка взялась в его коллекции.
Старик скомандовал:
- Закрой рот и помоги мне.
Вдвоем, они подтащили белую картонную коробку к панели. Опустили на пол. Коробка была подписана: черным маркером, ужасно неразборчиво, Терри наклонился, пытаясь разобрать…
- Джонатан Крейн. Личные вещи.
Голос Уэйна звучал особенно мрачно. Терри поднял голову, он смотрел на старика снизу вверх, тени легли на бледное, суровое лицо так, что оно походило на череп, и Терри впервые спросил себя: что он будет делать, когда Брюса Уэйна не станет?
- Кто это?
Терри выпрямился и – на всякий случай – легонько пнул коробку, но Уэйн посмотрел на него так, что Терри сразу отступил на почтительное расстояние: опять же – на всякий случай.
- Пугало. – Коротко пояснил старик, выдержав «воспитательную» паузу.
Терри воодушевился:
- Значит, это не бред? Гоул узнал виновного? Отлично. Осталось только найти его и…
Уэйн опустился на одно колено: с трудом, опираясь на трость. Заняв устойчивую позицию, он выговорил:
- Много болтаешь.
Он подозвал Терри жестом и стал передавать ему пыльное барахло из коробки. Тетрадка. Книга – бумажное издание. Еще одна книга. Упаковка одноразовых шприцев. Какая-то стекляшка. Холщевый мешок.
Уэйн говорил:
- Джонатан Крейн погиб полвека назад. Можешь посетить его могилу – и треснуться пару раз о плиту головой: для дела толку мало, но тебе будет на пользу.
Еще одна книга. Дешевая ручка. Часы на кожаном ремешке. Сигаретная пачка.
- Ух ты! Не часто услышишь от Вас такую длинную фразу: я впечатлен.
Очки с разбитыми стеклами Уэйн положил в карман. Тетрадка в обложке потолще осталась у него в руке. Он стал подниматься, и Терри с трудом удержался от того, чтобы помочь ему.
- Что это?
- Дневник.
- И в Ваше время так делали? Вели дневники… в тетрадках? В чем смысл – если их никто не увидит?
- В этом и смысл.
Дневник Уэйн открыл – и пробежал по диагонали. Барахло Терри свалил обратно в коробку, и старик кинул тетрадку сверху.
- Пусто. Так я и думал.
Уэйн ушел к панели, переключился на компьютер. Гоул стонал в бреду. Терри поднял дневник и повертел его в руках. Открыл. Потряс.
- И все-таки: кем был этот Крейн? Одним из Ваших врагов? Тогда почему я ничего не знаю о нем?
Терри подцепил коротким ногтем картонку: возле штрих-кода. Отходило легко.
- Ну-ка, ну-ка…
На ладонь он вытряхнул микрочип: вроде того, что использовал Джокер.
- Значит, в этом и смысл?
Уэйн обернулся. Возможно, ему трудно было нагибаться, он не мог спать дольше четырех часов и слишком много зубов заменил протезами, но с такой реакцией он по-прежнему мог уложить Терри на лопатки, и об этом не стоило забывать.
- Что ты нашел?
- Поделитесь своим секретом – я поделюсь своим.
Уэйн смерил его взглядом и, судя по всему, как следует обдумал положение.
- Мы можем найти способ избавить его от страданий. – Старик ткнул тростью в Гоула и добавил прежде, чем Терри успел объяснять, насколько ему плевать. – Не только его. Всех, кто выжил в торговом центре.
- Я знаю.
- Я могу ничего тебе не говорить: просто забрать твою… находку, забрать костюм – и вышвырнуть тебя на улицу.
- Я знаю, - повторил Терри. К такому повороту событий, он, конечно, не был готов, но нужно было держать лицо. Уэйн сдался. Видимо, он тоже не был готов к такому повороту.
- Джонатан Крейн изобрел Токсин Страха. Что-то похожее – но гораздо мощнее – сегодня применили в торговом центре. Либо кто-то нашел новую формулу Крейна – и тогда она здесь, либо этот кто-то пошел дальше.
Терри отдал микрочип, а Уэйн успел «скормить» его компьютеру, и компьютер считал данные – прежде, чем до Терри дошло: на его вопрос старик так и не ответил.
Человек с фотографии в личном деле Джонатана Крейна смотрел на Терри без вызова или издевки. Это было именно то лицо, на котором следовало нарисовать мишень, но Терри не чувствовал ненависти. Не чувствовал за собой права на ненависть. Джонатан Крейн не был похож ни на одного из злодеев в коллекции Бэтмена. Он выглядел так, как будто оказался здесь по ошибке: ему было не место в полицейском участке, где сделали снимок, в базе данных Уэйна, в преступном мире. В Готэме. И в мире вообще.
Экран мигнул, и Терри снова увидел его лицо. Джонатан Крейн смотрел на них – с той стороны. Он быстро, привычно огляделся, скользнул взглядом по Терри – и перевел его на Уэйна.
- Здравствуй, Брюс.
А потом Джонатан Крейн улыбнулся.

---

Fic: Один из нас, PG, Batman/Joker

[homicidal-pudding]

Всем привет!
Представляю на суд читателей сообщества свой свежезаконченный фанфик.
Всем, кто прочитает, заранее большое спасибо

Название: Один из нас
Пэйринг: Бэтмен/Джокер
Жанры: drama, angst, suspense, pre-slash, POV Джокера
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Персонажи принадлежат DC Comics. Бэтмена придумал Боб Кейн, за что ему большое человеческое спасибо.
Комментарий: Имеются отсылки к событиям комикса Алана Мура "The Killing Joke", но, если вы комикса не читали, я думаю, восприятию сюжета в целом это не сильно повредит. На спойлер тоже не тянет.

Беты не было, так что, если вы обнаружили ашипку или очепятку, не стесняйтесь мне об этом сообщить, я буду только благодарна =)

читать

Один из нас

Взгляды гостей будто проходят сквозь меня.

Сделаться невидимкой среди лощеных промышленников, по сравнению с банковскими счетами которых готэмский муниципальный бюджет кажется очаровательной нелепицей, вроде карманных денег третьеклассника – проще некуда. Стоит выкрасить волосы в мышиный цвет, надеть серый в полоску костюм за триста долларов, и они тебя в упор не видят.

Если кто-то и останавливает на мне блуждающий взгляд, то только затем, чтобы подумать: «Бог мой, кто пустил сюда этого занюханного клерка?», – и через секунду отвернуться, начисто забыв о моем существовании. Даже снующие туда-сюда официанты не обращают на меня ни малейшего внимания. Нет более близоруких и самодовольных людей, чем прислуга богачей. На всякого, кто не способен купить их за сотню в час они смотрят с презрением и превосходством.

Я ловлю одного из черных фраков за рукав. Он резко останавливается и едва не роняет поднос. Он стоит дорого, он вышколен, он знает свое дело, он может пройти с подносом по канату, натянутому над ареной цирка, не уронив ни единой капли шампанского, он не выпустит этот поднос из рук даже подыхая. Бокалы звенят, официант поворачивается, на его лице безупречно услужливое выражение, он готов извиниться, но серый в полоску костюм делает свое дело. Я вижу раздражение в направленном на меня взгляде. Я все еще держу его за рукав. Мне хочется заломить его руку за спину и приставить нож к его горлу, и стереть с его лица это тупое самодовольство, заставить его корчиться от боли и дрожать от страха. Но я только беру с подноса бокал, и отпускаю черного фрака прочь. Сегодня у меня есть куда более важные дела, и куда более интересный объект для экспериментов, чем рядовая мразь.

Потягивая шампанское из бокала, я наблюдаю за мистером Брюсом Уэйном. Ни одно мероприятие в городе не обходится без его участия. Он идеальный кандидат для того, чтобы разрезать красную ленточку, такие как он приносят удачу и привлекают посетителей. Мистер Брюс Уэйн непринужденно улыбается гостям, обнажая идеальные зубы цвета слоновой кости. Он весь сверкает, будто хорошо начищенный ботинок. Его волосы подстрижены и уложены по последней моде, костюм сидит на нем как влитой. От мистера Брюса Уэйна невозможно оторвать взгляд, в нем нет ни единого несовершенства, он безупречен.

Одним глотком я опустошаю бокал и отставляю его в сторону. Засунув руки глубоко в карманы брюк, я подхожу ближе, останавливаюсь в нескольких метрах, дожидаясь, когда мистер Брюс Уэйн, в очередной раз осматриваясь вокруг, скользнет по мне безразличным взглядом. Одна секунда – и он уже смотрит совсем в другом направлении. Для таких как он я – невидимка. Но ты узнал меня.
Ты не мог не узнать меня. Несмотря на волосы мышиного цвета, отсутствие грима и тщательно замаскированные шрамы на щеках. Ты – лучший в мире детектив, ты – мистер Шерлок Холмс, и ты умеешь проникать взором за маскировку. После всех этих лет ты не мог не узнать меня.

Мистер Брюс Уэйн продолжает непринужденно улыбаться. Я восхищен, и мне почти жаль его. Нелегко, должно быть, держать тебя в узде, но ему удается. Он сильнее, чем может показаться. Он бросает на меня еще один мимолетный взгляд, и ты жадно цепляешься за меня, стараясь разглядеть как можно больше. Ты невозможен. Ты думаешь, что я ничего не знаю про мистера Брюса Уэйна, я вижу это в твоих глазах, думаешь, что пока я ничего не знаю, превосходство на твоей стороне. Читать тебя легче, чем утреннюю газету через плечо сидящего рядом в автобусе. Ты думаешь, что в карманах брюк я держу какое-то оружие. Ты так легко идешь на поводу, что мне становится смешно. Ты понимаешь, что я здесь не просто так. Ты хочешь знать зачем. Никаких секретов.

Я здесь затем, чтобы покончить с этим раз и навсегда.

***

Мистер Брюс Уэйн поворачивается так, чтобы постоянно держать меня в поле зрения. Я делаю ему одолжение и не двигаюсь. Я не отрываю от него глаз, и он это чувствует, ему неуютно, но он не позволяет себе этого выказать. Мистер Брюс Уэйн – сама невозмутимость, тебе стоило бы у него поучиться. Он беседует с кем-то из журналистов и смотрит в мою сторону так, как задумавшись, смотрят в одну точку. На мгновение мы встречаемся взглядами, и я не понимаю, как мог так долго ошибаться в тебе.

Впрочем, даже лучшие из нас совершают ошибки. Даже ты. Даже мистер Брюс Уэйн.

Я хотел уничтожить тебя, стереть с лица Земли, потому что одним своим существованием ты ломал мой мир. Из-за тебя у меня начинались головные боли. Я пытался найти способ объяснить тебя и не мог, я отказывался верить в тебя, считая, что ты всего лишь плод моего воспаленного воображения, но это работало только до тех пор, пока я вновь не сталкивался лицом к лицу с тобой, спасающим невинные жизни и без единого выстрела обезвреживающим преступника. Я бросал тебе вызов за вызовом, испытывал тебя, ломал тебя. Но ты не сдавался, оставаясь воплощением чести, справедливости, благородства, бескорыстия – всего того, что существует в одной вселенной с Санта-Клаусом и Зубной феей, и о чем смешно говорить всерьез.
Я почти готов был поверить в тебя.

Я охотился за тобой долгие годы. Надо отдать тебе должное, ты – лучший в мире детектив и прекрасно умеешь заметать следы. Но ты знаешь не хуже заключенного 0751 психиатрической лечебницы Аркхэм бывшего окружного прокурора и прославленного борца с преступностью Харви Дента как много в жизни решает случай. Я столкнулся с мистером Брюсом Уэйном на улице, совершенно случайно. Можешь себе представить, каково это, вдруг ни с того ни с сего оказаться нос к носу с решением задачи, над которой ты ломал голову все последние годы? Я до сих пор помню ярость в твоих глазах, во взгляде, которым ты провожал меня, зная, что сейчас, при свете дня на многолюдной улице ты ровным счетом ничего не можешь поделать.

Мистер Брюс Уэйн на несколько секунд исчез, растворился в тебе, ты был настолько очевиден, что, я ждал, когда десятилетние мальчишки начнут сбегаться к тебе за автографами. Но твоего короткого присутствия на этой улице не заметил никто кроме меня. А потом мистер Брюс Уэйн хлопнул дверью автомобиля и унесся прочь.
Собрать остальную часть головоломки не составило труда.

Удивительно и странно, как легко порой из одних вещей получаются совершенно другие. Можно смешать краски двух разных цветов и получить третий – ни капли не похожий на исходные. Можно смешать два химических соединения – и получить абсолютно новую структуру. Можно смешать агрессию, ненависть и жажду мести с детской травмой и навязчивой идеей – и получить благородного рыцаря ночи, неуловимого борца со злом, единственного, кому не все равно.

Считая тебя цельной личностью, я явно переоценивал твою роль в этом тандеме. Теперь мистер Брюс Уэйн представляется мне куда более интересным объектом для исследований. Еще в детстве смерть родителей надломила его, и сквозь образовавшуюся трещину в его душу пробрался ты, и начал пожирать его изнутри, как червь-паразит, как раковая опухоль. Ты его демон, и без него ты – ничто. А я почти готов был поверить в тебя.

***

Пожалуй, стоит перейти к активным действиям прежде, чем мистер Брюс Уэйн решит их предупредить. Я бесцеремонно хватаю за фалду еще одного черного фрака, который, с трудом сдерживая злобу, ждет, пока я возьму с его подноса бокал, и пускается бежать, не дожидаясь благодарности или хотя бы кивка.

Я подхожу к мистеру Брюсу Уэйну, все еще держа одну руку в кармане. Мне хочется тебя подразнить. Я делаю глоток из бокала, и говорю:

– Добрый вечер, мистер Уэйн.

Он видел, что я направляюсь в его сторону, и успел совладать с тобой. Я не вижу в его взгляде ничего, кроме учтивой растерянности, какая обыкновенно появляется в глазах человека, пытающегося припомнить, встречались ли вы раньше. Я совсем не вижу тебя в его взгляде, и мне это нравится.

– Добрый вечер, мистер...

– Ээээ, – я задумчиво покусываю край бокала, и через несколько секунд выдаю бесстыдно очевидную ложь. – Смит. – Мне хочется разозлить тебя.

– Приятно познакомиться, мистер Смит, – мистер Брюс Уэйн протягивает мне руку. Левую. Столько лет, и ты по-прежнему меня недооцениваешь, если надеешься, что я попадусь на эту удочку. Усмехнувшись, я достаю руку из кармана и сжимаю теплую сухую ладонь мистера Брюса Уэйна. Странное ощущение. Я заглядываю ему в глаза, пытаясь встретить твой взгляд, мне хочется, чтобы ты осознал сейчас, кому пожимаешь руку, но натыкаюсь лишь на внимательный, настойчивый и слегка недоуменный взгляд совсем незнакомых глаз. Они серые. Я восхищаюсь мистером Брюсом Уэйном.

Я понимаю, что держу его руку уже слишком долго, и неохотно отпускаю.

– Бросьте, – говорю я ему.

Я допиваю шампанское и втискиваю бокал на поднос пробегающего мимо черного фрака. Я подхожу к мистеру Брюсу Уэйну вплотную и приподнимаюсь на цыпочки.

– Ты прекрасно понимаешь, кто я такой, правда? – шепчу я ему на ухо. Я представляю, как его губы сжимаются в тонкую злую линию, а в глазах вспыхивает твоя ненависть. У меня есть прекрасная возможность унизить тебя, и я не могу ей не воспользоваться. – Тебе кажется, будто ты контролируешь ситуацию, оставаясь в тени. Ты всегда был слишком самоуверенным.

– Простите? – я слышу тебя, ты отчаянно цепляешься за последнюю эфемерную возможность сохранить свое положение. Мистер Брюс Уэйн пытается отстраниться, но я кладу руку ему на плечо и удерживаю рядом.

– Оставь это. Мы оба знаем, что у тебя нет шансов, – мне кажется, я слышу, как внутри мистера Брюса Уэйна закипает твоя ярость. Мне стоит огромного труда не расхохотаться. – Я полагаю, ты понимаешь, что я здесь не для того, чтобы пить бесплатное шампанское и глазеть по сторонам. Я не рассчитывал, что ты появишься так рано и испортишь весь сюрприз. Боюсь, мне придется завязать тебе глаза и посадить в чулан до тех пор, пока все не будет готово, – я лгу, но знаю, что ты веришь, потому что это похоже на правду о нас. – Если ты не хочешь, чтобы непоправимое случилось до того, как ты успеешь пошевелить хоть пальцем во имя спасения всех этих жирдяев, тебе лучше меня слушаться. Понимаешь?

– Понимаю, – так тихо, что я едва улавливаю среди музыки, гомона светской болтовни и звона бокалов.

– Прекрасно. Нам обоим выгодно не привлекать лишнего внимания. Боюсь, если мы уйдем вместе после столь… интимной беседы, тебе не избежать лишних сплетен, – я откровенно издеваюсь над тобой, и ты реагируешь, остро, агрессивно, как школьник, которого дразнят одноклассники. Я слышу, как ты стискиваешь зубы, как учащается твое дыхание. – Я предлагаю поступить следующим образом. Я уйду сейчас, ты последуешь за мной через пять минут, найдешь мою машину – красный «Форд» девяносто пятого года выпуска. Единственный «Форд» на этой паршивой стоянке, не перепутаешь. Пассажирское сиденье – твое. А пока ты один, веди себя хорошо и не делай того, чего не сделал бы я. – Шутка, откровенно говоря, так себе, но я усмехаюсь.

Я отстраняюсь, замечая через плечо мистера Брюса Уэйна, что кто-то из журналистов уже успел сделать снимок. Завтра его желтая газетенка выйдет с сенсационным материалом на первой полосе. В этом есть какая-то злая ирония, не правда ли?

– Мы договорились?

– Разумеется, – ты сверлишь меня хищным взглядом. Я умею вывести тебя из равновесия, и мне это льстит.

– В таком случае, до скорой встречи, – я протягиваю руку, и ты сжимаешь ее в своей, холодной и тугой как тиски. – Прошу вас иметь в виду, что в случае нарушения условий договора, я оставляю за собой право действовать по своему усмотрению.

Я разворачиваюсь и иду к выходу, чувствуя твой взгляд на своей спине. Ты гадаешь, как я умудрился сплести паутину под самым твоим носом без твоего ведома, ты спрашиваешь себя, где допустил ошибку, не догадываясь, что допустил ее только что. Ты самый лучший в мире детектив, но, должно быть, ужасно играешь в покер.

***

Я верчу в руках старый потертый револьвер. Да, именно револьвер. Мне показалось, что для такого случая нам нужно что-то особенное. Торговец, до омерзения скользкий тип, пытался убедить меня, будто это то самое оружие, из которого Мелвин Первис уложил Джонни Диллинджера. Чепуха. Сегодня у этого револьвера будет первый и единственный шанс войти в историю.

Время тянется невыносимо долго, и я начинаю думать, что ты не придешь. Я почти надеюсь, что хотя бы в этот раз ты не пошел у меня на поводу, что мистер Брюс Уэйн поступил как достойный гражданин своей страны и, стоило мне выйти за дверь, сообщил в службу охраны о том, что в красном «Форде» девяносто пятого года выпуска находится опасный, возможно, вооруженный преступник. Я почти надеюсь, что сейчас полицейские громкоговорители сотрясут воздух заманчивым предложением выйти из машины с поднятыми руками. Я решил, что все должно кончиться сегодня, но даже мне иногда бывает страшно.

Но вот дверь автомобиля открывается, и мистер Брюс Уэйн оказывается рядом, заполняя собой большую часть пространства. Я кидаю револьвер под сиденье.

– Ты пришел, – говорю я.

– У меня был выбор? – рычишь ты в ответ, не стараясь сдерживаться теперь, когда мы наедине.

Да, у тебя был выбор. Вся твоя жизнь – это выбор, и ты почему-то упорно делаешь его не в свою пользу.

– Пристегнись. Не хочу, чтобы по дороге нас остановили копы, потому что тогда мне придется их убить, а ты этого не любишь.

Я сам не знаю, зачем продолжаю доводить тебя. Ты злишься, мистер Брюс Уэйн молча клацает ремнем безопасности. Ты слишком близко, мне приходится отмахиваться от старых, воспитанных годами рефлексов.

– Наконец-то и у меня есть возможность тебя прокатить. Услуга за услугу.

«Форд» неохотно трогается с места. Автомобиль краденый, и через пару часов его должны объявить в розыск. А может быть, уже объявили. Возможно, мы не успеем даже выехать за пределы города, прежде чем нас остановят. В револьвере, который в свое время так и не удостоился чести прикончить врага общества, всего одна пуля, и я не собираюсь тратить ее на простого полицейского.

– Куда мы едем? – спрашивает мистер Брюс Уэйн.

Я неторопливо выезжаю со стоянки, задевая по пути несколько роскошных автомобилей. Эти куски жира поднимут жуткий скандал, я не завидую персоналу парковки.

– Понятия не имею.

Ты злишься, не веришь. А я и в самом деле не знаю. Будем ехать, пока я не решу, что пора остановиться. Или пока не закончится бензин. Это самый непродуманный поступок из всех, какие я когда-либо совершал. Это один из тех случаев, когда выверенный план вселяет не спокойствие, а ужас. Это одно из тех решений, которое нужно торопиться претворить в жизнь прежде, чем передумаешь.

***

Знаете, мистер Уэйн, я продался своим демонам.

Выгодная сделка, вы, как бизнесмен должны меня понять. Рассудок – кому он нужен в этом безумном мире? Чувство ответственности за собственные поступки – без него только проще. Грань между добром и злом – да она настолько призрачна, что лишившись ее восприятия, я даже не заметил перемены.

Что я получил в замен? Себя. Они собрали меня по кусочкам и создали заново. Сделали таким, каким втайне хочет быть каждый, но не осмеливается, будучи отягощенным всем тем, чего я так удачно лишился, заключив сделку с дьяволом. У меня будто крылья выросли. Хотя, скорее наоборот, крылья отвалились, и я, наконец, рухнул с небес на дно смердящей кучи отбросов под названием Готэм.

Здесь, как в кунсткамере, можно наблюдать самые разнообразные уродства человеческих душ. Здесь каждый готов заложить брата, продать ребенка, прикончить родную мать – главное знать, где надавить. Здесь каждый готов совершить подлость – главное, назвать правильную цену. Здесь в каждую улицу, в каждый крохотный переулок насмерть въелась невыносимая вонь выброшенной на помойку разлагающейся морали. И вдруг здесь, среди грязи и смрада, появляется он – рыцарь без страха и упрека, темный ангел, бесконечно благородный и старомодный настолько, что придает ценность человеческой жизни и утверждает, будто ему известно, где кончается "хорошо" и начинается "плохо".

Он следует за мной по пятам, заботливо разрушая все мои планы и сводя на нет любую попытку преподать хоть какой-то урок тварям, населяющим этот город. Несмотря на все мои старания, он никогда не оступается. Он презирает меня, и я это знаю.

Тем сильнее мне хочется сказать: "Да", – когда он однажды предлагает помощь. Но я говорю: "Нет, уже слишком поздно", – потому что это правда. Я продался своим демонам, но, как и всякий, кому доводилось заключать сделку с дьяволом, остался ему должен. И теперь я на самом дне долговой ямы, откуда меня не вытащить даже рыцарю без страха и упрека.

Я отвечаю ему отказом и тотчас знаю, что люблю его. Люблю так, как ценители искусства любят скульптуры Микеланджело или фортепианные концерты Моцарта, так, как жители большого города любят единственную звезду в небе, видимую сквозь клубы индустриального смога, так, как смотрители музея любят самый красивый и дорогой экспонат, выставляемый в специально отведенном для него зале, за ограждением из красных бархатных шнуров. И еще я знаю, что если он предложит снова, я соглашусь.

Он не предлагает. Но я ведь могу надеяться?

***

Надежда, мистер Уэйн – чертовски коварная штука, с которой я предпочитаю не иметь дела. Она умирает последней, но если уж подыхает – норовит утянуть вас за собой.
Я не верил, что он может оказаться человеком, из плоти и крови, таким же как и все другие. Я упорно продолжал искать человека-под-маской, только для того, чтобы оправдать собственную наивность и убедить себя в том, что никогда его не найду. Но однажды он нашелся сам.

Вы, мистер Уэйн, представляете, каково это – понять, что преклоняешься перед горсткой тараканов в чужой голове? Знаете, каково гнить изнутри, чувствуя, как в тебе загибается эта поганая надежда?

Мой рыцарь без страха и упрека наверняка сломал голову, пытаясь понять, где я пропадал последние несколько месяцев. Кое-кто подумал было, что я и вправду умер. Геройски закончил свои дни в придорожной канаве, с пулей в легком, посланной рукой недовольного гонораром наемника. Кое-кто, но только не он.

Мой рыцарь думает, что знает меня как облупленного, и уверен, что все это время я замышлял беспрецедентное по своему размаху и жестокости преступление. Он в бешенстве, его бы воля – он прикончил бы меня прямо здесь и сейчас, навсегда избавив город от нависшей опасности и очистив от лишнего мусора. Но воля, мистер Уэйн, ваша. Именно поэтому вы едете сейчас со мной.

***

Мы едем молча под вялое кряхтение ленивого "Форда". Вглядываясь в пустую безликую пригородную трассу, я прокручиваю в голове все то, что мог бы сказать мистеру Брюсу Уэйну, будь я уверен, что ты не подслушаешь.

Мистер Брюс Уэйн больше ни о чем не спрашивает, справедливо полагая, что не получит хоть сколько-нибудь внятного ответа. Уж точно не сейчас. Он позволил тебе полностью завладеть им, и это ты осматриваешься сейчас вокруг, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что бросило бы луч света на мой без сомнения коварный и жестокий план. Ты запоминаешь каждый поворот, наметывая короткие пути и отступлению. И с подозрением косишься на стрелку индикатора топлива, которая, совершив несколько конвульсивных движений, замирает на нуле. "Форд" протяжно кряхтит в последний раз и, после полутора часов езды, наконец, останавливается. По обе стороны дороги – мрачноватый редкий пригородный лесок. Что ж, декорации – вполне.

– Мистер Уэйн, – при звуке своего имени он невольно оборачивается, на короткое мгновение я встречаюсь с ним взглядом, и мне вдруг кажется, что, несмотря на наше такое недолгое знакомство, он знает обо мне в сотню раз больше, чем ты, Бэтс, хотя бы потому, что он тоже человек. – Приехали, – договариваю я, наблюдая, как ты снова завладеваешь его взглядом. – Выходите.
Он вылезает из машины и захлопывает за собой дверь. Я нашариваю под сиденьем револьвер, и, прежде чем последовать за мистером Брюсом Уэйном, на несколько секунд закрываю глаза и глубоко вдыхаю.

***

Я иду чуть позади, наблюдая, как блестящие ботинки мистера Брюса Уэйна – две тысячи долларов каждый – утопают в грязи. Он выглядит здесь также нелепо, как я в своем трехсотдоллоравом костюме на вечеринке миллионеров. Я начинаю думать, что зря притащил его сюда.

В конце концов, он всего лишь беспомощная марионетка. Вся его сила, до сих пор не позволявшая тебе сожрать его с потрохами – чувство вины за гибель родителей, да страх запачкать руки чужой смертью. Если бы не это, ты уже давно линчевал бы преступников прямо на улицах.

Мысль назойливая, я ее отгоняю.

– Мы на месте, – кричу я вслед мистеру Брюсу Уэйну.

Он оборачивается и смотрит вокруг, очевидно, пытаясь понять, чем это место отличается от десятка таких же, оставшихся позади. А потом он смотрит на меня – твоими глазами, и я вздрагиваю. Похоже, мое мероприятие обречено на неудачу.

– Итак, мистер Уэйн, – я нарочно игнорирую твое присутствие, ты как всегда явился без приглашения, – настало время рассказать вам, для чего мы здесь.

Я начинаю, не дожидаясь его реакции. Если не скажу сейчас, потом могу не осмелиться.

– Как вы уже, должно быть, поняли, судьба трех сотен толстосумов, наслаждающихся жизнью в полутора часах езды отсюда, полностью в моих руках. Стоит мне отдать сигнал, и они исчезнут с лица земли. Однако, как всегда, у вас есть шанс меня остановить. И на этот раз ради спасения жизней ни в чем не повинных ублюдков вам даже не придется рисковать собственной. Я предлагаю вам сделку.

Из кармана брюк я достаю револьвер.

Ты следишь за каждым моим движением, готовый в любую секунду увернуться от выстрела и контратаковать. Держа револьвер за ствол, рукояткой вперед я протягиваю его мистеру Брюсу Уэйну.

– В барабане одна пуля. У вас есть шанс остановить меня. Навсегда. Вы знаете, что делать. В противном случае – вся городская элита взлетает на воздух.

Его глаза очищаются от тебя в долю секунды. Они серые. И радужные оболочки – совсем прозрачные, сквозь них видны растерянность и страх. Мне жаль его.

Мне очень жаль, мистер Уэйн, но я должен это сделать. Я должен узнать, кто вы такой. Я должен понять, способны ли вы сопротивляться собственному безумию, даже тогда, когда ваши страхи начинают работать на него, способны ли противостоять своему кровожадному демону, даже если поддаться ему – единственный выход.

– Я не стану этого делать, – он отступает на шаг назад и инстинктивно прячет руки за спину. Он с детства боится прикасаться к огнестрельному оружию. – Не стану.

– И позволите мне окунуть ваши руки в кровь трех сотен невинных жертв? Бросьте, мистер Уэйн. Такой шанс предоставляется один раз. Вам даже ничего не грозит. С вашими деньгами и моей репутацией вы в два счета докажете, что это была самозащита.

– Зачем ты хочешь, чтобы я убил тебя?

Он смотрит на меня глазами жертвы. И во мне просыпается азарт торговца, понимающего, что стоит еще поднажать и покупатель сдастся. Я оставляю его вопрос без ответа.

– Ты хоть понимаешь, от чего отказываешься? Я предлагаю тебе раз и навсегда очистить город от заразы, удалить больную гноящуюся занозу. Одна никчемная жизнь в обмен на три сотни и еще бог знает сколько стоящих. Не будь трусом, Бэтс. Ну же! Давай! Сделай это!

Я распаляюсь все больше и начинаю кричать. Крохотные капли моей слюны ложатся на пиджак мистера Брюса Уэйна. Я чувствую, как приподнимаются волосы у меня на затылке.

Почти с удовлетворением я ловлю на себе твой презрительный, полный отвращения взгляд. Я вижу, как твоя рука тянется к рукоятке револьвера.

– Я так и думал, – я не могу сдержать улыбки. И я хохочу до колик, и зажмуриваюсь до цветных кругов перед глазами.

Отдышавшись, я вновь смотрю на тебя и слышу твой бесстрастный голос:

– Руки за голову.

– Предусмотрителен как всегда! Браво, – я сцепляю руки в замок на затылке. – Не беспокойся, это честная сделка.

Я делаю несколько шагов назад. Твоя рука поднимается, дуло револьвера смотрит мне в лицо. Я закрываю глаза и жду. Слишком долго. Я вот-вот развалюсь на части. Я слышу щелчок возводимого курка. И снова жду. Моя голова вот-вот взорвется.

И я слышу выстрел.

Прежде чем сознание отключается, я успеваю подумать: "Теперь вы один из нас, мистер Уэйн".

***

Очень жаль, что мне не достало смелости напоследок заглянуть в его глаза. Мне жаль, что я не успел спросить его, каково было, наконец, сделать то, чего ему так давно хотелось. И каково было, наконец, понять, что он лишь один из многих.

Я шевелю пальцами, и сотни иголок вонзаются в ладони. Руки совсем онемели. Черт побери, неужели и в ад доставляют в наручниках и под конвоем?

Я открываю глаза. Верхушки деревьев склоняются надо мной, закрывая собой все небо, кроме крохотного кусочка, прямо над моей головой, из которого лучами расходится в разные стороны слепящий свет. Я чувствую себя на дне глубокой ямы.

Я поворачиваю голову и вижу мистера Брюса Уэйна. Он стоит неподалеку, прислонившись спиной к стволу дерева и не отрывая от меня взгляда. На нем нет галстука. Постепенно восстанавливающими чувствительность подушечками пальцев я ощупываю шелковую ткань, обхватившую мои запястья, и понимаю, что что-то пошло не так. С ним ничего и никогда не бывает так, как я задумал. Он говорит:

– Гостей эвакуировали. Здание сейчас обыскивают.

– Значит, вот как? – не без труда, опираясь на онемевшие руки, я принимаю сидячее положение. – Стоит старому другу ненадолго ослабить бдительность, и ты всаживаешь нож ему в спину? Я думал, мы договорились.

– Я сказал, что не стану этого делать, – он говорит твердо и с нажимом, но я помню, как он смотрел на меня глазами, полными ненависти и презрения, принимая из моих рук револьвер, и не могу ему поверить.

– Брось, тебе ли не знать, как часто слова расходятся с поступками. Неужели..? Нет, не может быть. Только не говори, что умудрился промазать!

– Я сказал, что не стану этого делать, – повторяет он без тени эмоций в голосе. – Я не убийца.

– В самом деле? – я поднимаюсь на ноги и в два нетвердых шага сокращаю расстояние между нами до ничтожной опасной величины. – Черта с два! Ты взял из моих рук оружие, и ты хотел это сделать, я видел по твоим глазам. Ты ненавидишь меня, презираешь, тебя воротит от одного моего вида, думаешь, я не замечаю, как ты меняешься в лице, если я оказываюсь слишком близко? Я знаю, ты хотел убить меня. Только трусость не позволила тебе закончить начатое. Бедный малыш Брюс, до сих пор винит себя в смерти родителей, и боится отяготить свою совесть новой кровью.

Тяжело дыша, я замолкаю. Я жду, что он придет в ярость, быть может, даже ударит меня, но он только продолжает смотреть на меня ничего не выражающим взглядом. Глаза у него усталые и водянистые как у древнего старика.

– Ты знаешь, – говорит он негромко. – Разумеется, ты знаешь меня лучше, чем я сам. Ты воображаешь, будто каждого видишь насквозь. Ты считаешь, что придумал отличный способ провести надо мной эксперимент. Проблема в том, что результат эксперимента не зависит от моих действий. Я соглашаюсь на твои условия – я становлюсь убийцей, не соглашаюсь – и становлюсь убийцей.

Я знаю, к чему он ведет, и знаю, что он окажется прав, и потому, слушая его, ищу способ ослабить узлы, сковывающие мои запястья.

– Хочешь знать, ненавижу ли я тебя? Да, ненавижу. И презираю – за твою слабость. Ты приговорил всех и каждого без суда и следствия, поверил в то, что все вокруг подонки, потому что так тебе проще жить. И теперь пытаешься превратить меня в кровожадного монстра, потому что, несмотря на все твои старания, я упорно не желаю вписываться в твою картину мира.

– Если бы не связанные руки, – говорю я, чувствуя, как шелковый галстук мистера Брюса Уэйна освобождает мои запястья и бесшумно падает на землю, – я бы разразился бурными аплодисментами.
Он прав как всегда. Гораздо проще мириться с собственной низостью, если знаешь, что вокруг такая же мразь. Все сдавались, рано или поздно. Все кроме него.

Мой рыцарь без страха и упрека, не смотря ни на что, оставался воплощением чести, справедливости, благородства и бескорыстия. И я любил его. В этом чувстве не было нежности, как не было и вожделения, и страсти. Только восхищение вперемешку с завистью, с которой, впрочем, довольно легко было совладать, зная, что он – не человек.

Но вы, мистер Брюс Уэйн, вы – человек, такой же как я, из плоти и крови. И я не могу позволить себе поверить в вас, я знал с самого начала, что не готов в вас поверить, потому что вы – живое доказательство моей ничтожности.

И я кричу, захлебываясь собственной слюной:

– Да что с тобой, Уэйн?! Кто ты, черт побери, такой? Мать Тереза? Папа Римский? Мессия?! Не было никакой бомбы, слышишь? Не было! Я все это придумал, чтобы затащить тебя сюда, и показать, кто ты такой на самом деле!

И я бросаюсь на него, прекрасно зная, что у меня нет против него ни единого шанса.

Одно молниеносное движение, и, увернувшись, он оказывается позади меня, и заламывает мои руки за спину, до хруста в суставах. Я безуспешно пытаюсь вырваться, но мои запястья намертво скованы вместе. Не думая ни о боли, ни о безнадежности ситуации, я продолжаю биться и кричать:

– Я не верю в тебя! Я не верю в тебя! Не верю!

Тогда свободной рукой он прижимает меня к себе, сдавливая ребра так, что я не могу дышать, и злые слезы боли и отчаяния застилают глаза. Я слышу его голос, над самым своим ухом, но не могу заставить себя прислушаться и понять, что он говорит.

Я не верю в него.

Я задыхаюсь и мешком повисаю на его руке. Он не отпускает. И по-прежнему над ухом как жужжание назойливого насекомого звучит его голос. Проходит много времени, прежде чем я понимаю, что этот голос беспрестанно повторяет одно и то же.

– Я помогу тебе, если ты захочешь. Я помогу тебе. Я помогу.

Спиной я чувствую, как в груди мистера Брюса Уэйна стучит сердце.

Конец

@темы: слэш, бэтмэн/джокер

---

Between mind and heart

[Harleynza]

Здравствуйте. На первых страницах сообщество видела вопрос: "Можно ли выкладывать фанфики без слэша?" Разрешите мне выложить небольшую зарисовку.

Автор: Harleynza
Название: Between mind and heart
Жанр: Hurt/comfort
Рейтинг: PG?
Размер: Мини
Бета: Ancifera Paradis
Дисклеймер: Герои - не мои
От автора: Шапки составлять не умею, так что, если написала что-то неправильно не ругайте.
Колёса быстро мчавшегося фиолетового фургона оставили вслед за собой чёрные отпечатки на асфальте. Он бережно поднимает её с пыльной, местами с кровавыми следами, дороги. Его броня холодная: сквозь неё не чувствуется тепло и жар человеческого тела. Не слышатся частые и громкие удары сердца, готового выпрыгнуть из груди. Не чувствуется нежное прикосновение его ухоженных рук. Только холод. Она чувствует жуткий холод, проникающий в каждую клеточку ее тела. Она чувствует. Боль, пронизывающая каждый миллиметр твоего тела, заставляет кричать, но ты не можешь кричать, и поэтому стонешь. Ты не можешь пошевелиться, чтобы это не причиняло ужасных мучений. Красно-чёрный костюм разодран, на левой половине лица грим полностью стёрся, на его месте появилась окровавленная плоть, в других местах он приобрёл багровый цвет, смешавшись с кровью. Она сочится из рваных ран, она сочится из мелких порезов, маленькой струйкой вытекает из носа и рта, где-то быстрее, а где-то медленней. Прощай белоснежная улыбка. Кровь повсюду. Красные капли падают на землю. Её металлический привкус во рту и ощущение полёта. Ты всё ещё падаешь? В таком случае вот-вот произойдёт столкновение с землёй. Будет больно, но тебе всё равно. Боль, словно тысяча ножей, уже пронизывает тебя насквозь. Ножей мистера Джей… На этот раз ты не приземляешься лицом в асфальт. Если это полёт, то, пожалуй, он затянулся.
- Харли, - тихо прозвучал во тьме голос полный сожаления. Жалости. Секундное удивление, которое слишком трудно прочитать на твоём лице. Неужели ты дала повод для жалости? Да и уже давно, доктор Харлин Квинзел знает об этом. Но ты не доктор Квинзел.
Осознание того, что голос звучал не во тьме, приходит на удивление быстро. Просто твои глаза закрыты, ты закрыла их перед самой первой встречей с проезжей частью, чтобы не было так больно. Ты хотела уйти, освободить пятно, как это делал маленький Билли, уступая свои страдания другому, отдавая их Дэвиду. Но ты, видно забыла или не хотела вспоминать, что Миллиган страдал расстройством множественной личности. Медленно, словно боясь быть ослеплённой ярким солнечным светом, ты открываешь глаза. Куда исчез тот блеск твоих голубых глаз? Где азарт и задор? Нет, твой полёт не затянулся. Он держит тебя на руках. Страх падения засыпает где-то глубоко внутри. Спокойствие и умиротворённость приходят на его место.
- Ты в безопасности… - ты не слышишь, как звучит его голос. Ты не сможешь, понять, что такое звучание ему придаёт особый прибор, изменяющий тембр и высоту извлекаемого звука. Ты не видишь его извиняющихся глаз. Он просит прощения за то, что не спас тебя. Тогда, в самом начале. Но он ничем не мог помочь, уже нельзя ничего не изменить. И за это он будет винить себя. Только себя. Никто не обещал, что героем быть просто. Ты не чувствуешь его. Словно на руках тебя держит не человек. Призрак, рыцарь ночи… Тёмный Рыцарь. Ты не замечаешь или не хочешь замечать, что именно он держит тебя на руках, словно фарфоровую куклу. Ты стараешься мило улыбнуться, но на твоём лице появляется ужасная гримаса, и ровные некогда белоснежные, а сейчас окровавленные зубы невольно привлекают всё внимание. Страх в его глазах снова остался незамеченным тобою. Ты видишь только то, что хочешь видеть. И вот, милая улыбка, насколько это возможно девушке в таком положении, появилась на твоих устах. Ты улыбаешься и стараешься поднять руку, чтобы прикоснуться к нему. Дотронуться. Почувствовать, что он реален, что это не фантом и не плод твоего воображения. Что он сейчас здесь и с тобой. Не обращая внимания на тупую боль, возможно сломанной руки, ты прикасаешься к его лицу. А он, в свою очередь, не отстраняется, позволяя почувствовать тепло своего тела. Да, он здесь. Он с тобой. Улыбка становится шире. А в глазах загорается небольшой огонёк, который будет обязан, перерасти в огонь, некогда горевший в её очах. Ты обязательно ей в этом поможешь. Слабая вспышка на солнце, которую всё же можно разглядеть невооруженным глазом среди ясного голубого неба.
- Джей, - она ласково произносит из последних сил, продолжая гладить тебя по лицу. Его нет рядом, когда он так ей нужен. Она, наверно, даже и не догадывается, что для Джея её чувства грязный ком снега, лежащий на обочине. Ком снега, который лень убирать, да и зачем? Снег всегда тает, рано или поздно. Но даже сейчас, после всего того, что этот подонок сделал с ней, Харли продолжает любить его. Именно любить. Каждый психолог и психиатр с уверенностью заявит, что это всего лишь Стокгольмский синдром. Это уже давно не Стокгольмский синдром и был ли он вообще? Она истекает кровью только благодаря этому сумасшедшему, разрисованному под клоуна мужчине. И даже не смотря на это, продолжает любить его. Она гладит тебя по лицу. Не его, тебя, – Бэтмена, ночного стража, вселяющего страх всему преступному миру Готэма. Но маленький арлекин этого не замечает или не хочет замечать. Перед ней только он, тот, кому она отдала своё сердце. Силы уже на исходе. Сначала расслабляются пальцы, она уже не чувствует тебя под ними, потом рука до кисти, затем до локтя, её словно, что-то поглощает, забирает всю энергию... И наконец, вся рука падает вниз, свободная и тяжелая. Тихий ужас застыл в твоих глазах. Ты никак не можешь поверить в то, что только что произошло, что происходит. Она продолжает улыбаться, но её голубые глаза тускнеют, а веки тяжело опускаются. Она устала, очень устала…

@темы: не слэш

---

Отвлекаясь от длинного юмористичного фанфа...

[zokpool]

Натуральный драббл))

Название: Бросок
Фендом: Batman:the Brave and the Bold
Автор: ZoKpooL
Бета: перебьемся
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Пейринг: Джокер/Двуликий

Двуликий всегда любил эти встречи.И любил Джокера.По своему,конечно.

Джокер всегда любил встречаться с Двуликим."На том самом месте".Для каждого из любовников это было свое место-для Двуликого этим местом стало заброшенное здание суда.

Они не любили друг друга по-настоящему.Двуликий просто любил,как хрипло смеялся Клоун-Принц Преступного мира.Но Харви даже не догадывался,что единственное ради чего с ним спал Джокер и что он любил в нем-это бросок монетки,который определял,кто будет сверху на этот раз.

@темы: слэш, джокер/двуликий

---

[zokpool]

После прочитанных пары десятков комиксов,думаю, что сие должно быть в сообществе.В качестве ознакомления.

Такие разные Джокеры

Джокер мультсериала Бтас(ТнБа и Лига Справедливости,там такой же Джокер,только выглядит по другому).Все с ним знакомы?

Джокер мультсериала The Batman.Ну знаете:привычка бегать на четвереньках в смирительной рубашке,большие зубы и проч.

Джокер мультсериала "Brave and Bold".Наиболее приближен к Джокеру комиксов 50-60-х

Джокер из сериала 60-х.наиболее классический из кино-Джокеров.

Джокер из фильма Бертона.И следующий...

Хитик.Который Лэджер.

Джокер вселенной "Бэтмена Будущего".Все видели?Не видели-и ладно,кроме голосовой работы Марка Хэмиила,не на что смотреть.

Джокер из игры "Аркхам Асайлум".Фактически-из Бтаса.
Теперь-комиксы.Самые,пожалуй,интересные альтернативные версии(из так называемых "элзевордов").

Легенда о Темной мелюзге,комикс 92 года.Джокер здесь-(возможный) наркоглюк.

Джокер из комикса "Уайлд"-это фентезийный вариант,в котором Клоун-некромант.

Джокер-пират по имени Веселый.Пиратский капитан а-ля Джек Воробей.Detective comics. Annual № 7

Есть такой комикс Speed bullet,там Бэтмен и Супермен-один чел.Значит,и их любимые враги-Лекс Лютор и Джокер-тоже один персонаж.

Джокер из комикса Two face(не путать с Двуликим,хоть он там тоже есть).Переделка истории о докторе Джекилле и мистере Хайде.

Джокер из комикса "Носферату"-этот комикс является данью уважения немецкой киноклассике 20-х годов.

Джокер из комикса "Бэтгел и Супергел".Бэтмен и Супермен не существуют,зато их меньшие протеже-Бэтгел и Супергел-существуют.И Лекс с Джокером-тоже.Джокер тут глощет нарктоту "Веном"(та самая штука,что дает злодею Бэйну сверхчеловеческую мощь) ведрами.

Гиена-смесь "марвеловского" Саблезубого и угадайте-кого.

Джокер из комикса "Возвращение Темного рыцаря".Прошло лет 20-зо(непонятно,с чего),и Готэму нужен Бэтмен-улицы вновь заполони преступники,мутанты и нео-наци.Бэтмен вернулся,вернулся и Джокер(бедняжка прохандрил в дурдоме все эти годы без Бэтмена).Он тут-гей,садист и любитель детей(без педофилии,просто они отличные заложники).

Джокер из комикса "Joker HC".Самый нелюбимый мной Джокер.Там,конечно,хорошая рисовка,но...В силу общего реализма он выглядит дешевым маньяком,дебильным мафиози,мелким садюгой и чуть ли не гопником.Самая нелюбимая версия.

И наконец-Бьянка Стэплчайз,Джокер из комикса "Thrillkiller".Ага,женщина-зато какая.В злобе не уступит "каноничным",подкупает детективов,убивает Робина,жена мэра,поет,Крок и Двуликий работают на нее.А еще у нее свой гей-бар.И своя Харли.А она пол не сменила.

@темы: ...

---

Эхх...

[zokpool]

Третья глава фика "Читай по губам"

Глава третья. Все мы любим рок-н-ролл,бэби.

...иногда,то что мы любим и во что верим,оказывается другим...бабушка,которая нам пекла пирожки,оказывается маньяком,старый дом-бывшим концлагерем,а родственник-графом и негодяем...а вот мотель у дороги может оказаться местом,в котором обитает несколько сотен маньяков-каннибалов...
...Эй,удался мне закос под "Лемони Сникета"?..
Харли помнила,как выскочила из-под душа и ножа маньяка,толкнула его,выбежала в коридор и услышала выстрелы...
...а дальше... мешанина из тел,ножей,топоров,матерящийся Черная Маска,ножом сносящий голову кому-то,Риддлер,бьющий тростью по головам,Сорока бросает ей одежду и оружие и кричит про какие-то клевые буфера,Глинорожий,вбивающий уродцев в паркет,Пугало разбрасывает приемами кунг-фу маньяков,Двуликий отсреливает голову бежавшему на него здоровиле,а сразу штук пять упырей горят,встретившись с Зевсом...
...
Чревовещатель бросил дробовик и завопил:
-Сколька же их здесь?!
...
Шляпник и Плющ прорвались к выходу и остолбенели:один из автобусов был разломан,а другой урюки долбали палками.Шляпник зарубил одного,Пэм расправилась дубинкой с двумя,но их было больше и...
...автобус рванул.Джервис и Айви развернулись:в дверях мотеля стоял Зевс и орал:
-Все в оставшийся автобус,я их задержу!
Шляпник снес топором голову чурке,оставшемуся на улице около третьего автобуса и залез на водительское сиденье.Айви встала около автобуса и орала:
-Живо,автобус не ждет!
...
Уродцы напирали.Первым в дверь вбежал Шалтай,второй-Джейн Доу.Третьим вышел из-за Крок,держащий в охапку Зсасза:залитый кровью маньяк все требовал пустить его проубивать еще.Четвертой,к облегчению Рыжей,вышла Харли,явно немного контуженная от всех событий.Отстреливаюсь,к автобусику прошел Двуликий,и лишь тут до всех дошло:места на всех не хватит.
-Ну ладно,разместимся,- оптимистично сказал Шляпник.Остальные в автобусике не разделили этот оптимизм
…
Чревовещатель и Календарь кивнули Зевсу,и зашли в автобус.Когда там разместился Нигма,стало понятно,что все не уедут. Впрочем,этого не разделили Джонатан Крэйн и Маргарет Пай,столкнувшие с места Болтая.Осталось лишь дождаться…
-Бегите,ваш бог защитит ваши смертные оболочки! – заорал Зевс на Шарка и Маска,и раздробил испускающей молнии рукавицей голову одному из нападавших,-Живо!
Удостоверившись,что ганста боссы уселись в автобус,он спокойно развернулся к транспорту,как из окна на него выпрыгнул(как-то неуклюже звучит,не так ли?)оскаленный дядько,и вцепился в руку Зевса не менее оскаленными зубами.Зевс просто-просто напросто оторвал наглеца вместе со своей перчаткой,и шмякнул со всей силы в стену.Дегенерат с легкостью ее пробил,и-вуаля!-оказался среди канистр с бензинов.Несмотря на некоторую тугодумность,до Макси дошли-вступи с искрящейся перчаткой,рванет-мама не горюй.
…По заявлению Харли Куинн,было круто!
…По заявлению Большой Акулы-как на концерте «Раммштайн»…
…Макси Зевс в два прыжка преодолел расстояние, залез на переднее сидение,свалил Шляпника с переднего сидения,газанул,и раздался взрыв…
…Нет,несчастный автобус не был рассчитан на такое количество народа-его подбросило вперед,и он лишь чудом не перевернулся,Макси газанул дальше,а Харли завопила:на крыше автобуса удобно сидели два десятка дегенерата.Цепкая рука просунулась в люк на потолке,схватила что-то и исчезло.
-Мой цилиндр!
-Успокойся,Джервис,что так переживать? –сказал Нигма.
-Там заначка!!
Услышав это,Роман с Уорреном выхватили «пушки»,высунулись в этот же люк(встав на ошалевшего Шалтая)и завопили:
-Шляпу верни! – и открыли пальбу.Бам! Бам! Шарку удалось подстрелить уродца,держащего головной убор Тетча,но его рука разжалась и цилиндр улетел обгорать в дорожную пыль,смешанную с пеплом.
…
-Итак, -подвел Двуликий,когда авто остановилось у обочины. –Выходим.И в линейку строись.
«Акрхэмцы» выстроились:видок у них и впрям был неважнецкий:Клэйфейс много потерял глины,Зевс-«громовую» перчатку,было расстреляно много боеприпасов,и еще две беды-цилиндр Джервиса и залитый кровью Зсасз.
-Зато мы живы. –оптимистично сказал Хампти-Дампти. –И почти ничего не потеряли.
-Ничего? –прорычал Шарк,уставшись на Шалтая, -А деньги,спокойствие,автобусы?А?
-Смотрите! –закричала Харли –едет целый грузовик!
Водитель не успел понять,что произошло,когда он остановился,его вышвырнули,оторвали ноги,а когда дошло-отрезали голову.
-Уря,здесь куча блестяшек! –сказала Мэгпи,отворив двери прицепа.
-Наверняка,хрень, -сказал Загадочник. –Блин,не хрень,полно еды!
…
Внимание Кавалера,сидевшего за рулем,привлек предмет,тихо подпрыгивающий на дороге.
-Эгей,это же цилиндр Тетча!
-Они не могли далеко уехать, -сказал Судьба,оглядывая из окна машины разрушение. –Там этим и надо,убивали и жрали постояльцев.
Крысолов вышел из машины,взял в руки предмет и положил в багажник,рядом с куклой.
-Ну-с, -сказал Джокер. –Не правда ли,все отлично?Еще несколько глав осталось.

@темы: не слэш

---

Читай по губам:Голливуд. Глава вторая

[zokpool]

Читай по губам:Голливуд.

Глава вторая: Да чтоб у тебя сто лет сексу не было!

Все персонажи принадлежат ДиСи комикс.

вторая глава эпичного бреда

Уайт успокоился.Еще бы,было весело.Сорока подняла голову от пола:в "ирокезе" сияла дыра.Зато Чревовещатель вспомнил,что они кое-что,вернее,кое-кого,забыли

-Мы же забыли...
...
Во втором автобусе Крейн сфокусировал взгляд на Шляпнике и сказал:
-Джервис,а где Судьба-то наша...
...
В первом автобусе Зсазс,брызжа слюной,завопил:
-А где гомос и крысюк!?!
...
Джон Ди-Доктор Судьба,Крысолов и Кавалер уставились на исчезающие в дали автобусы.
-М-да. -пробормотал Ди и поднял с пола газету,пробежал глазами по строчкам. -Все понятно.Валим.В оставшийся автомобиль!
Они уже шли к выходу,когда заметили.
-Гляньте,он на нас смотрит. -Отис Фленнеган хлопнул по плечу Мортимера Дрейка - Так и глядит.
-Да ладно. - пробормотал Кавалер и развернулся к забытой кукле...
...через секунду трое храбрецов спрятались за креслом.
-Ну и злой он.Небось,все понимает,хоть и болван. - Ди поежился. - Но ехать надо,за этими кретинами.Уверен,что Джокер подбил остальных сорвать съемки фильма.
-Да,а как его оставить? - Крысолов показал пальцем на Шрама,лежащего на диване.
-Да,а кто его возьмет-то? - Дрейк явно испугался.
Ди и Фленнеган пришли к одному выводу одновременно.Мощный пинок-и Кавалер вылетел из-за кресла.
-Бери его,сам вызвался. - Отис спрятался за Ди.
-Верно,гомосек,тебя не жалко. - Ди злобно уставился на Дрейка.

...
Машина двигалась по автостраде.Остановились около "МакДональдса".
-Эй,кукла,тебе какой-нибудь бургер?Картошки?Мож,Хэппи Мил?
Кукла молчала.
...
Когда они поехали дальше,Крысолов хныкал:
-Это были все мои деньги!
-Хочешь-связывайся со Шрамом, - Судьба,вцепившись в руль,нервно хихикал. -пришлось купить всего по-немногу,а то вдруг разозлится...

...Двуликий оглядел "Аркхэмитов":Крок ковырялся в зубах,Чревовещатель хныкал по поводу болвана,Сорока глядела в зеркальце,Доу и Зсасз тихонько друг друга тузили,Акула спал,прислонившись к Шалтаю-Болтаю,Загадочник держал высоко на трости цилиндр Тетча,и смотрел как тот пытается до него достать,Зевс тряс Календаря,что бы тот не заснул,Маска крепко держал в руке автомат,Клэйфейс превратил руку в топор и медленно подрубал деревце,Айви плакала,глядя на этот мужицкой террор,Харли плакала без Джокера, а Крэйн плакал за компанию.

-Так,идиоты, - Харви оглядел сборище. - Мы идем ночевать в мотель.Мне плевать,что вы пьяные,злые и сумасшедшие-убивать нельзя.Зсасз,ты меня понял,скотина?Не убивать!Иначе сам получишь пулю в жопу!Монетка сказала не убивать-мы и не будем убивать.Поняли?

Психи закивали.

-Тада пошли.

...

Портье поднял глаза от дамского журнала и уставился на странную кампанию.

-Нам,пжалста,много номеров...Много...Три... - произнес тот,кто по всей видимости,вызвался говорить от лица всех. -Три,много...До среды мы..до завтра...до пятнацатова... - и упал рядом со стойкой.Портье разглядел его:упавший на пол был средних лет,лыс,одет в красный костюм,с татуировками в виде букв на голове.За него закончил говорить другой:

-Каждому из трех по номеру выдай,смертный!

...

Расселились так:в одной комнате-Шалтай,Крок и Глиноликий,в другой-Харли,Айви и Крэйн, в третьей-Календарь,Маска и Зевс,в четвертой-Зсасз и Доу(с ними дрыхнуть в одной комнате никто не вызвался),в пятой-Акула,Чревовещатель и Сорока,в шестой-Двуликий,Загадочник и Шляпник.

...

-Спокойной ночи,Джон,приятных снов,Рыжик.

-Эммм...Может,лучше чем-нибудь займемся?

-Чем,Рыжая?

-О,я знаю:сексом!

-Однако,Крэйн,хоть ты и мужик,мысли у тебя толковые...

...

-Эммм...Чем займемся?

-Можем рассказывать страшные истории. -Сорока сняла очки.

-Нее,без Крэйна не круто. - Шарк почесал остатки носа. -Мб,можем рассказывать анекдоты.

...

-Чем займемся?

Календарь на этот вопрос Черной Маски ответил поставленной на стол бутылкой.

-Смертный,напьемся. - улыбнулся Зевс.

...

-Чем займемся?

-Пойдем убьем.

-Кого?

-Хммм...смотри,муха.Будем метать ножики в муху.

-Идея супер,Виктор.

...

-Чем займемся?

-Монетка решит.

...

-Чем займемся?

На этот вопрос Крока Шалтай и Глиноликий ответили так:

-Спать.

...

-Эмм..Так что,сексу не будет?

-Нет,Харли,мы посвятим время беседам о вечном.

-Аа,ну тогда жаль.

...

Сорока лежала на полу,Чревовещатель прислонился к дверному косяку.

-Блин,не могу,это ж над.Шарк,ты такое детям не рассказываешь? - Сорока захихикала.

-Нет.

-А зря.

...

-Ты меня уважаешь?-спросил Роман Сионисс Календаря.

-Уважажюю... - пробормотал Дей.

-И пральна...Гнв Маскии страашен... - сказал Маск и захрапел.

"Deja vu"-подумал образованный,но пьяный Дей.

...

-Эммм...всех мух сбили.

-Теперь займемся сексом.

-Эээээ...ладно...

...

-И сказал Арагорн...Слушай,монетка не могла ничего придумать умней,чем читать "Властелин Колец"? - Риддлер вопросительно взглянул на Двуликого.

-Нет.

-А мне нравится. - произнес Шляпник.

...

-Хррр...Хрр... -сипел Глиноликий.

-Снипс-храп,снипс-храп -спал Шалтай-Болтай.

-Храапщ...Храаапщ... -это Крок.

...

Харли,которой не спалось,решила принять душ.Найдя ванную в конце коридора,она начала напевать песенку Жевунов:"Злая тра-ля-ля,умерла,умерла!".

Распевая,она не услышала,как открылась дверь ванной,зато успела увидеть,как сверкнул нож...

...

Типичный мотель у американского шоссе.Вы представили эту картину.Теперь добавьте вопль:

"Маньяки срааааааааааааааааааааааные!"

...

Джокер уже несколько часов голосовал.Ничего не было.По лицу клоуна расплылась гримаска недовольства(пришлось нарисовать помадой),но -чудо!-по автобану катил старенький "Форд".Джокер замахал руками,"Форд" проехал.Джокер конкретно приуныл,но "Фордик" развернулся и тормознул рядом.Джокер с радостью распахнул дверь,и...

-Джонни!Это встреча с Судьбой!Да тут и Кавалер с Крысоловом.Старые друзь...

Мощный удар впечатал кулак Ди в лицо Джека Напье(Джозефа Керра?Джейсона Репьена?),и глотка,скрытая за складками капюшона,исторгла из рта,скрытого маской-черепом вопль:

-Где все?!

-Без понятия,у меня не было денег на билет... - Джокер улыбнулся разбитыми губами.

-Ну все,хорёк клоунский,ща ты у нас... -мощный взрыв сотряс трассу,и все рухнули на землю.Когда встали,Кавалер произнес,сплевывая землю:

-Походу,рванул тот мотель у дороги,в котором жила семья каннибалов и убийц...



Конец второй главы.

@темы: ..., не слэш, фанфик

---

"Под венец..." продолжение

[Crow~]

Часть 4.

Название: ...НЕ УЛЫБАЙСЯ.
Автор: Crow~
Бета: Wyvern
Пэйринг: Бэтмен/Джокер
Жанр: AU, приключения
Рейтинг: G(PG)
Сиквел фанфика «ПОД «ВЕНЕЦ»».

Заставить Джокера соблюдать постельный режим оказалось… ну, сказать «очень сложно» - ничего не сказать. Первые два дня его состояние было близким к критическому, но, чтобы удержать клоуна в постели, Брюсу пришлось приковать его к себе наручниками и соблюдать режим вместе с ним. Когда же состояние Джокера улучшилось, ему пришлось позволить вставать.
Хотя стоит признать, что восстановился он достаточно быстро. На клоуне всё заживало, как на собаке.

Дела «Уэйн Энтерпрайзис», тем временем, вновь пошли в гору. Брюсу удалось найти необходимую сумму, и он снова был владельцем компании. Если бы ещё Джокер не подкалывал по поводу того, ОТКУДА Уэйн взял эти деньги…
ЧУСА благополучно распалась на мелкие компании и постепенно растворилась. Марджел Бенн сознался в том, что он воздействовал на сознание людей. Брюс Уэйн лично оплатил его лечение в Аркхэме… Гордона, кстати, восстановили в звании и позволили вернуться на прежнее место работы, списав всё на психотропное воздействие Бенна.

Сейчас март благополучно перевалил за середину. Люциус и Брюс сидели в рабочем кабинете, с головой зарывшись в чертежи и бумаги. За неимением более интересных дел Джокер стоял, облокотившись на стол (тот был настолько завален, что на нём клоуну не нашлось места) и с любопытством наблюдал за действиями двоих.
- Поступим, как обычно, - говорил Фокс. - По официальным бумагам мы построим два прототипа, на деле же - соберём одну машину.
- Это хорошо, что останутся запчасти… А что насчёт нашей… - Брюс покосился на клоуна, Джокер одарил его улыбкой. - …Неугомонной проблемы?
- Я над этим думаю, но сложно будет лишить управления пассажира, одновременно сохраняя такую возможность для вас. Возможно…
- Поверьте, связывать его каждый раз не проще.
От последних слов Джокер даже просиял.
- Что ж, подпишите здесь и здесь, - Фокс выловил из вороха бумаг два контракта.
- Может, закажешь сразу несколько? - предложил Джокер.
- Если и эта машина разобьётся из-за тебя, то я привяжу тебя к кровати - и неделю будешь слушать Моцарта.
Похоже, угроза подействовала: с клоуна даже сползла улыбка, но лишь на миг.
- Бэтмобиль будет готов через неделю, вы как раз успеете вернуться.

- Я тоже хочу поехать! – в сотый раз повторил Джокер.
- Нет! - в сотый раз ответил Брюс.
- Ну, что я буду тут делать?!
- Тебе мало свободы передвижений, так ты ещё и меня захотел ограничить! – Уэйн ткнул клоуна в грудь: - Ты. Не. Поедешь!
Могло показаться, что это сработало: поток слов Джокера иссяк, но лишь для того, чтобы разразиться бурей.
- Если ты меня оставишь – я взорву все тур-агентства в городе!!!
Брюс застонал.
- Ну, как, КАК ты это себе представляешь?! Я должен упаковать тебя в чемодан?
- Вот, ты уже почти согласился… - улыбнулся клоун.
- Я еду подписать контракт. Там будет шумно, весело… девочки, солнце и песок. Ты же всё это ненавидишь.
- Ещё там будет море и…
- …и никаких взрывов и всего того, что ты называешь весельем; и Джокера там тоже не будет.
- Ладно, - клоун продолжал улыбаться.
- И никакого…
- Бетси, я - и Готэм: наедине, целую неделю… ммм… - Джокер улыбнулся ещё шире и зашагал по коридору, погружённый в радужные мысли о предстоящих терактах.
Его бы жизнелюбие - да в правильное русло…
- Альфред! - позвал Брюс.
Было много вещей, о которых необходимо подумать.

- Значит, ты хочешь поехать? – заговорил Брюс с неожиданным энтузиазмом в голосе.
Джокер расположился в малой гостиной. Чем бы клоун ни был занят, он предпочёл спрятать «это» под стол.
- Да, - ответил Джокер ему в тон.
- Для начала тебе необходимо имя. Как тебя зовут?
- Джокер…
Брюс закатил глаза.
- Нет-нет… - клоун сопровождал слова движениями руки. - Джо Керр. Как насчёт такого?
- Сомневаюсь, что человек с твоим уровнем фантазии остановился бы на варианте «Джокер», будь это производным от имени.
- Но с Харли-то прокатило…
- Джо? Джон, Джозеф?
- Мне без разницы.
- Хорошо, пусть тогда будет Боб.
- Почему Боб? – поморщился клоун.
- Потому что не на «J».
- Я не хочу быть Бобом!
- Шон, Николас, Стивен…
- Ладно, пусть будет Стивен.
- Так, с именем разобрались. Теперь… - Брюс кинул клоуну небольшую картонную коробку. - Я не знаю, кем ты предпочитаешь быть - блондином или брюнетом - поэтому взял нейтральный оттенок…

- Нет! – Джокер занял оборонительную позицию за креслом и сдаваться не собирался.
- Если тебе не нравится этот оттенок, могу принести каталог. - Брюс увернулся от очередного запущенного в него предмета интерьера.
Клоун прошипел что-то невнятное и швырнул очередную вещь. Уэйну это надоело, и он пошёл напролом.
- Джокер, хочешь поехать – краска для волос, - потребовалось время, чтобы совладать с клоуном. - Хочешь поехать – краска для волос! – повторил Брюс, скрутив Джокера и взвалив его на плечо.

Браслеты с клоуна давно сняли – вернее, после того, как Джокер сбежал, сняв их, приборы на него больше не надевали. Хотя порою Бэтмен очень жалел об их отсутствии.
- Сэр, для того чтобы покрасить волосы, их придётся хотя бы расчесать.
Брюс на пару с Альфредом засунули Джокера под душ. Вообще-то клоуну нравилась пена, но за ним приходилось следить, чтобы он мылся, а не просто плескался, что всегда оборачивалось потопом. Душ был скучнее, но, не смотря на активное сопротивление, погром в ванной получался куда меньше.
Бэтмену надоело сопротивление, и он оттолкнул Джокера. Клоун поскользнулся и сел на пол, больно ударившись локтем о кран.
- Так: или ты помоешься, расчешешься и почистишь зубы - или я сдам тебя в Аркхам. Думаю, неделю они тебя вполне удержат.
Похоже, эта перспектива клоуна не обрадовала. Джокер фыркнул, но сопротивляться перестал.

- Ну, вот - а ты боялся, - Брюс потрепал клоуна по свежевыкрашенным волосам.
Шевелюра Джокера приобрела неопределённо-коричневый оттенок.
- Осталось только что-то сделать с кожей.

Несколько часов мучений закончились (если считать душ и переговоры), и теперь на стуле перед зеркалом сидел совершенно другой человек. Фиолетовый пиджак сменился футболкой с длинными рукавами и джинсами (от делового костюма клоун наотрез отказался). Кожа приобрела нормальный оттенок, Альфред даже загримировал тёмные круги под глазами.
- Ну, как?
- Сейчас зеркало треснет. - Джокер мрачно косился на собственное отражение.
- Кто же ты? Красавица или Чудовище? – Брюс наклонился и тоже рассматривал отражение клоуна. - Ты выглядишь отлично.
- Я выгляжу НОРМАЛЬНО, - раздражённо фыркнул Джокер.
- На людях тебе придётся ходить в таком виде, Стивен. Ты до сих пор хочешь поехать?
Стивен улыбнулся.
- Конечно.
Нет, ничего не получится – Джокер просвечивал даже из-под грима.
- И не улыбайся.
Если подумать, вариант с чемоданом – не так уж и плох…

- У тебя есть свой самолёт?! – удивился Джокер.
- Пожалуйста, не беспокойте нас, разве что в самом крайнем случае, - инструктировал Уэйн стюардессу. - Мой друг немного…
Девушка и сама всё видела. Она не раз сопровождала его в полётах, но настолько странного пассажира видела впервые.
- Где вы его…? – стюардесса не знала, какое слово подобрать.
- Я ему кое-что проспорил, - вздохнул Брюс.

- Что, Альф с нами не поедет? – клоун был занят изучением салона.
Внутри самолёта было почти как в лимузине, только просторнее.
- Нет, - Брюс, вздохнув, сел в кресло.
Перелёт обещал быть долгим. Осталось надеяться, что Джокер более совместим с самолётами, чем с бэтмобилем, и что воздушное судно не постигнет судьба машины.

- Будь добр, пристегнись, - попросил Брюс. – Или, хотя бы, сядь.
Самолёт начал набор высоты. Джокер стучал по стеклу иллюминатора - кажется, проверяя его на прочность и прикидывая, какой силы взрыв оно выдержит. Похоже, просьбы он просто не услышал.
- Когда закончим набирать высоту, можешь хоть танцевать, - Брюс попытался схватить клоуна. - Джокер!!!
Клоун увернулся и с диким смехом запрыгал по салону. Бэтмен не выдержал, отстегнулся и схватил Джокера, силой заставляя того сесть.
- Ты обещал вести себя нормально!
- Я обещал вести себя нормально НА ЛЮДЯХ.
Брюсу удалось застегнуть ремень безопасности. Джокер повозился, подёргался и затих, убедившись, что из хватки Бэтмена ему так просто не выбраться. Тишина… Ну, наконец-то.
- Мм… Мне всегда было интересно, что будет, если кто-то в салоне вдруг захочет покурить и по привычке выйдет наружу…
- Заткнись.
Тишина длилась не долго.
- Нет, что будет с этим пассажиром, я представляю. Наверняка это будет аппетитно… А что будет с самолётом? Кстати, я бы перекусил…
Похоже их - Джокера и тишины - нелюбовь взаимна.

Полёт закончился без жертв - если не считать миллионов нервных клеток.
- Ах… жара, солнце… - выйдя из самолета, Джокер потянулся, подставляя лицо благодатным лучам. - Ненавижу!
Клоун съёжился и поспешил к ожидающей их машине.
- Оптимизм из тебя прямо хлещет, - Брюс догнал его, перебросившись парой слов с персоналом. - Тебе точно не будет жарко в этом?
- На небе ни облачка – погода просто отвратительная! – вздохнул Джокер. - Уж лучше рукава, чем крем.
От жары косметика начинала «плавиться» и растекаться. Наверное, клоуну сейчас хуже, чем Брюс мог себе представить.
- Пожалуйста, включите кондиционер, - попросил Уэйн водителя.

Брюс хотел снять весь этаж в гостинице, но, в связи с курортным сезоном, в этом ему отказали; хотя номер «люкс» для него всё же нашёлся.
В машине Джокер задремал и сейчас ходил сонный.
- Можно мне уже смыть это? – взмолился он.
- Кроме волос.
Клоун бросился в душ чуть ли не бегом.
- Стоит ли напоминать тебе, чтобы ты лишний раз не показывался никому на глаза без косметики? – Брюс остановился под дверью.
- Я помню, - отозвался Джокер, перекрикивая шум воды.
- Сейчас у меня встреча. Если ничего не натворишь, ближе к вечеру сможешь прогуляться. Ты меня слышишь?!
- Как скажешь!

Встреча была сугубо деловой. Обсудили кое-какие вопросы и детали будущей сделки. Предстоял ещё выезд на объект, потом банкет… ох...

Гостиница на месте, ничего не дымится – уже неплохо. У входа не дежурит наряд полиции или скорой помощи – хорошо. По коридорам не бегают в панике постояльцы или персонал – Джокер просто превзошёл себя.
В номере было чересчур тихо. Неужели клоун куда-то смотался? Пропустив пару ударов, сердце забилось вновь. Джокер просто-напросто… дрых.

- Ну, так что? – клоун возник за барной стойкой.
Брюс старался не шуметь, но его присутствие всё же разбудило Джокера.
- Грим.
- В нём жарко.
С этим аргументом вынужден был согласиться даже Бэтмен. Сейчас перевалило за девять вечера, но жара спадать не спешила; Брюс плавился и в лёгкой одежде.
- Придётся загримировать хотя бы глаза, - сдался Уэйн.
Джокер улыбнулся и надел солнечные очки.
- И не улыбайся.

- Ладно, допустим, с персоналом гостиницы я разберусь, но на улицу выйдешь только после наступления темноты. - Брюс опустился рядом, протянув коктейль.
Джокер сидел на перилах балкона в зоне отдыха.
- Не хочешь позагорать? – спросил Уэйн, устраиваясь рядом.
- Нее, - Джокер поморщился.
Клоун намеренно выбрал место, куда не попадали лучи солнца. Он молча смотрел на людей внизу, плещущихся в бассейне.
- Зачем нужен бассейн, если рядом море? – спросил он.
- Море не всегда тёплое и спокойное, а бассейн всегда такой, какой нужно.
- Зачем ехать на курорт, чтобы купаться в бассейне, если его можно найти и у себя дома?
- Ну… - Брюс замялся. - Дж… Перестань!
Клоун капал коктейлем, используя трубочку вместо пипетки, на прохожих внизу.
- Я говорил, что лучше имя на «J», - рассмеялся Джокер.
Он облизал трубочку, проглотив остатки её содержимого.
- И не улыбайся! – в который раз укорил его Брюс.
Клоун обиженно фыркнул, но потом снова рассмеялся.

Даже наступление темноты не принесло ожидаемой прохлады.
- Уэйн, старый подлец! – кто-то окликнул Брюса. - Не ожидал тебя тут увидеть!
- Жди здесь, - велел Бэтмен клоуну, приветливо помахав своему знакомому.
- Конечно… - улыбнулся Джокер и зашагал дальше.
- Стой!
- Я верю, ты меня догонишь…
Брюс попытался остановить клоуна, но уже был перехвачен знакомыми. Джокер помахал ему ручкой и исчез в переулке.

Скрывшись из виду, клоун бросился наутёк. Бэтмен слишком боится отпустить его одного. Как бы ни было с ним весело, но даже общество летучей мышки может наскучить. Хорошо бы достать немного денег - Бетси не даёт на карманные расходы…
Только Джокер подумал об этом, как его окликнули.
- А ну, стой!
Клоун обернулся на звук. Человек в натянутой на лицо шапке с прорезями для глаз, приближался к нему с ножом. Джокер оглядел совершенно пустую улочку и неуверенно ткнул себе пальцем в грудь: «Я?».
- Ты видишь здесь другого идиота?
По правде, «идиот» здесь был только один, и - да, Джокер его видел. Судя по набитым карманам, он должен был стать не первой жертвой грабителя за сегодняшний вечер. По лицу клоуна расползлась улыбка.
- Мм… Ты хочешь меня ограбить? – совершенно невинно спросил он.
- Да, чёрт возьми! – вор уже приблизился вплотную.
- Слушай, приятель… - Джокер по-дружески обнял человека за плечи и утянул в более тихий переулок.

Спустя пару минут клоун вышел оттуда один. В карманы джинсов много не положишь, так что несколько кошельков приходилось держать в руках, а они то и дело норовили выпасть. Что ж, улов не богатый, но на вечер вполне хватит. Джокер просматривал содержимое бумажников, вытаскивая наличные, игнорируя пластиковые карты. Осмотренные кошельки он картинно швырял за спину. Порою внутри обнаруживались любопытные безделушки или фотографии. Семья, ещё семья, любовница … Один мужик поместил в бумажник фото, где он держит здоровенную рыбину… Что ж, рыбалка – это тоже сексуальная ориентация.

За что бы Джокер ни брался, он предпочитал делать это радикально. Нет, преступника он не убил, иначе бы Бетси обиделся, и эта прогулка могла стать последней. Но теперь этот человек хорошо подумает, прежде чем снова решится на преступление.
- Никогда не знаешь, кого повстречаешь… Верно? – сказал ему клоун, срывая маску с лица вора конфискованным ножом.
Сложно сказать, узнал ли его человек - всё-таки это не Готэм и столкнуться здесь с Джокером, как минимум, было бы неожиданно.

Бэтмен обнаружил клоуна на пустынном пляже.
- Ты долго, - укорил его Джокер. - Что, друзья никак не отпускали?
Он сидел, глядя на прибой, играющий с лунной дорожкой. Клоун не удосужился повернуть головы.
- Зачем ты ограбил человека?
- Я ограбил? – искренне удивился Джокер. - Это он напал на меня! Нечего приставать к человеку, СПОКОЙНО идущему ночью по пустынной улице.
Брюс не нашёлся, что ответить.
- Будешь? – клоун протянул ему рожок с мороженым.

Можно было только удивляться тому, как этот…человек… умел расслабляться. Джокер смеялся и прыгал в прибое. Ему даже удалось заразить Брюса своей бурлящей энергией и заставить того тоже искупаться.
В гостиницу вернулись под утро, еле волоча ноги.

Из глубокой бездны сна вырвал неприятный громкий звук. Где-то в другом конце комнаты Брюс подал голос, невнятно выругавшись.
- Что это? – сонно спросил клоун, когда звук повторился.
- Будильник. У меня дела…
Неприятное пикание вновь резануло уши. Джокер пошарил в джинсах и запустил в раздражитель нож, отобранный вчера у вора. Будильник жалобно пискнул и затих.
- Если бы со всем можно было разобраться так просто… - вздохнул Брюс.
- Я могу, если хочешь…
Джокер получил чем-то мягким по голове.
- Только высплюсь… - клоун поудобнее устроился на запущенной в него подушке.

Выезд на объект занял всю первую половину дня и сильно измотал; и теперь единственное, о чём мечтал Брюс, добравшись до гостиницы – это сон.
В номере вкусно пахло едой. Вскоре нашёлся и источник запаха.
- Что это? – удивился Уэйн.
- Скромный обед, - подал голос Джокер из-за стола, сплошь заставленного всевозможными блюдами.
За всем этим изобилием клоуна ещё нужно было разглядеть.
- Дай угадаю: не знал, что выбрать?

Немного подумав, Брюс решил, что сон может подождать, и присоединился к «обеду».
- А где столовые приборы? – Уэйн растерянно оглядел стол.
- Зачем они тебе? – спросил Джокер, облизывая пальцы.
Брюс пробормотал себе под нос что-то про манеры клоуна.
- Посмотри за стойкой, - вздохнул тот.

- Перестань чесаться, - не выдержал, наконец, Брюс. - Что у тебя с руками?
Весь день Джокер терзал свою кожу почти непрерывно. Хорошо заметное на фоне белой кожи покраснение обнаружилось не только на руках, но и на щеках, носу и даже шее.
Бэтмен схватил клоуна за запястье и осмотрел его руку.
- Что это? – повторил он вопрос, осторожно касаясь покраснения.
Джокер поморщился.
- Ожог? – догадался Брюс. - Когда ты успел сгореть? Ты на солнце-то был всего ничего…
Теперь понятно, почему клоун так старательно избегал прямых солнечных лучей и даже не пытался выйти из номера днём.
- Видимо, кислота повлияла на какие-то процессы восстановления твоей кожи…
Джокер отдёрнул руку.
- Мог бы предупредить, что так легко сгораешь. Стоило намазать тебя кремом от загара ещё в самолёте.
Джокер мог смеяться, когда его избивали - но он терпеть не мог, когда его подлавливали на какой-нибудь слабости.
- Пойдём, здесь наверняка есть что-нибудь от солнечных ожогов.

Остаток дня Брюс предпочёл проспать. Когда он проснулся, было всё ещё светло и жарко. Джокер снова сидел на перилах балкона, свесив ноги за ограждение. Тень оттуда почти ушла, но клоуну ещё хватало места вне солнечных лучей.
- Скучно, - пожаловался он.
Джокер смотрел на панораму городка, кажется, прикидывая, куда лучше впишется дым от взрыва.
- Перестань чесаться, - вновь укорил клоуна Брюс.
Дневную процедуру лечения ожогов пришлось повторить. Те, что были на лице и шее, смотрелись вполне неплохо, но превращаться в загар пока не спешили. С руками же было сложнее.
- Не перестанешь чесаться – отведу тебя в медпункт, - пригрозил Брюс.
Уэйн решил наложить на ожог повязку, однако сделать это оказалось не так-то просто. Самый большой враг Джокера – скука. Клоун сопротивлялся, потому что ему больше было нечем заняться, дико смеясь и носясь по всей комнате. Единственное, что у него не получилось - допрыгнуть до люстры, но это пока… (потолки в отеле были куда ниже, чем в особняке Уэйна, если немного подвинуть кровать, то…)

- Бетси, ты меня раздавишь, - прохрипел Джокер.
Брюс был тяжелее клоуна наверное, раза в два, так что выбраться из-под него, усевшегося сверху, не представлялось возможным.
- Только попробуй снять повязки, - Брюс, наконец, закончил и отпустил Джокера.
- А то - что? – клоун ещё потирал отдавленную грудную клетку. - Аркхам далеко…
- Зато медпункт близко. Уверен, у них найдутся кровати для буйных пациентов и уколы от бешенства.
- Мм… Почему «от бешенства»?
- Это я знаю, что, когда ты бесишься – это твоё нормальное состояние, а они - нет.
Джокер расплылся в улыбке.
- Как хорошо ты меня изучил, - клоун поднялся с пола и отряхнулся. - Ладно, пусть бинты остаются, но только если закажешь мороженого. Мм?
Что ж, мороженое – это не так страшно, только бы надо придумать предлог смотаться из номера, пока Джокер будет его поглощать (в его руках даже мороженое не такое уж безобидное).

Заставить клоуна принять душ оказалось на удивление легко, всё-таки жара давала о себе знать. Джокер заскочил туда даже быстрее Бэтмена. Брюсу оставалось маяться под дверью, мирясь со слипшимися от мороженого волосами.

- Ну, пойдём! – упрашивал клоун. - Я хочу прогуляться! Мм?
Солнце уже скрылось за домами.
- Ты прямо как вампир: бледный и просыпаешься ночью.
После душа пришлось менять повязку, чем Брюс сейчас и занимался.
- На себя посмотри – внук графа Дракулы! – Джокер нетерпеливо отдёрнул руку, едва Бэтмен успел закончить.
- Хорошо, только не убегай, - вздохнул Брюс
- Боишься, что меня снова попытаются ограбить?
- Да, воры тоже нуждаются в защите.
Джокер залился громким смехом.
- И не улыбайся!
Дел на завтра нет, кроме банкета по случаю подписания контракта - но он вечером, так что можно будет выспаться, а ночь обещала быть длинной…

Брюс проснулся где-то в районе обеда оттого, что его нос щекотали чьи-то волосы. Он попытался припомнить, что же делал ночью и как вообще добрался до кровати. События расплывались туманом в ещё сонной голове. Уэйн попытался сменить позу, но волосы упорно лезли ему в лицо… коричневые волосы… Вдруг до Брюса дошло - ЧЬИ это волосы… Он встрепенулся, дёрнулся и упал с кровати. Джокер только недовольно поворчал, в полудрёме пытаясь нащупать одеяло, которое Брюс, падая, стянул за собой. По крайней мере, радовал тот факт, что оба они были одеты. Бэтмен встал и швырнул одеяло клоуну. Тот укрылся и, повернувшись на другой бок, снова погрузился в сон.

Небо затянули серые тучи, но дождя пока не было. Жара спала. Брюс вышел на балкон. Что ж, что бы они ни натворили прошлой ночью - городок на месте и даже, вроде, цел: ничего не дымится, паники не наблюдается.
События постепенно оживали в памяти. Кажется, клоун промчался ураганом по «изнанке» города, а Брюсу только оставалось следовать за ним. Город, глазами Джокера, выглядел совершенно иначе… Нет, как ни странно, отталкивающим он не был. Он был просто ДРУГИМ. Один раз их хотели побить… Пришлось оттаскивать клоуна от несчастных парней. Ситуация показалась настолько абсурдной, что смогла вызвать приступ смеха даже у Брюса.
Под утро они добрались до номера и, видимо, отключились «без задних ног». Откуда только в Джокере столько энергии?

- С добрым утром, - поприветствовал клоуна Брюс, когда тот, наконец, вылез из постели.
Судя по выражению лица Джокера, вчерашняя потасовка ещё давала о себе знать.
- Чего ты делаешь? – спросил клоун, глядя на разложение вещи.
- Вечером мне необходимо явиться на банкет, а Альфред остался в Готэме, - Брюс тяжело вздохнул. - Должен признать, мне его уже не хватает…
- И где же состоится вечеринка? Мм? – Джокер задумчиво повертел в руках часть вечернего костюма Уэйна, пытаясь понять её назначение.
- В особняке моего нового партнёра по бизнесу.
Клоун брезгливо вернул вещь на место, так и не поняв, зачем она.
- Зануды, мымры, шампанское и бассейн?
Если подложить бомбу в воду, то разрушений будет немного, но зато веселья… море!
- И ещё канапе, - Брюс вздохнул.
Банкеты его совсем не радовали.
- Давай сходим вместе, - предложил Джокер. - Уверен, со мной вечеринка пройдёт намного веселее!
Если посреди зала незаметно бросить дохлую крысу…
Огонёк в глазах Джокера Брюсу как-то не понравился. Он уже собирался возразить, когда его посетила одна шальная мысль. А почему нет? Уж лучше пусть он будет на виду, чем неизвестно где.
- Что ж, за язык тебя никто не тянул.
- Бетси, мне не нравится, когда ты на меня ТАК смотришь…

Снарядиться на вечер без Альфреда оказалось сложнее, чем Брюс предполагал. Надевать бэткостюм куда проще, а тут ещё Джокер…
Клоун стоял посреди комнаты, позволяя одевать себя, как куклу. Рядышком живописно раскинулась упавшая люстра - Джокер всё-таки допрыгнул до неё. Бэтмену пришлось повозиться, прежде чем клоун позволил себя снова загримировать и согласился напялить костюм. Удивительно, что на шум никто ещё не пожаловался.
- Откуда у тебя костюм моего размера? – поинтересовался Джокер.
- Альфред заказал его, но случая надеть его на тебя пока не было… Не вертись!
Брюс закончил и подвёл клоуна к зеркалу. Костюм сидел идеально.
- Мне только интересно, как он умудрился снять с тебя мерку, - Уэйн наводил последние штрихи.
- Ну и видок! - Джокер поморщился, высунув язык.
- Наконец-то ты похож на человека.
На сей комплимент клоун обиженно фыркнул.
- Стоит ли напоминать, что если ты себя выдашь…
- Аркхам… то есть, медпункт - я помню.
- Нет, всё серьёзнее. Ты можешь поставить под угрозу Бэтмена.
Джокер хмыкнул, неохотно соглашаясь.
- Хорошо, постараюсь не сорвать вечер, Бетси
Брюс удовлетворённо кивнул и продолжил собственные сборы.
- Ну, хоть немножко-то пошалить можно? - улыбнулся клоун, скрывшись в другой комнате.
Бэтмен тяжело вздохнул. Взять Джокера с собой уже не казалось хорошей идеей… Это с самого начала не казалось хорошей идеей … Как он там в первый раз объяснил своё решение?

К вечеру облака рассеялись, дождь так и не собрался.
На банкет было приглашено много народу. Мужчины в однотипных костюмах, и женщины, их сопровождающие. Хорошо хоть нет единого стандарта на женский наряд, а то светские вечера были бы ещё скучнее (хотя, кажется, что скучнее и так некуда).
Джокер растерялся, глядя на всё это «великолепие». Столько «материала», а поиграть нельзя. Брюс схватил его за шиворот и притянул к себе.
- Не потеряйся, Стивен.
По лицу клоуна пробежало недоумение.
- …а, ну да, Стивен, - Джокер улыбнулся, взяв Брюса под руку так, как это делали спутницы. - Может, мне следовало надеть платье?
- И не улыбайся, - Уэйн стряхнул руку клоуна со своего локтя, натянуто улыбаясь какому-то знакомому.

Ух, какой бассейн! Джокер стоял на краю, глядя на голубую гладь. Воды бы хватило не только людям, стоящим рядом, но даже тем, что под крышёй дома. Жаль, что Бетси вытащил всё, чем можно было бы «развлечь» гостей… Хоть бы подножку кому подставить… Но все потенциальные жертвы купания держались от воды на безопасном расстоянии. Оставалось только вздохнуть и поискать, чем бы развлечься ещё.

К спиртному клоун почти не притрагивался. Ну, правильно, зачем Джокеру пить спиртное? Его крыша и так находится в постоянном полёте, так что её не нужно сносить подручными средствами. А вот к закускам клоун проявил больший интерес. Отобрав у официанта поднос с особенно полюбившимися, Джокер вернулся к Брюсу и уселся на стол.
- Веди себя прилично! – прошипел ему Уэйн сквозь зубы.
- Я не виноват, что у твоего друга не хватило денег на стулья…
Брюс отобрал поднос и стянул клоуна на пол.
- Мне уже надоело стоять! – Джокер отнял закуски обратно. - Сколько можно?
- Пока не закончится вечер.
- Теперь я понимаю, почему на этих «вечеринках» так устают, - клоун вздохнул и облокотился о стол.
Вдруг послышался звон стекла, кто-то вскрикнул… Это обрушилась пирамида из бокалов. Брюс бросил гневный взгляд на клоуна. Так вот чего он там крутился!
- Что? – совершенно искренне оскорбился Джокер. - Я тут стою…
Вытащить из пирамиды один бокал так, чтобы вся она рухнула не моментально, а через некоторое время – тоже надо уметь.
Уэйн почувствовал, что скоро потеряет самообладание. Он выдавил из себя улыбку и почти ласково увёл Стивена из зала, подальше от посторонних глаз.

Кажется, это гостиная или комната отдыха. Звуки банкета долетали и сюда, но по сравнению с залом здесь была почти тишина. Брюс уже собрался открыть рот для гневных замечаний, но Джокер его опередил.
- Диван! – обрадовался он и с разбегу плюхнулся на мягкие подушки.
- Ты обещал не безобразничать! – начал Бэтмен.
- Я обещал не сорвать вечер. Эти ботинки такие неудобные, - клоун снял обувь и разминал пальцы.
Кроме костюма Уэйн снабдил его и туфлями, соответствующими случаю.
- Какие ещё фокусы ты припас?
- Ну, что ты, какие фокусы… - Джокер расплылся в невинной улыбке.

- Пойдём, нужно вернуться в зал, - Брюс дал клоуну некоторое время, что бы тот мог отдохнуть.
- Возвращайся, - отозвался Джокер.
Он был занят осмотром настольной лампы в виде сражающихся дракона и тигра из какого-то зелёного камня.
- Я тебя одного не оставлю.
- Да что я могу тут натворить?!
- Вот в чём-чём, а в недостатке фантазии тебя обвинять не стоит… - Брюс попытался силой поднять клоуна с дивана - Пошли.
Джокер так просто сдаваться не собирался. Он схватил лампу, и стал размахивать ею, как мечом.
- Осталось не так много. Скоро я подпишу контракт, и потом мы сможем уйти.
Клоун фыркнул, позволив отобрать у себя лампу.

- Ботинки надень, - напомнил Джокеру Брюс, когда клоун, наконец, согласился вернуться.
- Спасибо, мне и так неплохо… - клоун хотел уйти, но Уэйн одёрнул его.
- Д… Стивен, надень ботинки, - Брюс угрожающе навис над Джокером. - Ты собираешься ходить босиком?
- Мм… Почему нет?
Бэтмен так нехорошо посмотрел на клоуна, что пришлось подчиниться.

Наконец, вечер закончился. Брюсу пришлось соврать, что его друг неважно себя чувствует. Хотя почему соврать, Джокеру и вправду уже было не очень: когда к нему, как к другу Брюса Уэйна, приставал очередной гость, желающий добиться расположения, Джокеру уже было трудно себя сдерживать... Сейчас клоун сидел, прислонившись лбом к стеклу в машине, как-то даже грустно глядя на скрывающийся за поворотом особняк.
- Дом на месте, гости не разбегаются в панике… Должен признать, что ожидал от тебя больших проблем, - заговорил Брюс.
- Ну, что ты, - Джокер оторвался от окна.
На стекле остался след от размазавшегося грима, по которому клоун уже водил пальцем, превращая в, понятный только ему одному, рисунок.
Брюс взял его за плечо и развернул к себе.
- Так, что ты натворил?
Клоун ответил непонимающим взглядом.
- ЧТО ТЫ НАТВОРИЛ? – повторил Бэтмен, перехватывая Джокера за шею, пока ещё осторожно, но готовый в любой момент с силой сжать её.
С минуту они играли в гляделки. Джокер проиграл и расплылся в улыбке - уж больно ему хотелось посмотреть на результат своих деяний.
- Остановите машину, - попросил Уэйн водителя. - Мы выйдем здесь.

Водитель подчинился, не задавая лишних вопросов. Ещё бы - после таких чаевых и подаренных ботинок! (Оказавшись в машине, Джокер снял ненавистную обувь и со словами: «Это тебе!» забросил её на переднее сидение).
Взрыва пока слышно не было, дым тоже не наблюдался.
- Так что ты натворил? – спросил Бэтмен.
- Ничего особенного… - Джокер послушно плёлся следом. - У тебя есть бинокль?
- Нет, оставил в другом костюме.
- Жаль.

Особняк окружала буйная растительность, так что им удалось подобраться вплотную незамеченными. Вечеринка продолжалась. Что творилось в доме, разглядеть не удалось, а вот внутренний двор был как на ладони. Веселились с удвоенной силой. В бассейне уже плавал какой-то предмет - кажется, кресло - на него безуспешно пытался влезть какой-то толстячок, но его постоянно сталкивал другой человек. Купались прямо в одежде, обливались шампанским и хохотали.
- Это же… Джокер!!! – Бэтмен узнал действие веселящего газа.
- Успокойся, такая концентрация никого не убьёт, только заставит посмеяться…
- Где ты… Когда ты успел? – Брюс схватил клоуна за грудки и основательно встряхнул.
- Секрет фирмы, - спокойно ответил Джокер. - Раз уж ты всё равно всё узнал… может, вернёмся и повеселимся?
Клоун как-то грустно косился на веселящихся людей – похоже, ему действительно хотелось вернуться. Столько готового к работе «материала»…
Брюс ещё раз тряхнул Джокера, раздражённо рыкнул и зашагал прочь. Клоун посмотрел на вечеринку, потом на уходящего Бэтмена, потом снова на вечеринку…
- Бетси, подожди!

Ночью всё-таки пошёл дождь. Звёздное небо быстро потемнело, поднялся ветер и обрушился ливень. Хорошо хоть к тому времени они уже успели добраться до города и Брюс поймал такси. Так что в гостиницу вернулись почти сухими.
Дождь не перестал идти и на утро.
- Просыпайся, - Брюс ткнул спящего клоуна.
Джокер дёрнулся, но не проснулся, только попытался вяло отмахнуться, закутавшись поплотнее в одеяло.
- Вставай. У нас самолёт через четыре часа.
- Это же твой самолёт… Они не улетят без тебя…
- Это не повод опаздывать… ДЖОКЕР!!!
Клоун встрепенулся и вскочил как ужаленный. Голос Бэтмена не предвещал ничего хорошего.
- Что это? – Брюс держал в руках зелёную лампу, изображающую поединок тигра и дракона.
- Тьфу ты! - Джокер выдохнул. - Я уж было подумал, что ты нашёл в шкафу труп уборщицы …
Пару минут они сверлили друг друга взглядами. Похоже, про труп уборщицы была шутка, а то с Джокера станется…
- Думаю, твой друг был не против пожертвовать лампу ради такой сделки.
- Он был бы не против, если бы я её попросил, - Брюс вздохнул и поставил осветительный прибор на прикроватную тумбочку.
- Ну, так же совсем не интересно…

Брюс вышел на балкон, чтобы немного остыть. Он уже успел послушать новости – ничего особенного про вчерашний вечер не говорилось. В конце концов, уговор был, что Джокер не сорвёт банкет и не выдаст себя и Бэтмена.
- Мне только интересно, как ты умудрился дотащить её до гостиницы так, что я не заметил? – спросил Брюс, не оборачиваясь, когда за спиной послышались шаги.
- Даже деловой костюм почти безразмерен, если знать, как укладывать предметы, - улыбнулся клоун.

- Ты собираешься лететь в такой дождь? – Джокер вышел под ливень.
- Что в этом такого? – Брюс собирал вещи.
- Ну… погода только наладилась, а мы уже улетаем…
Брюс всё-таки бросил своё занятие и приблизился к балкону.
- Я ещё не хочу улетать, - клоун схватил Бэтмена за руку и попытался вытянуть под струи воды. - Завтра, - вытащить Брюса оказалось не так-то просто, - завтра дождя уже не будет…
Джокер сделал вид, будто сдался. Уэйн расслабился и тут клоун дёрнул его изо всех сил, и они вдвоём чуть не перевалились через перила. Спасла быстрая реакция Бэтмена и то, что Джокер поскользнулся на мокрых камнях, утянув обоих на пол.
Брюс хотел подняться, но клоун делал подножки и подсечки, громко хохоча, несмотря даже на набитую шишку. Чтобы подняться, Бэтмену пришлось скрутить Джокера и втащить его за собой под крышу.
- Вот видишь, а ты собрался улетать, - клоун продолжал улыбаться, несмотря на поражение.
Брюс только вздохнул.
- Я принесу тебе лёд, - он заметил шишку.

Джокер спокойно сидел, позволяя Бэтмену перебирать его волосы - Брюс решил проверить, нет ли других повреждений. У самых корней коричневые волосы уже имели зелёный оттенок. Со стороны это ещё не заметно, если не приглядываться. Нет, уезжать надо быстрее.
Солнечные ожоги на лице Джокера успели сойти, так и не превратившись в загар. Должно быть, его обожженная кислотой кожа не выделяла необходимого для загара пигмента, поэтому он такой бледный.
- Ты не любишь мыться, потому что мыло сушит твою кожу, - догадался Брюс.
- Немного…
- Тебя бы сводить к дерматологу…
- Бетси, ты жесток. Неужели тебе не жаль дермолога?

- Бетси, один день, - упрашивал Джокер. - Улетим завтра.
Уэйн продолжал укладывать вещи, а клоун лежал на кровати, болтая ногами. Джокер сосал кубик льда вместо того, чтобы прикладывать его к шишке.
- Почему ты так не хочешь улетать?
- Не знаю… не хочу - и всё!
Похоже, Брюс не собирался откладывать вылет из-за капризов клоуна.
- Ну, хочешь, я верну твоему другу лампу? Мм? – продолжал Джокер, он уже был близок к отчаянию. - И извинюсь…
Бэтмен смерил его недоверчивым взглядом, но всё же продолжил собираться.
- Не хочешь? – удивился клоун. - Ну… ну, тогда я даже не знаю…
Джокер задумался.
- Как насчёт похода к дермологу?
- К дерматологу? – переспросил Брюс.
Похоже, клоун всё же впал в отчаяние, раз соглашается на визит к врачу.
- Я не буду пытаться убить его, или свести с ума… я постараюсь… - Джокер состроил жалобно-невинное выражение лица.
Бэтмен вновь недоверчиво посмотрел на него.
- Бетси, один день…
Неужели это так для него важно? Или он опять что-то задумал…
- Ещё ты пообещаешь не покидать пределов номера, пока мы не отправимся в аэропорт.
Клоун радостно рассмеялся и повис на Бэтмене, обнимая его.
- Джокер, медпункт… - напомнил Брюс.
- Бетси, я согласился на дермолога, - клоун не собирался отпускать его. - Думаешь, теперь меня напугает медпункт?

Джокер сидел за барной стойкой в их номере, поглощая какое-то местное блюдо, причём блюдо поглощаться никак не хотело, упорно выскальзывая из пальцев и расползаясь по тарелке. Брюс подошёл сзади и без спросу взял клоуна за руку. Джокер даже не посмотрел в его сторону - он уже привык, что Бэтмен всем распоряжается, но щелчок и холод металла на руке заставили его оторваться от трапезы.
- Что это? – клоун уставился на запястье.
- Наручники, - коротко пояснил Брюс.
Второй обруч обхватил руку Бэтмена.
- Я вижу. Зачем?
- Не знаю, что ты задумал, но из номера ты не выйдешь.
По выражению лица Джокера можно было прочитать: «Думаешь, это меня остановит?». Вообще-то он честно не собирался никуда выходить, но теперь появился повод и это уже было бы забавно…
- Думаю, это тебя задержит. Если ты попытаешь вырваться – я это почувствую.
- Спать мы тоже будем вместе? – в глазах клоуна появился озорной огонёк.
- Конечно, - выражение лица Бэтмена говорило: «ничего у тебя не выйдет».
- И принимать душ?
Брюс смутился.
- Зачем? Ты ещё достаточно чистый…
Джокер улыбнулся и нашарил свободной рукой тарелку…

Клоуна пришлось всё-таки отцепить от себя. Брюс засунул его в душевую кабинку прямо в одежде и включил воду. Джокер ещё пытался доставать Бэтмена глупыми просьбами типа: «Бетси, не подашь полотенце?», но Брюс предпочёл находиться за дверью.

- Бетси, я хочу пить, - высказал клоун очередную просьбу.
За окном по-прежнему барабанил дождь. Комнату освещали только огни иллюминации отеля.
- Перебьёшься, - огрызнулся Брюс.
Они лежали в кровати, на расстоянии вытянутой руки. Джокер вольготно развалился на середине, а Бэтмен ютился на самом краю. Мыш уже не раз пожалел о своём решении приковать клоуна к себе.
- Ну, Бетси, я очень хочу…
- В прошлый раз, когда мы находились в схожей ситуации, всё было проще…
- В прошлый раз я находился в «критическом состоянии», - клоун передразнил Альфреда, копируя его выговор.
- Джокер, если ты не заткнёшься, я устрою тебе состояние ничуть не хуже.
Наступили несколько секунд тишины.
- Бетси, давай поменяемся местами, я уже устал лежать на этом боку.
Да, Джокер и тишина – несовместимы.

Из сна Уэйна вырвал телефонный звонок. Джокер спал, свернувшись клубком в уголке кровати, звонок заставил его вздрогнуть. Брюс встал. Это был не гостиничный телефон и не мобильный; этим устройством пользовался Альфред, когда звонил Бэтмену - должно быть, что-то произошло. Брюсу потребовалось сделать несколько шагов, нашарить устройство в темноте, поднести его к уху и услышать звон цепи, чтобы вспомнить про наручники. Упомянутые браслеты болтались на его запястье. Первым делом Бэтмен бросился к Джокеру. Нет, клоун спал - и это был именно он, а не ворох подушек, прикрытый одеялом. Как он умудрился выбраться из наручников так, что Брюс этого не заметил? В прошлый раз у Бэтмена всегда получалось проснуться при его попытках освободиться… хотя в прошлый раз Джокер действительно был не в лучшей форме.

- Что-то случилось? – прежде чем ответить, Брюс вышел в другую комнату.
Альфред на том конце терпеливо ждал, пока хозяин не заговорит. Неизвестно, в какой ситуации мог застать его звонок.
- Боюсь, что так, - вздохнул старик. - Вы должны были вернуться этим вечером. Могу я узнать причину?
- Пришлось отложить вылет… Альфред, не томи.
- Сэр, вам нужно вернуться в Готэм как можно скорее…

- Джокер, - Брюс потормошил клоуна.
Тот вздрогнул и попытался отмахнуться. По крайней мере, теперь спросонья он не пытается ударить Брюса, как потенциальную опасность.
- Просыпайся, мы улетаем, - Бэтмен стянул с Джокера одеяло.
- Бетси… – поморщился клоун, закрываясь рукой от ударившего в глаза света. - Улетаем? – Джокер встрепенулся. - Ты же обещал!
- Придётся отложить твой визит к дерматологу до следующего раза.

Вещи из номера отправят позже, сейчас оставалось только собрать Джокера.
- Если ты не оденешься, я понесу тебя в таком виде! – пригрозил Брюс.
Клоун, с недовольным видом, сидел на кровати, сложив руки на груди, и никуда не собирался. Они встретились с Бэтменом глазами.
- Джокер, не заставляй меня применять силу!
Мыш приближался с опасным видом, клоун подался назад…

Потасовка закончилась в пользу Бэтмена. Всё-таки он банально сильнее. Брюс сковал руки Джокера за спиной, дополнительно обмотав их скотчем - это клоуна не остановит, но задержит дольше, чем одни только наручники.
Джокер молчал, лишь тяжело дышал, словно кошка после драки. Похоже, он обиделся, а это не предвещало ничего хорошего.
- Почему ты так не хочешь улетать? – Брюс вздохнул и сел рядом с ним.
Джокер только фыркнул. Точно – обиделся.
- Мне нужно вернуться как можно скорее, а оставить тебя здесь я не могу… разве что, в смирительной рубашке. Ты этого хочешь?
Фырканье.
- Я так и подумал. Развязывать я тебя не стану…
Фырканье.
- …Вставай, - Брюс поставил клоуна на ноги. - Попытаешься сбежать - и неделю будешь есть манную кашу и слушать Баха под чутким руководством Альфреда.
Сопение.
- Он познакомит тебя со всеми своими любимыми композициями, - Бэтмен накинул на Джокера плащ.
Молчание.
Клоун не сопротивлялся, позволяя Брюсу застегнуть его, скрывая под одеждой связанные руки. Когда Джокер молчал и не улыбался, это было как-то противоестественно.
- Прости, но я должен лететь.
И, пожалуй, даже жутко…
- Чего ты от меня хочешь?! – молчание уже раздражало Бэтмена. - Чтобы я залез под стол и кукарекал?
- Нет. Чтобы ты скакал вокруг, гарцуя и распевая песенку про паучка!
Джокер, наконец, заговорил, и Брюс смог спокойно вздохнуть. На это заявление он ничего не ответил, молча приглашая клоуна выйти в коридор. Джокер повиновался, принимая молчаливое соглашение.
В конце концов, унижение – это не так уж страшно. Клоун же не потребовал сделать это при свидетелях…


***

Голова так гудит… Как после неудачной попытки побега, когда тебя поймали и накачали кокой-то дрянью, чтобы впредь неповадно было.
Мысли путались. Звуки, свет… Этот запах… запах больницы. От него уже тошнит…
Джокер с трудом приоткрыл глаза.
- Ты жив! – улыбаясь, заявил ему прямо в лицо какой-то человек.
«Кто это так рад, что я жив?» - с любопытством подумал клоун и даже попытался приподняться, чтобы разглядеть говорившего. Всё. Тело опять отказало, перед глазами всё поплыло…
- Эй, куда вы? Вам ещё нельзя вставать, - санитар уложил его обратно на кровать.
Стоило отметить, что он был достаточно аккуратен… Санитары бывают аккуратными – хорошая шутка! Так, если это был побег, то какой-то странный…

Потребовалось несколько минут, прежде чем в голове снова прояснилось. Джокер осмотрелся. Больница. Клоун лежал на кровати в просторном помещении. Рядом стоял какой-то прибор и капельница. «Капельница – это лишнее, - решил клоун, выдёргивая иглу из вены, - а вот иголка может пригодиться, чтобы…». Джокер с удивлением обнаружил себя не привязанным. В добавление ко всему его оставили в комнате совершенно одного.
Клоун откинул простыню, которой был укрыт. Так и есть: никаких ремней или наручников. Джокер слез с кушетки. Ноги слушались плохо, отказываясь поддерживать ставшее вдруг неимоверно тяжёлым тело - но кто бы их спрашивал?

Внимание клоуна привлекло зеркало. Отражение в нём было какое-то странное. Джокер с минуту разглядывал себя, прежде чем до его ещё затуманенного сознания дошло, в чём дело. Волосы. Они были неправильного цвета – коричневого. Ну, да - Бетси заставил его покрасить волосы перед поездкой. Поездкой… Воспоминания начали постепенно оживать в голове.

Перед глазами всё опять поплыло. Клоун выглянул в коридор: тут было полно народу. Нет, коридором он не пойдёт. Нужно… Ноги отказали, и Джокер потерял равновесие.

- Если вы не перестанете пытаться встать, вас придётся привязать, - из темноты клоуна вырвал чей-то голос.
Санитар укладывал клоуна обратно на кровать, но говорил не он. Должно быть, Джокер потерял сознание.
- Как вы себя чувствуете? - молодой человек опустился рядом, доставая что-то из кармана.
Врач посветил фонариком в глаза клоуна.
- Эй! – Джокер вздрогнул от неожиданности и рефлекторно выбил из рук медика раздражитель.
- Тихо-тихо… Зрачки в норме. Как вас зовут?
Зовут? …Черт возьми, они его просто не узнали…
- Я… - Джокер замялся.
Имя, которым назвал его Брюс, совершенно вылетело из головы. Какая-то глупость, типа Скотта или Саймона…
- Вы не помните?
- …Керр… - наконец сообразил клоун.
Врач пробежался глазами по списку
- Мистер Стивен Керр? Меня зовут Крис Толд, - молодой человек пожал ему руку.
Стивен – почти угадал.
- Вы знаете, что произошло? – продолжил медик.
Джокер ещё раз оглядел комнату, себя, больничную одежду и перевязанное тело.
- Могу догадаться… Где Бэ… Б…
- Брюс Уэйн? Вы находились в самолёте вместе с ним?
- Да…
- Вам нужно отдохнуть, - Крис направился к двери.
- Ты не ответил.
- Пожалуйста, не пытайтесь пока вставать, вам ещё рано. Если вам что-то понадобится, Билли вам поможет.
Билли кивну и сел рядом на стул. И не сбежишь… Вот чёрт!

С побегом пришлось немного повременить. Нормального человека, за которого приняли Джокера, наверное, не должны колоть чем попало… Пришлось даже смириться с капельницей - этот амбал всё равно не разрешил бы отключить её.
Во всём теле чувствовалась слабость. Гипса клоун не заметил – значит, переломав быть не должно, только дышалось с трудом. Грудную клетку стягивала тугая повязка. При переломе рёбер гипс не накладывают… Что ж, пожалуй, можно и немного поспать.

Когда Джокер проснулся, к отвратительному настроению добавилось ещё и ощущение разбитости. Клоун решительно выдернул из вены иглу капельницы.
- Эй, так нельзя… - оживился санитар.
- От неё хуже!
Санитар растерянно осмотрелся – по его лицу можно было буквально читать, насколько затруднительно давался ему мыслительный процесс.
- Я позову врача, - Билли направился к устройству вызова.
На несложные действия ушло всего-то несколько секунд: санитар встал, подошёл к устройству, нажал кнопку и произнёс короткую фразу… Когда он обернулся, в палате уже никого не было. Никого за кроватью и под ней тоже, и за ширмой - никого… Билли выглянул в коридор, но там было слишком много народа…

Джокер брёл по коридору, пошатываясь. После пары десятков шагов он начал задыхаться. За окнами росли пальмы и светило яркое солнце – похоже, он всё ещё на курорте…
В холле дежурили журналисты. К этим ему точно не надо… Регистратура. Где-то здесь должны быть списки пациентов; в крайнем случае, можно просто спросить.
«Бетси, Бетси… - бормотал клоун, водя пальцем по списку. - Не Бетси – Брюс!» - Джокер тряхнул головой и начал просмотр сначала.
Ни Брюса Уэйна, ни - тем более - Бэтмена, в списке не оказалось.

Кто-то подошёл сзади и положил руку на плечо клоуна.
- Стивен, если вы не перестанете вставать, мне придётся распорядиться, чтобы вас привязали ремнями…
- Где он? – прямо спросил Джокер.
- Ваш самолёт потерпел крушение в труднодоступном месте… Боюсь, мистера Уэйна ещё не нашли. Могу обрадовать вас только тем, что и тело пока также не найдено…
Они шли по коридору обратно к палате. Клоун позволил себя вести.
- Кстати, вас хотели видеть.
- Видеть? – удивился Джокер. - Кто?
Кто мог захотеть его видеть? Между тем, врач уже довёл его палаты и открыл дверь. На стуле, вместо санитара, сидел…
- Альф! – обрадовался клоун.

***

Комиссар стоял на крыше полицейского участка. Уже давно перевалило за полночь; хорошо хоть, сегодня не холодно. Гордон ещё раз окинул взглядом город и, вздохнув, погасил прожектор. Похоже, Бэтмен опять не появится.
Гордон спустился в свой кабинет. Участок был почти пуст: всё-таки, времени почти час ночи. Света в кабинете не оказалось, хотя комиссар помнил, что оставлял настольную лампу включённой, наверное… Наверное, надо больше спать.
- Он не придёт, - раздался голос в темноте.
Гордон узнал его. Рука, потянувшаяся к выключателю, замерла на полпути. Комиссар сглотнул. На фоне окна вырисовывался знакомый силуэт.
- Д… Джокер?

Клоун сидел на столе спиной к нему. Что-то в нём было не так, как обычно. В темноте сложно разглядеть детали. Джокер дышал тяжело и немного сипло.
- Что ты сказал?
- Что слышал, - клоун говорил как-то непривычно тихо.
Комиссар приблизился, обойдя стол.
- Что с тобой? Плохо выглядишь.
Джокер был весь какой-то помятый, казалось, его знобило. Гордон сказал бы, что клоун мертвецки бледен, если бы бледность не была его естественным оттенком кожи. Было что-то ещё, что делало этого странного клоуна… жутким.
- Спасибо. Зачем ты звал Бетси? Его моргалка ужасно шумит…
Комиссар поймал себя на мысли, что пялится на Джокера, открыв рот.
- Произошла серия ограблений… – начал Гордон.
Наконец он понял, что не так с клоуном. Джокер не улыбался. Он только молча и устало смотрел на комиссара.
- Что случилось? – Гордон собрал в голосе как можно больше твёрдости.
- Неважно. Он бы не сказал…
- Джокер, что…? Бэтмен…?
Клоун только отвёл глаза. Комиссар не знал, что сказать и даже подумать. Он отошёл вглубь кабинета, собираясь с мыслями. Джокер молча слез со стола и вылез в окно - было заметно, что тело его плохо слушалось. Ему было всё равно, видит Гордон его уход или нет.

- Господи, сэр, где вас носило?! – Альфред подхватил клоуна, не давая ему упасть. - Я ещё могу смириться с тем, что вы ходите по дому, но…
- Эта моргалка ужасно шумит…
- Кнопка на левой панели отключает звук, сэр.
Дворецкий встретил Джокера у внешнего входа в пещеру. Клоун еле дышал и с трудом волочил ноги.
- Если вы будете относиться к этому так беспечно, ваш перелом никогда не заживёт.
- До этого всё всегда заживало…

Альфред довёл клоуна до кровати. Так и есть – сквозь бинты проступало красное пятно. Старику оставалось только вздохнуть и заняться перевязкой. Мистер Уэйн, по крайней мере, относился к своему здоровью не так легкомысленно…
- Надеюсь утром найти вас здесь же, - пожелал дворецкий «спокойной ночи».

Утро… Утро начиналось всегда одинаково. Если мистер Уэйн, не найденный в постели, или гостиной, или пещере, попросту ещё не вернулся домой, то с Джокером было куда сложнее. Клоун мог спать фактически где угодно, так что утром его ещё нужно было найти. В этом здорово помогал маячок. Шаг второй, не менее сложный: накормить Джокера завтраком. Но эту безнадёжную затею, в конце концов, пришлось оставить. Когда клоун хотел есть, то сам вламывался на кухню. Здесь умение Альфреда сводилось к тому, чтобы оказаться на кухне в это же время и со словами «Сэр, нельзя есть только сладкое!», заставить его проглотить таки что-то действительно съестное, выдержав при этом шквальную атаку джокеровской логики на мозг.
Хотя на самом деле Альфред был рад, что клоун остался. Если бы не эта повседневная необходимость в заботе о ком-то…

- Сэр, это последний, - Альфред, с невозмутимым видом, уговаривал пустое кресло.
- Ну и что? – донеслось из-за него.
Дворецкий вздохнул и отодвинул мебель, лишая клоуна убежища.
- Вам придётся потерпеть, сэр, ещё всего один раз, - старик опустился на колени рядом с забившимся в угол Джокером.
Клоуну было некуда отступать дальше, поэтому он воспользовался последним средством убеждения – жалобным выражением лица. Альфреда оно не пробило. Он взял Джокера за руку и закатал рукав, обнажив вены. Кожа была покрыта следами от уколов - свежие и аккуратные ранки соседствовали со старыми шрамами – видимо, от принудительных инъекций в Аркхаме. Понятно, почему клоун так ненавидел лечиться…
Джокер вздохнул, позволяя старику поставить себе укол и уставился в потолок безразличным взглядом.
- Вот так, - бормотал Альфред, протирая ранку ватой и загибая руку своего подопечного так, чтобы не образовался синяк. - Пойдёмте, сэр, не стоит сидеть на полу.

В таком безразличном состоянии Джокер и прибывал большую часть времени. Он не паясничал, не шумел, не улыбался…
Когда мистер Уэйн принёс его сюда, ослабевшего от недолжного ухода за своими ранами, этот дом, казалось, перестал быть мёртвым. Клоун отказывался пребывать в постели, сея хаос и беспорядок. Это была чуть ли не война между клоуном и дворецким, пока Брюс не взял обоих за шкирки, заставляя примириться, как бестолковых школьников. Примирение свелось к табличке на двери комнаты, выделенной Джокеру. «Территория, свободная от уборки. Дворецким вход воспрещён!» - гласила надпись. В этой комнате клоун мог вытворять что угодно - Брюс только поставил ограничение: никакого дыма и запаха, и прочих раздражителей. В остальной части дома порядок оставался за Альфредом.
Сейчас в доме снова стояла тишина. Джокер слонялся по особняку приведением. Нет, старик не мог ненавидеть это… существо, которое привёл хозяин, несмотря даже на то, КЕМ оно было.

- Ну и? – спросил клоун, запустив самолётик.
Джокер сидел в рабочем кабинете Уэйна, сложив ноги на стол. В это время дворецкий обычно интересовался новостями из того городка, близ которого потерпел крушение их самолёт.
- Думаю, мистер Уэйн не одобрил бы подобное обращение с его бумагами, сэр, - Альфред безразличным взглядом проследил траекторию полёта.
- Конечно… - пальцы клоуна продолжали собирать ещё один самолётик.
- По-прежнему нет никаких известий, - доложил старик.
Тон дворецкого был, как всегда, спокоен и даже холоден, истинные эмоции выдал только усталый вздох пред уходом.
Джокер догнал старика и запрыгнул на него сзади.
- Он жив, я знаю, - сказал клоун. - Он вернётся…

Новая машина совсем не пахла Бэтменом. Фокс «забыл» оставить от неё ключи. Попасть в салон труда не составило, а вот заводиться бэтмобиль никак не желал. Похоже, Люциус всё же встроил некую антиджокеровскую систему безопасности, потому как машина совершенно не реагировала на какие-либо действия клоуна. К новому бэтмобилю прилагалась инструкция, но и она оказалось с антиджокеровской защитой: картинки - и те чёрно-белые, скучно.
Клоун вылез из машины и направился к терминалу. После хождения боль в груди снова дала о себе знать, сейчас к ней добавилась тошнота. Хорошо, что он ещё не завтракал…

Джокер честно держался, но любопытство победило: кто это тут ворочает делами в Готэме без него? Его не было-то всего неделю, а в городе уже объявились новые преступники (ограбления совершили пятеро ребят в костюмах, раньше клоун их не видел). Надо будет обязательно что-нибудь взорвать, а то про Джокера скоро уже совсем забудут. Хотя взрывать что-то, когда некому тебя остановить, совсем невесело…

В подпольной забегаловке было немного народу - впрочем, как обычно. Люди разбрелись по углам небольшими шайками. За одним из столиков сидел в одиночестве невысокий человек.
- Привет, - донёсся из полумрака помещения знакомый, чуть хриплый, голос.
- Джокер? – удивился Пингвин. - Где пропадал? Уже поговаривали, что ты сгнил в Аркхаме…
Клоун, не дожидаясь разрешения, уселся за столик.
- Эй, сообрази для Джокера! – распорядился коротышка бармену.
Теперь Пингвин переключил всё внимание на клоуна, улыбнувшись тому своей птичьей улыбкой.

Пингвин и Джокер порою… сотрудничали. Кобблпот знал, на что способен клоун, особенно если направлять его в верное русло. Джокер мог бы быть здесь королём (причём не только в Готэме), если бы не его безумие. Пингвин нашёл ключик, с помощью которого можно было направлять клоуна в это самое русло (почти): нужно внимательнее следить за его настроением…

Коротышка не боялся Джокера, но всегда был настороже, зная, что от того можно ожидать чего угодно. Наверное, поэтому клоун его… как бы это сказать… уважал - насколько это, в принципе, возможно. По крайней мере, Пингвин знал, что Джокер не любит спиртное, Джокер любит сладкое.

Принесли коктейль. Клоун придирчиво понюхал содержимое стакана, прежде чем глотнуть через трубочку.
- Что с тобой, Джокер? Где твоя улыбка? – Пингвин продолжал внимательно следить за каждым жестом клоуна. - Кто тебя так отделал?
Было видно, что Джокер неважно себя чувствует.
В ответ тот хмыкнул что-то невнятное (нечто, наподобие «как обычно»).
- Зачем вылез?
- Скучно, - клоун безразлично вздохнул и опустил голову на стол, его дыхание становилось сиплым.
- Да тебе врач нужен…
- Не нужен мне никакой врач! – Джокер вскочил, выхватив нож.
- Тихо, тихо, как скажешь…
В темноте послышалась возня: у Пингвина среди посетителей наверняка есть люди. Клоун решил, что встряски ему сейчас хочется ещё меньше, чем врачей и спрятал нож обратно.
- Что слышно? – спросил Джокер буднично-деловым тоном, снова устраиваясь на столе. - Что плохо лежит? Кто себя плохо ведёт?
- Представляешь, в Готэме объявились ребятишки в костюмах… - заговорил Пингвин.
- И что?
- Они стащили у меня одну полезную вещицу…
- Да ну? – клоун изобразил удивление, но получилось не очень правдоподобно. - Нехорошие детишки…
Что-то сегодня с Джокером не так, обычно он владеет своей мимикой куда лучше. К тому же, подобная новость должна была вызвать приступ громкого смеха, а не натянутую улыбку.
- Знаешь, если они продолжат в том же духе, то у них будут все компоненты для одной славной игрушки. Если опустить детали, то это будет хорошая лазерная пушка. Им осталось стащить подходящий алмаз и несколько грамм палладия. Если они действительно смогут её собрать, то мы могли бы…
- Заикнёшься про врача, и твой монокль перестанет выниматься из глаза… - Джокер уже почти стёк под стол.
- Надумаешь дохнуть, делай это на улице.

Клоун ушёл, оставив Пингвина в одиночестве попивать вино. Конечно, надеяться на то, что Джокер просто сдохнет, было бы бессмысленно – не может так всем повезти, а пытаться его убить – себе дороже (даже когда он в подобном состоянии). По крайней мере, хорошо знать, что Джокер не станет путаться под ногами, так как у Кобблпота были кое-какие планы на ребят, так неосторожно обокравших его. Пингвину очень хотелось надеяться, что ему удалось убедить клоуна, будто это занятие – вылавливать этих новоиспечённых братцев-Хватцев - для него слишком скучное. Хотя что-то с Джокером было не так, и дело тут не в плохом самочувствии. Подобные вещи его обычно только веселили… И эти натянутые улыбки, словно клоун улыбался по привычке, а не потому что… ну, какого чёрта он там обычно улыбается-от-души-и-пусть-весь-мир-захлебнётся-ядом? Единственный, кто может стереть улыбку с его лица – Бэтмен. Но даже он не способен вызвать такой продолжительный эффект. «Хе-хе, - рассмеялся про себя Пингвин. - Похоже, у клоуна депрессия».

Альфред направлялся в пещеру, чтобы узнать, где сейчас находится его подопечный. Дворецкий бросил взгляд в открытую дверь спальни и с удивлением обнаружил Джокера, лежащего в кровати.
- Сэр?
Никакой реакции. Старик приблизился - клоун лежал к нему спиной.
- Сэр? – Альфред положил руку ему на плечо и повернул к себе. - Что с вами?
Джокер не спал. Он тяжело дышал, хватая ртом воздух, и был весь в поту. Ко всему прочему добавилась ещё и температура.
- Сэр, постельный режим прописывают не просто так, - заволновался старик.
Клоун задыхался.

- …Ничего, жить будет, - и вновь из темноты Джокера вырвал незнакомый голос.
Клоун встрепенулся и попытался оглядеться, перед глазами всё расплывалось. Горло болело, словно оно пересохло. Джокер попытался сглотнуть, но ничего не вышло.
- Сейчас… не дёргайся, - голос определено принадлежал женщине.
Клоун пытался сопротивляться, но его руки были перехвачены со знанием дела. Кто-то навалился на него, блокируя сопротивление.
- Кашляни, - попросила женщина.
Джокер повиновался. В следующий миг он почувствовал, как из его горла что-то вынимают. Дыхательная трубка – сообразил клоун. Он, наконец, смог выкрутиться и сфокусировать зрение.
Перед ним стояла немолодая женщина, протягивающая стакан воды.

Джокер в недоумении пялился на неё. Он был весь напряжён, готовый в любую секунду к активным действиям. Принимать воду клоун не собирался, несмотря на то, что после трубки его мучила жажда. Женщина вздохнула и выпрямилась.
- Меня зовут Луиза Норманн, - ответила она на немой вопрос. - Но думаю, мне стоит представиться вам, как личный врач Бэтмена.
- У Бетси есть личный врач? – Джокер, наконец, расслабился.
По крайней мере, атаковать женщину он точно передумал.
- Порою ему сильно достаётся.
- Простите, сэр, - Альфред вырос за спиной женщины. - Вам было совсем плохо.

Комната была залита дневным светом, уже наступило утро. Рядом с кроватью ещё лежали медицинские принадлежности (похоже, женщине пришлось повозиться), и стояла импровизированная капельница, соединённая с веной клоуна. Джокера ещё мучила слабость, но, относительно вчерашнего состояния, ему было намного лучше. Вчера клоун так и не поел, так что теперь с аппетитом поглощал предложенный завтрак. Со стороны могло показаться, что кроме содержимого тарелки его сейчас ничего не интересует, но Джокер внимательно вслушивался в разговор людей, стоящих у двери.
- Если он не будет вставать, всё будет в порядке, - говорила Луиза, - иначе может стать ещё хуже. Сломанные ребра смещаются и давят на лёгкое, что вызывает удушье.
Альфред вздохнул.
- Привяжите его.
- Поверьте, мисс, так будет только хуже.
Теперь вздохнула Луиза.
- Этот пациент ещё невыносимее Брюса…

Когда Альфред вернулся в комнату, Джокер уже покончил с завтраком и теперь задумчиво облизывал зеркально чистую тарелку. Кажется, он о чём-то размышлял.
- Сэр, мисс Норманн настаивает на постельном режиме.
- Ну и пусть настаивает, сколько влезет…
- По крайней мере, дождитесь, пока прокапает капельница, сэр, вам станет лучше.
Клоун откинулся на подушку и утомленно вздохнул. Лежать, неизвестно сколько, ему совсем не хотелось, хотя личный врач Бетси, наверное, заслуживает, что бы её мнение хотя бы выслушали…
- Я принесу десерт, когда лекарство закончится, - уходя, пообещал дворецкий.

Джокера хватило только на половину капельницы. Что ж, лучше, чем ничего. Вернувшись в комнату, Альфред перекрыл ещё капающую капельницу и заправил пустую постель. Он не дежурил под дверью и не караулил в пещере. Всё равно это было бы бесполезно, клоун найдёт способ сбежать. Альфред старался хотя бы максимально упростить побег, чтобы Джокер меньше травмировался.

@темы: фанфик, бэтмэн/джокер

---

[zokpool]

Читай по губам:Голливуд

Еще один фанфик. Не слэшовый

Навеяно третьим номером серии "Харли и Айви",но в большей мере-"Джеем и Молчаливым Бобом".
Будут хорошие отзывы-напишу еще.

Персонажей я использовал туеву хучу.


Перед ужином в Аркхэме как всегда:Джокер раскачивается на люстре,Крэйн вспоминает детство,Шляпник горланит песенки,Загадочник играет в шахматы с Кроком и вечно проигрывает,Двуликий подбрасывает монетку,Чревовещатель спорит о чем-то с куклой,Айви поливает цветочки,Сорока перекладывает кучки серебряной хрени туда-сюда,Белая Акула пинает спящего Шалтая-Болтая,Джейн Доу и мистер Сзасз спорят какой нож острей, а Харли успешно изображает дурочку.
-Эй газеты принесли! - это Джокер упал с люстры.
-Калу!Газеты!Джонатан,сказку!
Все толпятся рядом с Крэйном.Джон Крэйн поднимает глаза к небу и грязно,по его меркам,ругается.Берет наугад и читает:
-Сегодня в Голливуде начались сьемки байэпика "Аркхэм:как я полюбила монстра" про психиатрическую клинику Аркхэм,и про его создателя,Амедуса Аркхэма.Так же там будут показаны все известные пациенты клиники...
-Крута,про нас будет кинцо, - Харли явно довольно.
-Хреново. - это уже Шарк.
-Эт почему? - Шляпник явно удивлен.
-Ну вот сами подумайте:ваши морды,пусть сыгранные кучей геев,на экране,а бабла мы не получили.Я на таких делах собаку съел,с меня образ Вольдеморта в кино-Поттере украли...
-Вкусная была?
-Заткнись,Джей.Так вы поняли?
-Да,валим в Голливуд!
-Развлекуха!Развлекуха!
Шарк достал "пушку" и выстрелил в потолок.Люстра упал на пол.Шалтай вздрогнул и проснулся:
-Что за шум?
-Мы едем на премьеру нового фильма про Мапеттов!
-Вообщето,срывать фильм про нас.
-Вы туда,а я на "Мапеттов".
-Ты кретин,Джокер.
-А ты секси,Айви.
-Козел.
Бунт был коротким и беспощадным.Один Крок остался сидеть на полу.Загадочник заорал:
-Пошли!
-Куда?
-В Голливуд.
-Зах?
-Дык они нам должны!
-Так зачем-то?
-Срывать кино,Крокки - Двуликий довольно скалится.
-Зачем?
-Блин,они нам бабла должны - Шарк трясет пушкой.
-А.Так и говорите.Пошли.
...
На воротах Аркхэма висит записка:"Прасти наз,Джереми,мы так больше не будем.Уоррен Вайт и другие.

П.С.:вазьми у миня из капилки на люзтру.

Джокер".
...
Компания,которую дополнили выпущенные из камер Глиноликий,Черная Маска,Макси Зевс и Календарный Человек,ехала на трех автобусах в сторону Голливуда.
В первом тряслись Джокер,Двуликий,Загадочник,Крок и Черная Маска с Плющом и Зсасзом.В другом-Клэйфейс,Календарь,Зевс и Харли с Крейном и Шляпой.В третьем...
...Ну и компашка-Человек-Яйцо,который ломает все,к чему притронется,чокнутая маньячка,которая даже свою жизнь прожить не может,мужик,который советуется с носками и дура,которая отдастся любому за кусок стекла.
-Блестяшка?
-И я про тоже,Мэг.Кучка кретинов.
-Угу,а еще с нами едет дядька без носа и ушей,волос и губ,прям Бендер из "Футурамы".
От резонного замечания Шалтая Сорока и Чревовещатель повались на пол.
-Ой,не могу,Бендер!
-Где ж твоя будка самоубийств!?
-Где Бендера косплеят? - Джейн Доу оторвалась от "баранки".Этого Шарк уже не стерпел-выхватил ствол и выстрелил.Рядом с плечом Джейн в стекле появилась дырка от пули.
-Вух,хорошо что ты не специально. - Джейн улыбнулась.
-Я-специально.Кто-то отрезал мне мизинец.Попробуй без него пострелять,сука.
Почему-то это изрядно развесило Сороку.Она поднесла к подбородку фонарик,включила его(благо,в микроавтобусе царил полумрак,еще одна причина,почему Вайт промазал) и забубнила:
-Жил-был маленький мальчик,и попал он как-то в дурдом.Там его все били,колотили и пытались изнасиловать.Наконец,его изуродовала одна сучка.Теперь он ходит и орет...- Пай выдержала паузу,и выкрикнула... - ОТДАЙ МОЙ МИЗИНЕЦ!!!
Чревовещатель вновь заржал,а Уоррен конкретно психанул и достал еще одну пушку.
...
Услышав выстрелы из последнего автобусика,Джокер завистливо протянул:
-Трахаюцца...
...
Во втором автобусе царила атмосфера веселья:была обнаружена куча ящиков пива и дешевого виски,вылаканная сразу.
-Ты меня уважаешь,мм?-Зевс хлопнул по плечу Календаря.
-Уважааааюю... - Дей смотрел в потолок.
-И прраральна...Гнв богов страшен - пробормотал Макси и захрапел.
Харли уже давно спала.За рулем сидел трезвенник-Глиноликий(пить Бэзилу было нельзя-сразу растекался по полу),а Крейн думал,как заговорить с Харли,не замечая,что она спит.И лишь Безумный Шляпник высунул курчавую голову из окна и завопил:
-А у нас бухло есть!
Этого Джокер стерпеть не мог.С воплем:
-Без меня трахаются,так еще и бухают?! - открыл двери автобуса и собирался шагнуть на полной скорости из него.Сзади,за фалды пиджака,его схватили Риддлер и Плющ.Наконец,до Джокера дошло,что если выйти так,будет больно,и он попытался залесть обратно в автобус.Попытка-не пытка,ибо одна из рук,которая его держала,разжалась и Джокер устремился на встречу с землей.
...
На немой вопрос Нигмы,зачем она это сделала,Айви подмигнула и сказала:
-Харли будет горевать-а кто ее утешит,угадайте?
Черная Маска и Двуликий зааплодировали.
...
Мимо лежащего в дорожной пыли Джокера пронесся автобус,из которого доносились пьяные выкрики Безумного Шляпника.Следом и второй,из которого доносился рык Шарка:"Если я Бендер,то ты ща будешь одноглазой Лилой".
Когда автобусы унеслись за горизонт,Джокер встал,подумал,что автостопом его подберет красивый маль...девочка,улыбнулся куда шире,чем обычно,и принялся голосовать.

Конец 1 главы.

@темы: ..., не слэш, фанфик

---

Бородатый Джокер...где Бэтмен-Сифон?

[zokpool]

Бородатый Джокер из "Бэтмен:какофония"

@музыка: Blind Guardian - Mr.Sandman

@настроение: Гламурное

@темы: не слэш

---

Улыбайся (3 из 3)

[Нэлль]

Фэндом: «Бэтмэн» (The Batman)
Пэйринг: Бэтмэн/Джокер
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Ноу харм интендед, не бейте меня.
Комментарий: Извращенная страсть сводит с ума. А иногда заставляет сводить с ума другого.
Предупреждение: Мрачнятина, насилие, безумие. Слэш начнется не сразу, потерпите. Многое, если не все, навеяно фильмами Нолана, хотя образ Готэм-сити больше всего соответствует образу, выписанному в романе Роберта Асприна «Женщина-кошка».

Читать окончание

Прошло, должно быть, не меньше часа. Бэтмэну оставалось только гадать, чем занимался в это время Джокер – не исключено, что следил за своей жертвой с помощью какого-нибудь хитрого приспособления, но просто лежать и ждать чуда Брюс не мог. Скрипя зубами от боли, обливаясь под маской едким потом и смаргивая невольные слезы, Бэтмэн упорно пытался перевернуться на правый бок. Передатчик находился в боковой ячейке его пояса, замаскированный под одну из пластин. Устройство приводилось в действие с помощью простейшего механизма, мощный динамик автоматически модулировал громкость, благодаря чему передатчиком можно было пользоваться, не поднося его непосредственно к лицу. Единственная сложность заключалась в том, чтобы набрать на внешней панели восьмизначный код, что немыслимо сделать со связанными руками.

Вдоль стены на уровне плинтуса крепилась широкая металлическая лента. Когда-то ее привинчивали специальными шурупами, потом, когда какие-то из шурупов вылетели, загнали в отверстия длинные гвозди. Два или три гвоздя расшатались от времени, а может, изначально не были забиты аккуратно, и их шляпки выдавались из стены примерно на полсантиметра.

Следующие сорок минут прошли в мучительной, упорной, немой борьбе. Ценой невероятных усилий Бэтмэну удалось вплотную придвинуться к стене и лечь так, чтобы панель передатчика и торчащий гвоздь находились на одном уровне. Ноги в тесных захватах потихоньку немели, кистей рук он не чувствовал уже давно, но вывихнутое плечо как будто кто-то резал тупым ножом, по одному перепиливая нервы. Брюса мутило, перед глазами мигали точки и яркие изломанные линии, но Бэтмэн в нем усилием воли отсекал физические ощущения и продолжал набирать код. Несколько раз он промахивался мимо нужной цифры, приходилось изворачиваться еще сильнее, чтобы достать клавишу сброса, а затем начинать сначала.

Если Джокер наблюдал за его усилиями, он, вероятно, получал изощренное садистское удовольствие. Брюс был уже почти на грани обморока, когда негромкий звуковой сигнал, наконец, возвестил, что он добился цели. А когда знакомый и восхитительно нормальный голос комиссара ворчливо отозвался: «Гордон слушает», Бэтмэн позволил себе – всего на несколько секунд – блаженно прикрыть глаза.

– Ну, так что же, Бэтси? – напирал Джокер, вновь вырывая его из пучины воспоминаний. – Пожертвуешь своей гордостью ради спасения невинных или подпишешь им смертный приговор?

Белый, расчерченный квадратами потолок с мягко гудящими лампами дневного света качнулся перед глазами. Брюс Уэйн, известный мультимиллионер, беспечный ловелас, одинокий мальчишка на темной пустынной улице, готов был потерять сознание, но снова, спасая от падения, его ухватила за шиворот сильная рука в шипастой перчатке. Бэтмэн взял на себя определенные обязательства, будь они прокляты. Он не мог позволить невинным умереть.

– Сначала отпусти людей, – тихо потребовал Брюс.

Нарисованная бровь вопросительно поползла вверх.

– Свяжись со своими прихвостнями и прикажи им отпустить заложников.

– Дважды десять будет двадцать – начинаешь торговаться?

– Поди к черту со своими стишками. Или ты немедленно отпускаешь заложников и сообщаешь полиции, где бомба, или никаких сделок.

Джокер, похоже, несколько струхнул. Не то чтобы Бэтмэн поверил, что ему в самом деле удалось напугать маньяка, но Джокер как-то съежился, втянул голову в плечи и даже отступил на шаг, недоуменно мигая. Теперь он был похож на обиженного ребенка. Очередная маска?.. Выражения на раскрашенном лице сменялись с удивительной скоростью, перетекая одно в другое.

Молчание длилось примерно минуту, потом Джокер достал из кармана пальто переговорное устройство («Сколько у него там еще разных штучек?» – мимолетно подумал Бэтмэн) и, не отрывая взгляда от своего визави, произнес:

– Пайп, отбой. Отпусти овечек.

– Но, босс… – сквозь помехи проскрипело в ответ.

– Делай, что я сказал.

На другом конце рации что-то пробормотали, и собеседник отключился. Джокер выжидающе уставился в прорезь маски: дескать, смотри, я все сделал по-твоему. Брюс безрадостно усмехнулся.

– Думаешь, я настолько глуп, что поверю тебе на слово?

Маньяк скорчил очередную гримасу, смысл которой от Бэтмэна ускользнул, и снисходительно прищурился.

– Ты можешь поговорить с Гордоном сам. – Между разорванных губ сверкнули в усмешке крепкие желтоватые зубы. – Доставай свой хитрый передатчик.

– Бэтмэн? – удивленный голос комиссара показался Брюсу в его тесном закутке оглушительным. Морщась от боли, готэмский герой выдавил:

– Да, это я. Говори тише.

– Что слу…

– Нет времени объяснять. Набережная в заливе, девятый пирс, заброшенный танкер у старого дока. Джокер здесь, он вооружен и, похоже, окончательно спятил. Я ранен – не слишком серьезно, но самостоятельно передвигаться не могу.

Бэтмэн намеренно не акцентировал внимание на том, каким образом он попал в лапы Джокеру, но годы дружбы и совместной работы не прошли даром: комиссар понял его без слов.

– Я высылаю наряд.

Брюс снова поморщился.

– Лучше несколько. Они могут не справиться. Джокер совершенно съехал с катушек, он убивает всех, кто попадается ему на пути. Здесь было около десяти человек рабочих, этот ублюдок перестрелял их всех.

Вдалеке послышались шаркающие шаги, далеко разносящиеся по пустым коридорам. Хорошо, что на этом чертовом корабле никудышная звукоизоляция.

– Кажется, он возвращается…

– Полиция будет на месте минут через сорок, – коротко бросил комиссар, судя по звуку, параллельно снимая телефонную трубку. Отдав несколько односложных приказов, Гордон снова поднес рацию к губам и совсем тихо добавил:

– Держись.

Он знает. Он знал еще тогда… черт подери… Впрочем, теперь это не имеет абсолютно никакого значения. С непроницаемым лицом Бэтмэн снял с пояса передатчик, спасший в ту ночь его жизнь, и набрал код.

– Гордон слушает, – устало откликнулся знакомый голос.

– Это я.

– Бэтмэн? Слава богу! Мы не знали, что и думать. Что…

– Я нашел Джокера.

Неужели это его голос звучит так безжизненно? Вопросительный взгляд в сторону с удовольствием наблюдавшего за ним маньяка – и разорванные губы беззвучно зашевелились. Бэтмэн понял. Он умел разбирать по губам, а читать этого, казалось, было даже легче, чем всех прочих.

– Заложники все здесь. По крайней мере один из них убит, но большая часть, думаю, не пострадала. Бомба тоже здесь, в конференц-зале, замаскирована под плафон настенного светильника, второй слева от двери.

Пауза. Джокер продолжал свой беззвучный монолог, Бэтмэн следил за тем, как двигались его губы. Они как будто жили отдельно от изуродованного лица, и Бэтмэн смотрел, как они изгибались, смакуя слова, которые Брюс не повторит ждущему на линии Гордону даже под угрозой собственной смерти.

– Бэтмэн?.. Ты на линии?..

– Да.

Абстрагируйся, вычленяй только полезную информацию, все остального ты не видишь, не воспринимаешь, его просто нет. Джокера здесь нет, с тобой говорит обычное автоматическое звуковоспроизводящее устройство.

– Они сейчас отпустят заложников, встречайте их у главного входа. Бандитов около пятнадцати человек, возможно, они попытаются смешаться с заложниками. Делайте с ними, что хотите…

Бэтмэн мысленно чертыхнулся, отбрасывая уже готовое сорваться с языка продолжение чужой фразы, которое он, разумеется, не собирался повторять. Джокер уже подмигивал ему, намекая, что время вышло. Заканчивать разговор не хотелось: голос Гордона казался ему единственным островком безопасности в океане всеобщего безумия, в котором Бэтмэн тонул без всякой надежды на спасение. Так тонет человек, упавший за борт корабля ледяной февральской ночью, в зимнем пальто и тяжелых, тянущих на дно ботинках.

Последняя формальность.

– Джеймс… пусть никто не заходит в здание еще три часа. Это его условие.

– Но почему…

Джокер сделал такое движение, с каким складывают вытянутую антенну радиоприемника. И Бэтмэн послушно отключил связь, оборвав комиссара на середине фразы. Гордон беспокоится за него. Гордон знает, какой ценой он купил свободу заложникам. Когда пройдут эти три часа и Бэтмэн выйдет из здания – если выйдет, – он уже не сможет больше спокойно, как раньше, смотреть комиссару в глаза.

Шаркающие шаги, все ближе и ближе. Джокер обожал носить длинноносые, почти клоунского фасона туфли, причем на два размера больше, чем нужно. Возможно, он был не так уж уродлив под всеми этими слоями грима и бесформенной одежды, но предпочитал прятаться за ними, скрывая свое настоящее лицо. Ему нравилось, когда волосы висели зелеными клочьями, скатавшиеся белила на коже создавали полную иллюзию облезающих струпьев, а мятое пальто, наверняка с чужого плеча, придавало сходство то ли с бездомным, то ли с городским сумасшедшим.

Интересно, за что он себя так? Мстит себе и всему миру за свои шрамы?

Бэтмэн с возмущением отогнал предательскую мысль.

Выключать передатчик уже не было времени: если Джокер застанет пленника за столь своеобразными телодвижениями, он мгновенно сложит два и два. Поэтому Бэтмэн попытался принять первоначальное положение, насколько это было возможно, скрипя зубами от боли. Только не застонать… Комиссар все еще был на другом конце передатчика, Бэтмэн осознавал это каким-то седьмым или десятым чутьем, хотя не слышал ни звука. Брюс не знал, будет ли ему легче вынести то, что предстояло вынести, если Гордон разделит это с ним, пусть даже и на таком далеком расстоянии.

Пальцы Джокера впились в бронированные плечи. Это не было больно, но Бэтмэн не привык, чтобы кто-то хватал его так бесцеремонно. Подавив желание стряхнуть с себя жадные руки, Брюс попытался сосредоточиться на мигающем глазке камеры. Камеры, беспощадно фиксирующей все, что происходит и будет происходить в подсобке в ближайшие часы. Порнофильм для частного просмотра. Если постоянно об этом думать, можно сойти с ума.

– Расслабься, Бэтси, – гортанно прошептал Джокер куда-то ему в капюшон, туда, где должно было находиться ухо. – Я не сделаю тебе больно.

– Ты ублюдок.

Влажные губы скользнули по его подбородку и замерли в уголке рта. Брюс вздрогнул. Он вдруг почувствовал себя голым и беззащитным, невзирая на плащ и броню, как будто Джокер сорвал с него личину Бэтмэна, не срывая маски. Снял все его многочисленные защитные покровы, обнажая нервы.

– Мне не нужно видеть твое лицо, чтобы понять, что ты собой представляешь, – как будто в ответ его мыслям пробормотал Джокер. – Не так важно, кто ты есть, – гораздо важнее, кто ты такой. Ты маленький мальчик, заблудившийся в темноте и придумавший Бэтмэна, чтобы не было так страшно.

«Да он меня просто-напросто обрабатывает! – со злостью подумал Брюс. – Воображаешь себя великим психологом, да, Джокер? Надеешься, что я поддамся и потеряю над собой контроль? Не дождешься!»

– Ты нравишься мне таким… Сильным и беззащитным одновременно. Это возбуждает. Ну, посмотри мне в глаза и скажи, что я не прав.

Брюс действительно посмотрел ему в глаза – трезвые и жадно блестящие – и негромко уронил:

– У тебя изо рта воняет.

Эта фраза разрушила соткавшуюся вокруг них атмосферу страсти – или, скорее, извращенно-гротескного ее подобия. Джокер дернулся так, будто его ударили, и, почти сразу овладев собой, сам отвесил Бэтмэну размашистую пощечину. Голова Брюса мотнулась, но боль только еще сильнее отрезвила его. Одарив маньяка иронической усмешкой, Бэтмэн скрестил руки на груди. Он снова чувствовал себя цельным и защищенным.

– Скучал по мне, Бэтси? – промурлыкал Джокер, наклоняясь над ним. Видимо, выражение лица Бэтмэна было красноречивее всяких слов, потому что Джокер, мелодраматически нахмурившись, понес какой-то бред. Брюс не очень прислушивался, лихорадочно соображая, каким образом можно потянуть время и дождаться полиции, а потому не сразу заметил, что рука в шерстяной перчатке уже не теребит конец перекинутого через плечо Джокера шарфа, а лениво скользит по бронированному костюму, повторяя все изгибы. Слой брони слишком плотен, чтобы в прямом смысле ощутить прикосновение, однако Бэтмэн вздрогнул.

Ухмылка Джокера стала шире. Его ладонь лениво путешествовала по телу Бэтмэна, намеренно задерживаясь в тех местах, которые не принято называть вслух в приличном обществе. Брюс изо всех сил старался держать себя в руках, но трудно лежать спокойно, когда, пользуясь твоей беспомощностью, тебя самым банальным образом лапает вооруженный маньяк.

Нет, просто вооруженный маньяк – еще полбеды. Гораздо хуже, когда тебя лапает Джокер собственной персоной.

– Стащить бы с тебя этот дурацкий костюм… – бормотал между тем упомянутый маньяк, продолжая шарить руками по телу Бэтмэна, но теперь в его движениях чувствовалось раздражение, а не страсть. – Как же он расстегивается?

Бэтмэн только еще плотнее сжал губы, не снисходя до ответа.

– Какой же ты упертый, – обиженно протянул Джокер, приподнимая домиком жирно нарисованные брови. – Неужели я тебе совсем не нравлюсь? Нет? Ну и ладно, посмотрим, как ты запоешь через пару часов. Боль скоро станет невыносимой, Бэтси, и ты будешь умолять меня развязать тебя – на любых условиях.

Брюс скрипнул зубами. Теперь эта тварь будет его шантажировать… Ничего, люди Гордона скоро будут здесь.

И найдут его связанным и беспомощным, возможно даже раздетым или, что хуже всего, без маски. Брюс содрогнулся, представляя себе газетные заголовки. «Тайна Бэтмэна раскрыта!» «Сбежав с заседания совета директоров, мультимиллионер Брюс Уэйн облачался в маскарадный костюм и выходил на ночные улицы Готэма вершить справедливость». «Комиссар Гордон заявил, что не имеет никакого отношения к раздутой вокруг Бэтмэна шумихе». «Брюс Уэйн найден на заброшенном танкере в разорванном костюме Бэтмэна – стилизация или случайность?» «Нетрадиционные развлечения самого непредсказуемого преступника». «Самый знаменитый готэмский герой был изнасилован?»

Джокер, похоже, отгадал его мысли.

– Не бойся, Бэтси, здесь тебя никто не найдет. Здесь только ты и я. – Он погладил Бэтмэна по щеке. – Я подожду, пока ты не станешь сговорчивей.

Джокер смотрел на него снизу вверх, обиженно хлопая глазами.

– Какой же ты все-таки невыносимый зануда! Даже ради спасения заложников ты не можешь быть чуточку полюбезнее. Не могу видеть твою угрюмую физиономию!

– Не можешь, так не смотри, – огрызнулся Бэтмэн.

В круглых глазах зажглись нехорошие огоньки. Огоньки подступающего безумия.

– Я велел тебе улыбаться! – пронзительно взвизгнул Джокер, потрясая кулаками, в одном из которых все еще был зажат детонатор. Бэтмэн подумал, что прошло достаточно времени, чтобы полиция успела отвести заложников на безопасное расстояние, а значит, при взрыве никто не пострадает. Никто, кроме них двоих – подсобка находилась как раз под конференц-залом. Зная Джокера, можно предположить, что мощности бомбы хватит, чтобы разнести здесь все в дребезги и разорвать их тела в клочья. Возможно, это не самый худший вариант, рассудил Брюс, но Бэтмэн тут же мысленно приказал своей дневной ипостаси заткнуться. Он пока не планировал умирать.

– Улыбайся! – продолжал визжать Джокер, наступая на него. – Делай вид, что все в порядке, всем плевать, что у тебя на душе! Покажи всем свою уверенность и коммуникабельность – и прочий бред, который печатают в рассыпающихся на странички учебниках для начинающих менеджеров. Американский образ жизни, золотая мечта! Покажи, что ты готов ее исполнить! В тюрьме, в дурдоме, в изоляторе, в больнице – улыбайся! Ведь еще не все потеряно, и ты продолжаешь оставаться членом нашего замечательного общества, черт бы его побрал!

Бэтмэн молчал, обескуражено моргая. Джокер снова подошел к нему почти вплотную, вращающиеся безумные глаза сверкали в нескольких сантиметрах от его лица. Сзади громоздились штабелем картонные коробки, отступать дальше было некуда.

И Брюс не стал отступать. Вместо этого он отшвырнул от себя Бэтмэна, его мысли, его тревоги, его ответственность и его предрассудки – и остался один на один с наступавшим на него существом. А когда существо вцепилось ему в плечи и жадно завладело его ртом, Брюс не сопротивлялся.

Это походило на локальный взрыв – если бы у него возникла охота подбирать метафоры. На этот раз он не успел стиснуть зубы, язык Джокера легко проскользнул между ними и ловко сплелся с его языком. Наглые, уверенные движения; маньяк прекрасно знал, что делать. Это было форменное сумасшествие, и Брюс в какой-то момент отдался накатившей волне, позволяя ей накрыть себя с головой.

Почувствовав ответное движение губ, Джокер обхватил голову Бэтмэна, продолжая его целовать. Грозный борец с преступностью беспомощно пошатнулся, упираясь спиной в коробки, и Джокер жадно прижался к нему. Они сейчас напоминали вампира и жертву: необычно молчаливую, как будто загипнотизированную жертву и растрепанного, обитающего где-нибудь в водосточной трубе или в канализационном коллекторе вампира. Впрочем, никто не мог их увидеть, только под потолком бесстрастно мигал огонек камеры.

А потом над их головами глухо ухнул взрыв.

Издалека доносился вой полицейских сирен. Металлические переборки отражали звуки, перебрасывали их по пустым коридорам и искажали до неузнаваемости, но этот вой Бэтмэн не спутал бы ни с чем. Блаженное спокойствие охватило его, захотелось запрокинуть голову и смеяться, как идиот.

Джокер свистяще выругался.

– Легавые! Ах, как не вовремя! Это ведь ты их вызвал, Бэтси?

Бэтмэн молча смотрел на него.

– Ты как-то изловчился с ними связаться и объяснить, где тебя искать. Думаешь, перехитрил меня? Напротив, это навело меня на кое-какие мысли…Интересно, в каком виде они тебя найдут?

Металлический, искаженный мегафоном голос потребовал сдаваться и выходить с поднятыми руками. Разумеется, на Джокера этот призыв не произвел ни малейшего впечатления: маньяк задумчиво щелкал предохранителем извлеченного из внутреннего кармана пистолета. Пистолет выглядел не опасным, почти игрушечным, но с Джокером ничего нельзя знать наверняка.

– Минут пятнадцать у нас еще осталось. Что скажешь, если я сейчас вспорю твой чертов костюм и посмотрю, что там у тебя под ним? Боишься? Вижу, что боишься… Но нет. Я слишком долго мечтал об этой минуте, чтобы сделать все впопыхах.

Брюс почувствовал вдруг, что очень устал. Хотелось закрыть глаза и отгородиться от происходящего, не видеть ни Джокера, ни тех, кто скоро ворвется сюда, чтобы его освободить. Будь он исключительно Брюсом Уэйном, возможно, он бы так и поступил, но Бэтмэн не мог позволить себе потерять контроль над ситуацией.

Именно Бэтмэн заметил узкую тень, скользнувшую вдоль стены. Он сразу же отвел глаза, чтобы не выдать того, кто медленно крался вдоль переборки, ни случайным проблеском интереса в глазах, ни расширившимися зрачками. Брюс даже постарался прислушаться к тому, что бормочет над ухом Джокер, – лишь бы не подставить неизвестного спасителя. Кто бы это ни был, он все равно будет спасителем.

Подсобка содрогнулась, сверху посыпалась строительная пыль. Бэтмэн покачнулся, но устоял на ногах, рефлекторно прижимая к себе Джокера. С грохотом упала стоявшая в углу связка штативов. По потолку пробежала косая трещина. Пирамида ящиков и коробок опасно закачалась, и Бэтмэн оттолкнул Джокера к двери, поспешно отступая сам. Известка припорошила черный капюшон и укрытые плащом плечи, придавая ему несколько гротескный вид, но отряхиваться было некогда.

Джокер, растрепанный и тоже присыпанный известковой пылью, стоял, прислонившись к стене, и тупо смотрел в пространство. Неуклюже встряхнулся, словно большая птица, и обнаружил, что все еще сжимает в руке детонатор. Поймав мечущий молнии взгляд Бэтмэна, маньяк отчаянно замахал руками.

– Это не я! Клянусь, не я!..

В пустом здании затихало глухое эхо взрыва. По крайней мере, Бэтмэн надеялся, что в банке уже было пусто. Полицейские должны были успеть вывести людей, а зная Гордона, можно было рассчитывать, что в течение тех трех часов, которые Бэтмэн у него попросил, комиссар никого больше в задние не пустит. Даже саперов.

Но кто же тогда активизировал бомбу?

– Это не я… – повторил Джокер, глядя куда-то мимо него. Трещина на потолке разрасталась, угрожающе потрескивали ломающиеся перекрытия.

Бэтмэн принял решение. Сила взрыва покорежила внутреннюю стену и перекосила дверь, штыри, на которых она крепилась, частично вышли из стены. Бэтмэн выбил ее несколькими решительными ударами, схватил Джокера за шиворот и вышвырнул его в коридор. Лампы не горели, пол был усыпан обломками легких потолочных панелей, тут и там свешивалась оборванная искрящая проводка.

Бэтмэн снова схватил Джокера за воротник пальто и потащил за собой по коридору. Тот не сопротивлялся, обмякнув в железной хватке готэмского героя, еле перебирал ногами, загребая туфлями мусор. Лестница почти не пострадала, и Бэтмэн легко втащил Джокера наверх, обратно на сцену.

В демонстрационном зале было все искорежено. В воздухе плавал густой дым, резкая вонь горящего пластика ела глаза. Узкие язычки пламени еще плясали на остовах снесенных взрывной волной кресел, массивная люстра обрушилась в центр зала, погребая под собой остатки обстановки. Профессионально оценив повреждения и прикинув, как скоро собирается рухнуть потолок, Бэтмэн поволок за собой Джокера дальше – прочь из зала.

Еще один длинный коридор с обгоревшими стенными панелями, в дальнем конце мигает одинокая лампа. Выбравшись на лестницу, Бэтмэн остановился в задумчивости. Кто бы ни активировал бомбу, он может до сих пор находиться в здании, если, конечно, не погиб при взрыве. Возможно, это полицейский или сапер, но возможно также, что кто-то из бандитов. Скажем, успел спрятаться и решил наказать продавшего их главаря. Нельзя оставлять его здесь, он может быть опасен – возможно, в здании заложены и другие бомбы, – или ранен. В любом случае, этого человека надо найти. Но что делать с Джокером?..

Тот, словно почувствовав мысли Бэтмэна, подобрался. На лестничной площадке было темно, в единственное окно с чудом уцелевшим стеклом было видно, что уже наступил вечер. По стенам и потолку метались голубые и алые огни полицейских мигалок, вдалеке надрывалась пожарная сирена. Звук приближался, нужно было что-то решать.

Бэтмэн медленно выпустил воротник фиолетового пальто. Джокер выпрямился, отряхнулся, круглые темные глаза снова смотрели на готэмского героя с легкой издевкой, но все безумие ушло из них, как будто его там никогда не было. На Бэтмэна смотрел абсолютно нормальный, психически здоровый человек. Умный, проницательный, ироничный. Безжалостный. Абсолютно нормальный негодяй.

В этих глазах была насмешка, торжество – и жадное желание.

Тень скользнула по стене влево и исчезла из поля зрения Бэтмэна. Он старался не смотреть, но все равно, почти против собственной воли, косил на нее глазом. Джокер между тем продолжал разглагольствовать, мешая в своих рассуждениях «никчемных уличных карманников», Аркхэм, «паршивых копов», «ничтожных обывателей» и еще что-то в том же духе. Бэтмэн попробовал шевельнуться, проверяя, насколько серьезно онемели конечности. Когда незнакомец обнаружит свое присутствие, Брюс собирался оказать ему всю посильную помощь. Впрочем, если судить по той боли, которая пронзает вывихнутое и наверняка опухшее под бронекостюмом плечо, толку от него будет немного.

Неизвестный остановился в густой тени за углом, как будто выжидая. Обострявшийся в минуты опасности слух Бэтмэна уловил едва слышный шорох извлекаемого из кобуры пистолета и сдерживаемое пыхтение: похоже, незнакомец был не очень-то тренирован.

Красноречие Джокера, наконец, иссякло. Задумчиво водя ладонью по бронированной груди Бэтмэна, он чуть склонил голову набок, будто прислушиваясь к чему-то. К вою сирен? К тяжелому дыханию за углом? По разорванным губам блуждала улыбка, жутковатая и мечтательная одновременно. Так маньяки с нежностью думают о том, как будут отрезать голову своей жертве и отделять плоть от костей.

Нервы неизвестного не выдержали.

– Полиция Готэма, не двигаться!

Бэтмэн пребывал в полной уверенности, что ничто на свете не способно его удивить, однако при звуке этого голоса у невозмутимого борца с преступностью в буквальном смысле отвалилась челюсть.

Это был комиссар Гордон, в своем кургузом коричневом пиджаке с нелепо торчащими из слишком коротких рукавов руками, в мешковатых брюках с тщательно отглаженной стрелкой. Растрепанный, со сползающими на нос очками и с табельным пистолетом, нацеленным Джокеру точно в лоб.

– Ни с места! – повторил комиссар, на этот раз громче и увереннее.

Маньяк издевательски воздел руки. Вытертые рукава фиолетового пальто, шерстяные перчатки. Луч фонарика, зажатого в левой руке, уткнулся в потолок. При этом Джокер все равно продолжал смотреть не на нового противника, а на связанного Бэтмэна.

– Отойди от него, – решительно приказал Гордон, махнув пистолетом в сторону.

– Решили заглянуть на огонек, комиссар? – осклабился маньяк и мерзко подмигнул. – Не желаете присоединиться? Я не буду ревновать.

Гордон непонимающе моргнул, Бэтмэн вздрогнул. Сейчас этот ублюдок начнет нести вздор, стараясь смутить комиссара и сбить его с толку, а едва Гордон отвлечется, нанесет удар. Очень хотелось, чтобы Джеймс просто нажал на курок, не дожидаясь окончания очередной тирады. Просто убил мерзавца, прежде чем тот распустит свой поганый язык. Бэтмэн сам испугался силы этого желания.

Джокер продолжал похабно ухмыляться. До комиссара, наконец, дошло, что тот имел в виду, намечающаяся лысина чуть порозовела.

– Держи руки так, чтобы я их видел. И отойди в сторону. Медленно.

Чтобы отойти, нужно сначала подняться: Джокер все еще сидел на корточках на полу. Не опуская рук, маньяк начал вставать, глядя куда-то Гордону за плечо. Комиссар обладал достаточным опытом, чтобы не попасться на такую примитивную уловку, но когда глаза Джокера вдруг расширились и метнулись влево, Гордон невольно проследил за его взглядом. Этой секунды маньяку хватило, чтобы резко взмахнуть руками и выронить что-то из рукава на пол.

К потолку рванулись клубы зеленого дыма. Гордон прикрыл рукой рот и нос и выстрелил, но там, куда он целился, Джокера, разумеется, уже не было. Несколько беспорядочных рывков в разные стороны, с пистолетом наизготовку, – ничего.

– Поздно, он уже удрал, – хрипло сказал Бэтмэн.

Дым разъедал глаза. Кашляя и размазывая слезы, комиссар ощупью нашарил злополучный ящик, опустился на колени и принялся резать складным ножом веревки, глубоко врезавшиеся в опухшие запястья Бэтмэна. Пистолет здорово мешал ему, и Гордон положил его на пол перед собой.

Дымовой шарик продолжал чадить. Каждую секунду Брюс ожидал, что вот-вот из клубов дыма появится знакомая сутулая фигура и набросится на комиссара сзади, однако все обошлось. Веревки, наконец, лопнули, и Бэтмэн, поддерживаемый Гордоном, кое-как сел. С захватами на ногах пришлось провозиться гораздо дольше, при этом обоих сотрясали отчаянные приступы кашля. Обычно Бэтмэн, помимо прочих вещиц, носил с собой миниатюрный респиратор, но все его вещи уплыли вместе с Джокером.

Это имя вызвало в затуманенном мозгу тупой приступ ненависти. Джокер заплатит. Плевать на репутацию, плевать на принципы – этот ублюдок сдохнет, и, по возможности, медленно. И пусть они потом делают, что хотят.

– Что у тебя с плечом?

– Вывихнул, – коротко ответил Бэтмэн, не желая вдаваться в подробности. Повисло неловкое молчание.

– Джеймс…

– Не стоит, – так же лаконично отозвался комиссар. Несколько раз Бэтмэн спасал ему жизнь. Это, а также все те годы, что герой в маске боролся за безопасность Готэма, стоит нарушения должностной инструкции. Приказ по возможности выяснить, кто скрывается под маской Бэтмэна, поступил восемь месяцев назад из офиса мэра – в неофициальной, но оттого еще более категоричной форме. Когда придет время составлять отчет о сегодняшней облаве, Гордон напишет, что случая не представилось. И никто ничего не узнает. Просто еще одно обязательство, связавшее старых друзей.

– Мой автомобиль на месте? – после непродолжительного, на этот раз менее неловкого молчания спросил Бэтмэн.

– Там, где ты его оставил. – Комиссар усмехнулся. – Твой бронелимузин и взрывом не разнести. Проводить тебя?

– Сам дойду, – отозвался Брюс, уже обдумывая возможные пути отступления. Ясно, что в таком состоянии гоняться за Джокером он не сможет, да и на глаза полиции попадаться не стоит.

– Тебе нужна медицинская помощь.

– Знаю. Ничего, у меня есть… к кому обратиться.


В этот момент ожила прицепленная к поясу Гордона полицейская рация. Высокий, совсем мальчишеский голос взволнованно сообщил:

– Вижу подозреваемого! – Мальчик, видимо, только что из полицейской академии, называл Джокера «подозреваемым». – Он удаляется в сторону моста.

– Огонь на поражение, – коротко скомандовал комиссар.

Несколько минут они с Бэтмэном молча слушали беспорядочные крики и стрельбу, доносящиеся из динамика, потом уже другой, более солидный голос сказал:

– Все.

– Доложите по форме, – облизнув губы, потребовал Гордон.

– Мы сняли его, комиссар. Преступник, по всей видимости, получил ранение и сорвался с моста. Тело придется доставать из залива, необходимо ваше распоряжение. Комиссар?..

– Ну что, Бэтси, обойдемся без патетических сцен прощания?

Бэтмэн нахмурился.

– Не думай, что я отпущу тебя. Твое место в тюрьме.

– Ну Бэтси, не будь таким занудой! Я же ничего особенного не сделал.

– Ты сегодня убил человека, возможно, не одного. Не говоря уже обо всех остальных твоих подвигах.

Джокер насмешливо заломил брови и демонстративно сделал шаг назад. В тот же миг пальцы Бэтмэна железной хваткой сомкнулись на его руке повыше локтя. Маньяк трепыхнулся было, но тут же понял, что это бесполезно. Жалобно замигал.

– Бэтси…

Не обращая внимания на писк и гримасы, Бэтмэн поволок его вниз по лестнице. В операционном зале царил погром, устроенный, должно быть, подручными Джокера, отбивавшимися от полицейских. Перевернутые столы и информационные стенды, разбитые дисплеи, дырки от пуль на стенах. Кровавые брызги на полу. Чья это могла быть кровь: преступников, полицейских, заложников?

Джокер послушно перебирал ногами, как будто и не думая сопротивляться, однако Бэтмэн почему-то потащил его не к стеклянным дверям, за которыми мелькали огни полицейских мигалок, скрежетали рации и мелькали неясные силуэты, а к дальнему служебному выходу.

Дверь с золотистой табличкой поддалась легко, хотя Бэтмэн уже приготовился ее вышибать. Она вела через узкий коридор и фойе с креслами для курящих сотрудников прямиком во внутренний двор. Там не было полиции, одинокий фонарь бросал вниз слепяще-желтый сноп света. Бэтмэн остановился у стены из щербленного кирпича и разжал пальцы.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом Джокер подался вперед и привстал на цыпочки. Губы Бэтмэна по-прежнему были жесткими и неподатливыми, но все-таки чуть шевельнулись в ответ. Этот холодный поцелуй длился секунд двадцать, потом Бэтмэн отстранился, отступая прочь из купола света.

Джокер окинул его изучающим взглядом. В чуть прищуренных глазах Летучего Мыша нельзя было прочитать ни одной мысли, и это нервировало. Джокер привык импровизировать, да, но при этом всегда опирался на опыт и знание человеческой природы. Ах уж эта человеческая природа, такая грязная, жадная и такая предсказуемая. Даже у лучших представителей человеческого рода. Бэтмэн был из лучших – но и он всегда оставался чертовски предсказуем. До тех пор, пока не ответил на поцелуй.

Теперь Джокер чувствовал себя совершенно растерянным. Темный костюм, непроницаемая маска, непроницаемые темные глаза. Не так важно, кто скрывается за всем этим камуфляжем, гораздо важнее, о чем он думает, этот загадочный Ужас, Летящий На Крыльях Ночи, черти бы его побрали. Прикидывает, как бы половчее спихнуть его полиции и чем пригрозить, чтобы не болтал о том, что произошло в банке? Но Джокер – маньяк, по крайней мере, для готэмской полиции и обывателей. Он не боится никаких угроз – в этом его преимущество, и Бэтмэну об этом прекрасно известно.

Джокер сделал осторожный шаг назад, каждую секунду ожидая, что черная тень прыгнет, повалит, прижмет к земле и скрутит, не обращая внимания на вопли протеста. Он уже практически чувствовал позвоночником неумолимую тяжесть бронированного тела, а щекой – шероховатую поверхность асфальта. Но темная фигура оставалась недвижима. Еще шаг. И еще один. Бэтмэн не двигался. Да что это с ним? Язвительное «Столбняк?» так и рвалось с языка, но чутье подсказывало Джокеру, что заговорить сейчас будет фатальной ошибкой. Нарушив неосторожным словом установившееся между ними хрупкое равновесие, он рискует не только оказаться на земле, с заломленными руками, а чуть позже – в чреве полицейского фургона. Он рискует гораздо большим. Чем именно, Джокер пока еще не знал. Но он это выяснит – сразу же, как только окажется в безопасности.

Еще несколько шагов в темноту. Черная тень колыхнулась, но не угрожающе (уж в этом-то Джокер разбирался), а как будто недоуменно – или, наоборот, предупреждающе. Правильно – во всяком случае, он надеялся, что правильно, – истолковав намек, Джокер резко рванул с места и во все лопатки припустил в темноту.

Непроглядная серая муть перед глазами, ледяная вода захлестывает с головой. Где-то наверху, невообразимо далеко, мечется ускользающий свет. Это шарят по воде фонари полицейских катеров. Они ищут тебя. Они найдут тебя. Ныряй глубже, Джокер, и, может быть, ты выживешь.

Колыхающиеся стебли каких-то подводных растений. Черные ржавеющие остовы старых пирсов и отслуживших свой век такелажных приспособлений. Смотри не врежься в них, не запутайся ногами в живой сети, не то уже никогда не выберешься на поверхность.

Неровное дно, затянутое илом, усыпанное консервными банками, какими-то железками и прочим мусором. Сквозь толщу воды не слышно воя сирен, но ты знаешь, что они воют, как голодные псы, обложившие зверя. Этот загнанный зверь – ты.

Пузырьки драгоценного воздуха уходят вверх.

Они подумают, что ты утонул. Что тебя затянуло в турбину, что твое тело слопали рыбы, что его смыло в океан. Это не главное, главное – он подумает, что ты утонул. И… что? Обрадуется, что не придется марать руки самому? Поблагодарит судьбу за нежданный подарок? Он ведь наверняка теперь мечтает тебя убить. Или, напротив, огорчится? Черт, только ради того, чтобы узнать это наверняка, стоит остаться в живых.

Черные тени колышутся, словно полы плаща. Блики света вместе с полицейскими катерами, полицейскими сиренами и полицейским же, мать его, правосудием остались далеко позади. Теперь вокруг была только тьма. Джокер не очень уверенно чувствовал себя во тьме – в конце концов, она была не его союзницей, сам он всегда предпочитал шумную публику и блеск софитов.

Лопай, что дают, Джокки, малыш. Может быть, темнота и его территория, но тебе все равно придется учиться играть в его тылу.

Резкий удар о неожиданно вынырнувшую из темноты железную сваю. Если бы было чуть посветлее, можно было бы увидеть мутное пятно крови в воде. Хватит, поиграли. Выплывай, приятель. Если ты еще можешь выплыть. Если ты еще успеешь, пока руки леденеют, пока воздух в легких есть. Два, четыре, восемь, шесть – жизнь уходит с пузырьками, труп на дно железом канет, твою душу съест вода. Он – не вспомнит никогда.

Было чудное свиданье – задержи теперь дыханье. Там вода и здесь вода – в мертвых легких пустота. Раз, два, три, четыре, пять, все мучительней всплывать. Омут там, а здесь теченье – вот такое приключенье, если сможешь – повтори. Где-то светят фонари, где-то город и машины – ты плывешь, как одержимый, пятна крови на воде – ты не видишь в темноте. Будут крики, будут стоны, если ты сейчас утонешь – не услышишь никогда. Ну-ка, сосчитай до ста – вот и берег, скоро, скоро содрогнется этот город. Если он так любит тьму – ты понравишься ему. Через город – старым нищим, пусть утопленника ищут – все забыто, все прошло, труп теченьем унесло…

* * *

Бэтмэн молча стоял, прислонившись плечом к стене, и смотрел в темноту. Наверное, он должен был чувствовать себя победителем – ведь заложники спасены, или, наоборот, побежденным – преступнику, не без его собственного молчаливого содействия, удалось удрать. Но Бэтмэн чувствовал только сосущую пустоту.

Дверь за спиной пинком распахнули. Даже не оборачиваясь, Брюс знал, кто это, и не изменил позы, пока комиссар Гордон не появился в его поле зрения: растрепанный, с пистолетом, одной рукой поправляя сползающие на нос очки. Гордон не был создан для оперативной работы, его коньком было построение сложных многоходовых схем за столом в своем тесном, прокуренном кабинете, расшифровка разрозненных обрывков информации и создание из них единственно верной гипотезы, которая приведет к преступнику.

– Джокер?.. – осторожно спросил комиссар, опуская пистолет.

– Удрал, – коротко ответил Бэтмэн.

Снова повисло молчание. Гордон неуклюже убрал пистолет в кобуру, пригладил растрепанные волосы. Это был второй раз, когда он решил лично принять участие в аресте, и снова операция провалилась. На этот раз – по совершенно непонятной причине. Комиссар пристально вгляделся в блестевшие под маской глаза – и впервые за все годы их дружбы Бэтмэн отвел взгляд.

Джеймс Гордон не был дураком, он прекрасно понял, почему Джокер отпустил заложников и что означала просьба Бэтмэна не входить в здание. Три часа еще не истекли, и полиция пока не решалась нарушить указание грозного Бэтмэна, повторенное не менее грозным комиссаром. Гордон пошел один, с табельным пистолетом, который явно не привык доставать из кобуры, – без сомнения, для того, чтобы избавить Бэтмэна от страшной участи, уготованной для него маньяком.

Долгое общение с ряжеными героями может быть опасно – ты заражаешься их героизмом.

– Джеймс…

– Федералы влезли в это дело с ногами, – перебил комиссар, глядя в сторону. – Они уже на месте и ждут подкрепления, чтобы войти в здание. Крысы в стильных костюмах, ни за что не полезут под пули, если их не будет по меньшей мере в пять раз больше, чем преступников. Мне уже заявили, что я не имел права затевать операцию такого масштаба под свою личную ответственность. Когда они узнают, что операция провалилась… Тебе лучше не попадаться им на глаза.

Бэтмэн кивнул. Он уйдет сейчас. Нет смысла что-то говорить, придумывать оправдания – они все равно будут ложью. Пожалуй, впервые в жизни он оказался в ситуации такого явного, безнадежного проигрыша. Маленькое утешение состояло в том, что, по крайней мере, остались живы люди. Что же касается всего остального… Он упустил опасного преступника, нанес серьезный урон своей репутации, возможно, навсегда потерял старого и практически единственного друга.

Но самое страшное, что в глубине души Брюс вовсе не чувствовал себя проигравшим. Обессиленным, опустошенным, потерявшим привычные ориентиры – но впервые за много лет по-настоящему цельным. Брюс Уэйн и его альтер эго больше никогда не будут вести между собой утомительных споров: Бэтмэн исчез, и притворяться им, продолжая охоту за преступниками, теперь будет трудновато. Джокер все-таки добился своего, уничтожив врага куда вернее, чем пулей или ножом. Брюс не знал, чувствует ли он горечь потери, не знал, что будет делать завтра. Он только знал, что через несколько часов доберется до Пещеры, стянет с себя костюм и ляжет спать – без привычного напряжения и без кошмаров.

Человек в костюме Бэтмэна, не прячась, медленно шел по пустынной улице – и улыбался.

Конец

@темы: слэш, фанфик, бэтмэн/джокер

---

Улыбайся (2 из 3)

[Нэлль]

Фэндом: «Бэтмэн» (The Batman)
Пэйринг: Бэтмэн/Джокер
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Ноу харм интендед, не бейте меня.
Комментарий: Извращенная страсть сводит с ума. А иногда заставляет сводить с ума другого.
Предупреждение: Мрачнятина, насилие, безумие. Слэш начнется не сразу, потерпите. Многое, если не все, навеяно фильмами Нолана, хотя образ Готэм-сити больше всего соответствует образу, выписанному в романе Роберта Асприна «Женщина-кошка».

Читать продолжение

Бэтмэн преодолел еще один лестничный пролет и замер: в проеме двери, ведущей в коридор третьего этажа, негромко переговаривались двое. Темные спортивные костюмы, клоунские маски, автоматы. Бэтмэна они пока не заметили.

Прижавшись к стене, чтобы не отбрасывать тени, Брюс приблизился почти вплотную, благо, оба стояли к нему спиной. Короткий удар в висок одному, захват локтем за горло – другого. Первый осел на пол без звука, второй что-то хрипел, не имея физической возможности закричать; Бэтмэн считал про себя секунды. Три… Четыре… Можно отпускать. Поддержав обмякшее тело, Брюс опустил его на пол. Сковать обоих наручниками не заняло много времени. Под съехавшими масками обнаружились характерные бандитские физиономии, как будто только что с фотографий «Их разыскивает полиция». В кармане у каждого был маленький передатчик и пластиковая игральная карта. Разумеется, джокер.

Бэтмэн выпрямился и заскользил вдоль стены по коридору. Издалека доносились встревоженные голоса. Много. Похоже, заложников или некоторую их часть держат здесь. На границе поля зрения Бэтмэн заметил тусклый глазок камеры и мысленно обозвал себя идиотом. Полицейские сообщили, что грабители каким-то образом сумели отключить внутреннюю систему наблюдения, но, в таком случае, им не составило бы труда включить ее вновь. Однако камера выглядела мертвой, и Бэтмэн не стал останавливаться. Интуиция и так подсказывала ему, что Джокер где-то в здании и прекрасно осведомлен о его присутствии.

И тут один из трофейных передатчиков глумливым голосом сообщил:

– Раз удар и два удар – был ты лед, а станешь пар. За шкафами много пыли – там тебе сломают крылья. Пуля раз и пуля два – разлетится голова!

– Джокер?..

Поперхнувшись идиотским хихиканьем, передатчик смолк. Коридор наполнило шипение, напоминающее звук, с каким воздух выходит из продырявленного баллона. Инстинкты сработали раньше, чем Бэтмэн успел понять, что происходит. Задержав дыхание, он бросился назад, к лестнице, но автоматическая дверь щелкнула перед самым его носом, на тумблере вспыхнул красный огонек. Оставшегося в легких воздуха Брюсу как раз хватило, чтобы добежать до противоположного конца коридора и убедиться, что все двери заперты.

Мог бы и раньше сообразить, что это ловушка.

Бэтмэн сделал невольный вдох и закашлялся. Воздух пах чем-то горьковато-кислым, напоминающим аромат экзотического фрукта. В глазах запрыгали веселые светящиеся точки. Пока Бэтмэн тряс головой, пытаясь избавиться от иллюзии, вспыхнул изумрудно-зеленый свет. Понимая, что уже начинает галлюцинировать, Брюс медленно отступал к стене, чтобы обезопасить от нападения спину.

Темный силуэт шагнул из зеленых лучей ему навстречу. Бэтмэн сорвал с пояса бумеранг в форме летучей мыши. Металлическая пластинка просвистела сквозь врага, не замедлив скорости. Еще одна галлюцинация?.. Титаническим усилием воли Бэтмэн заставил себя поднять внезапно потяжелевший подбородок. По коридору шарили изумрудные и фиолетовые лучи, переламываясь и дробясь, как будто пропущенные через стробоскоп. Тень кружилась и приплясывала, взмахивая полами пальто, и Брюс не мог понять, мерещится ли ему или это и правда Джокер.

Кто такой Джокер?..

Мир вокруг туманился и расплывался. Покачиваясь и держась за стену, Бэтмэн доковылял до ближайшей двери. Красный огонек автоматического замка подмигивал ему в прихотливом ритме, как будто издеваясь. Непослушными пальцами Брюс извлек из кармашка на поясе пластиковый шарик, начиненный маломощной взрывчаткой, и прилепил его прямо к панели. Таймер щелкнул, возвестив, что у Бэтмэна есть две минуты.

Две минуты на то, чтобы отступить к дальней стене и съежиться, прикрыв руками голову. Глухо грохнуло, согнутую спину осыпало щепками и известковой пылью. Кисловатый запах неизвестного наркотического газа перебила отрезвляющая, едкая вонь горящего пластика. Бэтмэн почти на четвереньках выполз в коридор, жадно глотая чистый воздух. Туман в голове постепенно рассеивался.

Снова ожил трофейный передатчик:

– Палец раз и палец пять, я умею отрубать. Если ты не поспешишь, кой-кого руки лишишь. То-то вытянутся лица, если череп разлетится! Шесть, четыре, снова шесть – для тебя подарок есть.

Бэтмэн понял. И с хорошей спринтерской скоростью взлетел на шестой этаж. В очередной раз придется принимать правила, навязанные ему Джокером: на карту поставлены жизни людей. За дверью, золотистая табличка на которой гласила: «№46. Бухгалтерия», обнаружился разгром. Перевернутые столы, пол, усыпанный разлетевшимися веером листками, осколки разбитого графина в подсыхающей луже. У окна, привязанный к вертящемуся креслу, в ужасе таращился на Бэтмэна немолодой клерк. Рот его был небрежно заткнут театральным париком.

Освобожденный от веревок, клерк вытащил изо рта мокрые искусственные волосы и обеими руками ухватил Бэтмэна за плащ.

– Он сказал, что убьет меня, если вы не появитесь!..

Брюс почти не слушал перемежаемые всхлипами излияния, соображая, каким образом можно доставить заложника в безопасное место. Ярко размалеванная коробка на единственном не поставленном на дыбы столе привлекла его внимание.

– Это не Джокер принес?

– Он просил вам передать… – пробормотал заложник и шагнул к столу.

– Не трогайте!

Но клерк уже поднял перевязанную лентой крышку.

Хлопок получился неожиданно звонкий, как будто взорвалась праздничная хлопушка. Бэтмэна швырнуло о дальнюю стену и выбило воздух из легких. Несколько минут он лежал, полуоглохший, не в силах подняться, чувствуя спиной жар пламени и скорее ощущая нервами, чем воспринимая ухом истошный трезвон. Сработала система противопожарной безопасности, на взбирающееся к потолку пламя обрушились тугие струи воды. Влага скапливалась под маской и размазывалась по лицу, и Брюс не знал, вода это, кровь или слезы.

– Я убью тебя, подонок…

Ты сто раз мог бы меня убить, Бэтси, если бы захотел… Но мы с тобой одной крови. Ты боишься потерять единственного человека, который тебя понимает…

Хватит игр.

Бэтмэн поднялся на ноги и наугад нажал кнопку на трофейном передатчике. Из переговорного устройства доносился лишь скрежет помех, но Брюс почему-то был уверен, что Джокер слышит его.

– Хватит с меня твоих фокусов, сумасшедшая тварь. Тебе нужен я? Ты меня получишь. Отпусти людей.

– Девятый этаж, конференц-зал, первая дверь налево, – тут же, деловито, без всяких стишков, отозвался знакомый скрипучий голос. – Поторопись, Бэтси!

В конференц-зале горел весь свет, начиная с узких прямоугольных ламп на стенах и заканчивая роскошной стеклянной люстрой. На зрительских местах, примотанные к креслам скотчем, с завязанными ртами, сидели заложники. По тому, как все взгляды обратились на открывшуюся дверь, Бэтмэн понял, что они были оповещены о его приходе. Читая в десятках пар глаз страх и отчаянную надежду, Брюс решил, что выполнит требования Джокера, какими бы они ни были, только бы заставить его освободить заложников. Хотя… с этого психопата ведь станется потребовать луну на тарелочке с голубой каемочкой и удивиться, что заказ задерживают.

Сам Джокер, разумеется, живее всех живых, восседал на демонстрационной сцене, болтая ногами и поигрывая пистолетом. Свободной рукой он держал за шиворот немолодого полного мужчину в дорогом костюме. Увидев Бэтмэна на пороге, Джокер ухмыльнулся во всю свою разорванную пасть и приставил пистолет к голове заложника.

– Бэтси! Решил все-таки присоединиться к нашей маленькой корпоративной вечеринке?

– Отпусти его, Джокер.

– О! – маньяк, кривляясь, склонил голову набок. – Ну вот, опять ты за свое… Всегда портишь мне развлечение! Я давно хотел спросить, вот почему ты всегда такой мрачный? А?

Бэтмэн молчал, не зная, как на это реагировать.

– Я тебя спрашиваю! – взвизгнул Джокер, встряхивая заложника.

– Пожалуйста, не убивайте меня…

– Заткнись! Эй, Бэтмэн! Ну, что ты стоишь там, как неродной? Заходи, присоединяйся!

Дуло пистолета очертило широкий круг по залу.

– Видишь, все веселятся! Ну, не будь ты таким букой, улыбнись!

Бэтмэн сделал осторожный шаг вперед, готовясь в любой момент броситься на врага, как только тот утратит бдительность. Хотя, кто знает, сколько еще бомб этот психопат установил в здании… может быть, в этом самом зале.

– Послушай, тебе нужен я…

– Я сказал, улыбайся! Тебе лучше не перечить мне, Бэтси, а то у этого парня появится лишняя дырка в голове.

По нижней части лица Бэтмэна как будто пробежала электрическая судорога. Губы принужденно раздвинулись, на щеках заиграли желваки. Эта перекошенная улыбка пришлась Джокеру не по душе.

– Фи, какой же ты все-таки отвратительный актер! И как только еще никто не вычислил, кто скрывается за твоей дурацкой маской?

Я ведь мог тогда это сделать, говорили безумные глаза.

Мог, но не сделал…

– Чего ты хочешь от меня? – устало вздохнул Бэтмэн.

– Всего лишь немного внимания. Давай договоримся: ты делаешь то, что я скажу, а я отпускаю заложников, и все довольны.

– Чего ты хочешь? – с нажимом повторил Брюс.

– Бронированное бревно! – Теперь подвижное лицо Джокера выражало демонстративную обиду. – Думаешь, я собираюсь с тобой торговаться? У меня на руках все козыри, а ты в очередной раз проиграл!

Джокер запрокинул голову и разразился визгливым, неестественным смехом.

– Дамы и господа! Сегодня вам представится уникальная возможность принять участие в съемках шокирующего документального фильма «Крах готэмской легенды»! В главной роли – Бэтмэн собственной персоной! Камера!

Кто-то из подручных Джокера, до того толпившихся невдалеке, с опаской поглядывая на Бэтмэна и целясь в заложников из автоматов, поднял с пустого кресла любительскую камеру и навел ее на главаря. Джокер одарил поочередно глазок камеры, зал и замершего в десятке шагов Бэтмэна сияющей улыбкой шоумена.

– Я велел тебе улыбаться!

Камера равнодушно фиксировала изгаляющегося психопата, всхлипывающего клерка, лицо Бэтмэна, растянутое в принужденной гримасе, больше похожей на оскал. Волоча за собой заложника, Джокер обошел Летучего Мыша кругом и, кажется, на этот раз остался доволен.

– Признайся, ты думал, что я погиб, да? – свистяще прошептал он врагу куда-то в шею. – Ты скучал по мне?

– Я догадывался, что тебе удалось спастись. Такие, как ты, так легко не умирают.

– Ты чертовски прав, мой рукокрылый друг! Такие, как я, всегда находят способ остаться на плаву и добиваются всего, чего хотят. У тебя есть то, что я хочу, Бэтси…

– Скажи, что это.

– О, о, о, какая похвальная готовность сотрудничать! Но здесь слишком много лишних ушей… Что скажешь, если мы уединимся где-нибудь неподалеку?

Бэтмэн нахмурился. Наедине, без приспешников и заложников, Джокер будет перед ним фактически беззащитен – несмотря на все свое наигранное или натуральное безумие, маньяк не мог этого не осознавать. Значит ли это, что в кармане у него еще один козырь, о котором Брюс не подозревает?

Джокер между тем самостоятельно принял решение.

– Пайп!.. Да не суй же ты мне в лицо эту чертову камеру… Остаешься за главного. Бэтси! Давай за мной, и без твоих обычных фокусов, а то, неровен час, заложники сильно пострадают.

И, оттолкнув от себя беспомощно осевшего на пол банковского сотрудника, Джокер заковылял, сутулясь, куда-то за сцену. Бэтмэн молча последовал за ним.

Они спускались по узкой, пыльной лестнице, по которой явно уже очень давно никто не ходил, – Джокер впереди, кряхтя и подволакивая левую ногу, Бэтмэн – следом, прямой, напряженный и хмурый. Чего проще было бы сейчас ударить эту тварь кулаком по голове, сковать наручниками и вернуться в зал… Возможно, он сумел бы обезвредить всех грабителей, прежде чем те расстреляли бы заложников. Но риск, слишком велик риск…

Джокер, кажется, отгадал его мысли.

– Без глупостей, Бэтси! Не то – все решится очень просто: все вокруг взлетит на воздух. Раз-два-три-четыре-пять – и кусочков не собрать.

В подтверждение своих слов Джокер извлек из кармана пальто какую-то пластиковую коробочку размером с ладонь, которая вполне могла оказаться детонатором, и для еще пущей убедительности потряс ею перед носом у Бэтмэна.

– Ты блефуешь.

– Неужели? – хихикнул маньяк. – Хочешь, нажму кнопочку?

Бэтмэн молча поднял ладони вверх, признавая свое поражение.

Лестница закончилась толстой металлической дверью, возле которой Джокер долго возился, пытаясь попасть ключом в замок. Наконец ему это удалось, несмазанный затвор повернулся, но сама дверь оказалась для него тяжеловата. Бэтмэн смотрел, как тот сопит, скользя каблуками своих длинноносых, почти клоунских туфель по полу, потом отодвинул Джокера в сторону и налег плечом.

За дверью оказалось пыльное подсобное помещение, в котором хранилась давно не использующаяся демонстрационная аппаратура. Массивные диапроекторы, свернутые рулонами пластиковые экраны, старые кассетные видео- и аудио-магнитофоны. Джокер еще больше оживился посреди этого пыльного царства: сновал взад-вперед, разглядывал устаревшую технику, пробовал пальцем пыль на поверхности, бормотал себе под нос что-то рифмованное. Бэтмэн молча стоял посреди подсобки, с тоской ожидая, когда чертов маньяк снова обратит на него внимание.

– О… Бэтси! Ведь я, кажется, велел тебе улыбаться.

– Оставим улыбки для более подходящего случая, – процедил Брюс. – Говори, что тебе надо?

– Шесть, четыре, восемь, сто – не поверишь ни за что! Три, пятнадцать, девять, двадцать – сам попробуй догадаться! – насмешливо протянул Джокер, подходя к нему почти вплотную. Он маньяка пахло театральным гримом, бензином и почему-то затхлой речной водой. Как от утопленника.

Бэтмэн подумал вдруг, что мечется по замкнутому кругу, безо всякой надежды его разорвать. Круг включал в себя около тридцати дней реального времени и несколько часов, растянувшихся в бесконечность. Где-то там, за его пределами, остались Альфред и Гордон – единственные друзья Бэтмэна, и чуть более многочисленные друзья Брюса. Центром же круга, его осью вращения был Джокер. Он стоял перед Бэтмэном, как вопросительный знак в конце задачи, которую знаменитый борец с преступностью, несмотря на весь свой могучий интеллект, не мог решить.

– Чего ты добиваешься? Хочешь свести меня с ума?

– Ага.

Это прозвучало совершенно естественно и непринужденно, как будто Джокер отвечал на вопрос, не долить ли ему в кофе молока.

– Зачем тебе все это?

– Ты мне нравишься, Бэтси, – столь же непринужденно сообщил маньяк, чуть отстраняясь и разглядывая нависший над ним темный силуэт.

Ты мне нравишься, Бэтси…

Холодное железо в ржавых разводах. Струпья облупившейся грязно-коричневой краски. Прокисшие от постоянной сырости деревянные ящики с каким-то грузом. Лязг металла и выворачивающий душу скрежет отодвигаемого ящика по проржавевшему полу.

Это он.

Болят вывернутые под неестественным углом плечи. Кисти рук давно уже не болят – онемели, потеряли чувствительность. Еще несколько часов, и он никогда больше не сможет ими владеть.

Маска съехала на нос, мешая смотреть прямо перед собой. При малейшей попытке пошевелить головой застежка плаща впивается в шею, угрожая его задушить. Сколько можно?! Он больше этого не вынесет…

– Ты больной ублюдок, – процедил Бэтмэн, отступая на шаг. – Тебе место в дурдоме, в самой надежной камере.

– Я уже был в дурдоме, – сладко улыбаясь, отозвался Джокер. – Мне там понравилось. Только, – маньяк интимно понизил голос, – у меня были слишком шумные соседи, не давали мне спать. Каждую ночь концерты. Пришлось вырезать им языки.

Мерзкая ухмылка, выкаченные глаза, обведенные небрежно наложенной черной краской. Трудно сказать, притворяется он или говорит серьезно.

– Знаешь, чем я занимался ночью, когда психи за стенами орали и бросались на решетки? Я думал о тебе. О том, что я с тобой сделаю, когда у меня будет возможность.

Старый, отслуживший свой век нефтяной танкер. Команда из десятка рабочих, сгружавших на берег ржавые цистерны. Десять трупов в машинном отделении, резкая вонь разлитого бензина смешивается с тошнотворным запахом разлагающегося мяса. Полубезумная тварь размахивает пистолетом и декламирует бессмысленные стишки, резко диссонирующие с окружающим кошмаром.

Бэтмэн отодвинулся чуть подальше в тень и снял с пояса очередную новенькую «штучку»: бумеранг в форме летучей мыши, со смотанным тросом внутри. Пригодится, чтобы связать ублюдка. Невзирая на все то, что Джокер уже натворил и, без сомнения, натворит еще, если ему снова удастся сбежать, Брюс все равно не мог переступить через свои принципы и убить его.

Амплуа благородного героя таит в себе гораздо больше минусов, чем плюсов.

Маньяк до сих пор его не заметил. Бэтмэн стоял на краю высокой, достающей почти до потолка машинного отделения цистерны, в которой жирно блестел мазут. Левой рукой готэмский рыцарь придерживался за металлическую часть подъемного механизма, позволявшего работникам машинного отделения манипулировать цистерной, правой не спеша разматывал трос.

Джокер копошился внизу, что-то бормоча. Его совершенно не смущали ни распластанные на полу тела, источающие удушливую вонь разложения, ни лужи разлитого бензина вокруг. Возможно, маньяк собирался устроить пожар, чтобы скрыть следы своего преступления. Непонятно только, что ему понадобилось на старом танкере. Действительно повредился в уме после побега из Аркхэма? Джокер и раньше был чокнутым ублюдком, но бессмысленных убийств прежде за ним не водилось.

Запахи тления и бензина в закрытом помещении смешивались в густой, едва выносимый коктейль. К счастью, у Бэтмэна был крепкий желудок.

По-прежнему придерживаясь одной рукой за металлическую скобу, Брюс метнул бумеранг. Тонкий металлический трос захлестнул ноги нервно расхаживающего внизу маньяка, Бэтмэн дернул его, подсекая. Джокер неуклюже упал на бок и сразу же перекатился на спину, обратив к потолку набеленное лицо с разорванными щеками. Было слишком далеко, чтобы точно определить, куда он смотрит, но Бэтмэн был уверен, что круглые, подведенные черной краской глаза уставились точно на него.

Джокер поднял пистолет.

Бэтмэн качнулся вбок, не теряя равновесия: сказывались ежедневные прогулки по крышам и узким карнизам. Слабо звякнул металл о металл, не похоже на звук расплющившейся о прочную поверхность резервуара пули. Еще один выстрел. Что-то ударило его в голень и глубоко вошло в сапог, не коснувшись кожи. Бэтмэн наклонился и увидел торчащую из пластика иглу. В следующий миг его слабо кольнуло в челюсть. Выругавшись, Брюс выдернул крошечную иголку, уже чувствуя, как немеет щека. Надо же было попасться на такую примитивную уловку! Надо же было…

Потерявшее опору тело рухнуло на пол с высоты четырех метров и осталось лежать с вывернутой под неестественным углом правой рукой. Боли Бэтмэн уже не почувствовал.

Брюс отступал, пока не уперся спиной в пыльные ящики. Запах разложения, мазута, грязной готэмской воды щекотал ноздри, хотя Бэтмэн отлично отдавал себе отчет в том, что это всего лишь воспоминание. Слишком живое воспоминание, так и норовящее вырваться из-под контроля.

Джокер остановился в двух шагах от Бэтмэна и изучающе созерцал его, прикрыв глаза, как будто решал математическую задачу. Или прикидывал, какую часть тела отрезать первой – задолго до ограбления банка, задолго до заброшенного танкера и до Аркхэмской психушки Джокер прославился тем, что отрезал что-нибудь у своих жертв, прежде чем убить их и отправить вниз головой в канал. Иногда ногу, иногда руку, чаще – что-нибудь на лице. А иногда – те части тела, что носят либо короткие и непечатные, либо длинные латинские названия.

Наконец разорванные губы зашевелились.

– Помнишь, о чем я попросил тебя, Бэтси?

Головокружение и тошнота. Спустя секунду, как будто повернули рубильник, – резкая боль в плече. Глаза обжег яркий свет электрического фонаря. Бэтмэн пошевелился и стиснул зубы, чтобы не зарычать. Руки связаны над головой и уже почти онемели, на ногах, судя по ощущениям, – металлические захваты. Сквозь броню в тело заползает вкрадчивый холод, как бывает, если долго лежишь на стылом железе. Сморгнув выступившие от боли и резкого света слезы, Бэтмэн снова решился разлепить веки и увидел над собой низкий, в разводах ржавчины, потолок.

Сознание возвращалось медленно, толчками – так выливается из большой бутыли с узким горлышком жидкость. Его тело втиснуто в тесную нишу между стеной, длинным, окованным металлом ящиком и низко нависшим потолком. Внизу какая-то холодная текстурированная поверхность, очевидно, покрытие нижней палубы. Царит полумрак, только одно яркое пятно света наискось ложится на стену: похоже на луч карманного фонаря, положенного на ящик. Положенного… кем?

Вспомнив, какие обстоятельства предшествовали его пленению, Бэтмэн скрипнул зубами от бессильной злости. В этот момент над его головой послышался смешок. Где-то вне поля зрения зашаркали туфли. Брюс сглотнул, прогоняя мерзкий лекарственный привкус во рту. Он уже успел убедиться, что маску с него не сорвали – это плюс. Хотя, впрочем, Джокер мог хоть десять раз заглянуть под нее и вернуть на место, пока Бэтмэн валялся без сознания. Что ж, в ближайшее время он это выяснит.

– Привет, Бэтси! – издевательски пропел маньяк, наклоняясь ниже, чтобы его было лучше видно. Нельзя сказать, чтобы Бэтмэн очень обрадовался такой заботе. Джокер ничуть не изменился с тех пор, как они виделись в последний раз: та же неизвестно чьим ножом изуродованная физиономия, небрежно наложенный грим скатался на лбу и на щеках. Сальные волосы неопределенного цвета свисают со всех сторон, довершая картину. Помнится, во время их последней встречи, когда Бэтмэн передал скованного наручниками и странно присмиревшего Джокера полиции, а те – санитарам, маньяк многообещающе улыбнулся ему, прежде чем исчезнуть в чреве фургона скорой психиатрической помощи. Только улыбнулся – никаких пафосных «Мы еще встретимся!»

Молчание явно затягивалось.

– Не хочешь со мной разговаривать? – Нарисованные брови капризно поползли вверх: более чем откровенная демонстрация угрозы.

– Чего тебе нужно, Джокер? – прохрипел готэмский герой. Получилось не очень внятно, но маньяка его ответ, кажется, удовлетворил.

– Скоро узнаешь, – протянул тот и щелкнул кнопкой на корпусе фонаря. Мир вокруг снова погрузился в почти непроглядную тьму.

Руки Бэтмэна сами собой сжались в кулаки. Попросил? Этот ублюдок предъявил ему ультиматум – точно так же, как предъявил его сегодня, на глазах у заложников. Надо полагать, Джокер вообще не умел взаимодействовать с миром иначе, нежели похищая людей и заставляя все городские коммунальные службы сбиваться с ног в обмен на их жизни. Иными словами, плясать под его дудку. Бэтмэн, разумеется, не был коммунальной службой, но в его отношении стратегия Джокера работала великолепно. Обязательства, чертовы обязательства…

Отступать дальше было некуда, теперь они снова стояли почти вплотную. Ладонь в шерстяной перчатке легла на бронированные грудные пластины. Брюс хотел было сбросить ее, но Джокер с ловкостью фокусника извлек из внутреннего кармана пальто детонатор, демонстративно помахал им, и Бэтмэн молча опустил руки.

Прошло, должно быть, несколько часов. Несколько часов в темноте и тишине, один на один с усиливающейся болью и подползающим страхом. Впрочем, Бэтмэн слишком хорошо владел собой, чтобы так быстро поддаться панике. С помощью осторожных, едва ощутимых движений он сумел определить, что не слишком пострадал при падении: дело обошлось вывихнутым плечом, парой треснувших ребер и, возможно, десятком синяков. Симптомов, указывающих на сотрясение мозга, Бэтмэн пока не чувствовал, но предосторожности ради не стал сбрасывать этой возможности со счетов.

Вскоре выяснилось, что освободиться самостоятельно он не сможет: плечо отзывалось пронзительной, до рези в глазах, болью, стоило только пошевелить рукой, а высвободить ноги из захватов со связанными руками не стоило и пытаться. Оставалось только надеяться на чужую помощь. Но чью? Никто, включая Альфреда, не знает, куда он направился, а учитывая привычку Бэтмэна исчезать без предупреждения на несколько дней, можно предсказать, что Альфред еще какое-то время не будет беспокоиться. Каким бы замечательным чутьем ни обладал верный дворецкий, пройдет не меньше недели, прежде чем он заподозрит неладное.

«За неделю меня тут двадцать раз убьют», – угрюмо подумал Бэтмэн. Единственный, кроме Альфреда, человек, на которого он мог рассчитывать, – это комиссар Гордон. Тот, правда, не следил за перемещениями Темного Рыцаря по Готэму и тем более не знал о сегодняшней маленькой облаве, зато всегда носил с собой передатчик. Джокер наверняка обыскал пленника, прежде чем засунуть его в этот мышиный угол, и отобрал все приспособления, включая рацию, с помощью которой Бэтмэн держал связь с Пещерой, зато другой передатчик, узкую пластиковую коробочку, замаскированную под одну из пластин на его сегментированном поясе, как уже успел отметить Бэтмэн, не обнаружил. Единственная проблема состояла в том, чтобы изловчиться и активировать устройство со связанными руками.

– В нашу последнюю встречу мы кое о чем не договорили, – сообщил Джокер, приподнимаясь на цыпочки и заглядывая в поблескивающие в прорезях маски темные глаза. – Точнее, нам помешали договорить. Твой дурацкий комиссар. Когда-нибудь я его убью.

Эта последняя фраза, сказанная совершенно обычным, повседневным тоном, заставила Бэтмэна слегка вздрогнуть. Он знал, что делает Джокер с имевшими несчастье всерьез его разозлить – все они, невзирая на надежность убежища и крутость охраны, обычно довольно скоро умирали – мучительной, долгой и некрасивой смертью. Та же участь постигнет и Гордона, если чертов психопат возьмется претворить свою угрозу в жизнь. Никто не сможет охранять комиссара двадцать четыре часа в сутки, даже Бэтмэн.

Джокер вернулся через несколько часов, с фонарем и пластиковой бутылкой. В бутылке была вода – возможно, в нее что-нибудь подмешано, но Бэтмэн не знал, сколько ему еще придется провести во власти врага, и потому счел разумным воспользоваться возможностью и утолить жажду. Отставив бутылку, маньяк какое-то время изучающее смотрел на него, потом наклонился и, не снимая перчатки, провел рукой по нижней челюсти Бэтмэна. Это было что-то новое, Брюс удивленно нахмурился.

– Я не снял твою маску, Бэтси.

Чуть ли не впервые за все время их не слишком приятного знакомства Джокер говорил без усмешки, и это пугало. Пугали и глаза, потерявшиеся в красочном макияже, – круглые, немного навыкате, совершенно трезвые и серьезные. И острые, как хирургический скальпель. Под этим взглядом Бэтмэн чувствовал себя не просто раздетым – разъятым, препарированным, инвентаризованным, с аккуратным номерком на каждом внутреннем органе, на каждой мысли.

– На самом деле, мне совершенно все равно, кто ты такой. Это только игра – но к правилам привыкаешь, и их приходится отдирать с кожей. Думаешь, мы играли с тобой в догонялки? И ты считал, что водишь?

Бэтмэн молчал, не зная пока, чего от него ожидают.

– В любом случае, игры кончились. Больше никто никуда не спешит.

Джокер наклонился еще ниже, теперь спутанные лохмы касались маски Бэтмэна и щекотали ему подбородок. От психа можно ожидать чего угодно, и Брюс, попытался, насколько смог, отстраниться, напряженно следя за каждым его движением. Лицо Джокера теперь было совсем близко, Бэтмэн чувствовал слабый запах театрального грима, исходящий от его кожи. Брюс еще успел удивиться, что вблизи Джокер вовсе не кажется сумасшедшим, скорее… поглощенным какой-то идеей. А потом вымазанные красной помадой губы коснулись его губ.

– Оставь Гордона в покое, ты, тварь, – с отвращением процедил Бэтмэн. В эту минуту он готов был поверить, что Джокер и в самом деле принадлежит к какому-то другому биологическому виду. Готэм был полон масок, воображающих, что они на генетическом уровне отличаются от обычных людей, и пытающихся уверить в этом окружающих. Все эти картонные герои, опереточные злодеи, наивные подростки и ловкие мошенники, предпочитавшие обделывать свои делишки под надежной личиной, возвращались с охоты в свое убежище, снимали маски и перевоплощались в свою обычную дневную ипостась: ходили на работу, покупали еду в супермаркете, звонили по телефону, встречались с друзьями в кафе. Все они, включая Бэтмэна, так или иначе вели двойную жизнь, это было неизбежно.

А Джокер никогда не пытался притворяться кем-то еще. У него – единственного – не было ни дневной ипостаси, ни сопряженных с ней проблем. Он был Джокером, цельным и неделимым, двадцать четыре часа в сутки. Возможно, этому можно было позавидовать, а возможно, именно это и сделало его таким безумцем.

– Оставить его в покое? – глумливо протянул Джокер. – Чего ради?

– Ты хотел о чем-то поговорить, – сухо напомнил Брюс, пытаясь отвлечь его внимание. Наличие определенных знаний по психологии позволяло Бэтмэну без особого труда направлять в нужную сторону рассуждения тех преступников, с которыми ему случалось вступать в переговоры, однако кто мог бы похвастаться способностью управлять Джокером?

Тем не менее, тот и сам неожиданно сменил тему.

– Вот что, Бэтси, я предлагаю тебе маленькую сделку. Хочешь спасти тех людей наверху?

Бэтмэн напрягся. У Джокера была сбивающая с толку особенность угрожать, нести отборный бред и сыпать стишками, когда он был в относительно сносном настроении и, следовательно, безопасен, – и переходить на деловитый, подчеркнуто нормальный тон, когда он собирался выкинуть какую-нибудь пакость. Брюс отметил это давно, еще в первую их встречу, и мимолетно удивился тому, как хорошо, оказывается, успел изучить мерзавца.

Или как хорошо этот мерзавец изучил его.

– Что ты задумал?

Маньяк расплылся в довольной улыбке.

– Посмотри наверх.

Бэтмэн медленно поднял глаза к потолку, ожидая любой гадости. Впрочем, то, что он увидел, не было ни бомбой, ни изуродованным трупом, ни очередным хитрым приспособлением для, как называл это Джокер, ловли летучих мышей. Просто обычная видеокамера, закрепленная на металлическом держателе под самым потолком. Мигающий красный огонек свидетельствовал о том, что идет запись. Выходит, все происходящее в этом помещении фиксируется? Бэтмэн нахмурился. Уловив выражение его лица даже под маской, Джокер радостно закивал.

– Я давно хотел снять свой собственный фильм с тобой в главной роли, Бэтси. Выбор жанра за тобой. Захочешь, будет триллер, захочешь, мелодрама. Впрочем, – маньяк гаденько усмехнулся, – я предпочитаю порнофильмы.

Это был самый идиотский поцелуй в жизни Брюса – Бэтмэн, вопреки слухам, не имел привычки целоваться, хотя бы и со спасенными девушками. Впрочем, сейчас его ртом завладела отнюдь не девушка. Джокер жадно впивался Бэтмэну губы, держа его одной рукой за горло и не давая вырываться – хотя тот и не пытался вырваться. На какие-то секунды Брюс потерял способность не только к сопротивлению, но и к ясному мышлению вообще. Он чувствовал жесткие, обветренные губы Джокера на своих губах, солоноватый вкус грима, гладкий, лишенный щетины подбородок и жадный язык, норовящий пробраться сквозь его отчаянно стиснутые зубы.

Сбросив с себя оцепенение, Бэтмэн рванулся, но тут же был наказан приступом острой боли, от которой в глазах сбежались слезы. Джокер без труда подавил слабое сопротивление. К горлу Брюса подкатила тошнота. Наконец маньяк отвалился от него, как сытая пиявка, и Бэтмэн расслабился, жадно хватая воздух. В мыслях его царил полный сумбур. Зачем Джокеру понадобилось это делать? Чего он добивается? Надеется сломать его таким… э-э-э… нетрадиционным способом?

– Ты совершенно не умеешь целоваться, Бэтси, – заметил маньяк, мечтательно облизывая губы. – Со временем мы это исправим. Хочешь что-нибудь мне сказать?

– Ублюдок, – выдохнул Бэтмэн.

– Фи, как предсказуемо! Ничего другого я от тебя и не ожидал.

Брюс закрыл глаза и откинул голову назад, насколько это позволяли неестественно приподнятые плечи. Предсказуемо, да. Он не станет спрашивать у психопата, что тот задумал, чтобы не доставить ему еще большего удовольствия. Если Джокер решил таким образом его унизить… то ему это удалось. Впрочем, Бэтмэн отлично умел скрывать свои чувства.

– Почему ты не спросишь, чего я добиваюсь? – Пауза. – Бэтси? Не делай вид, что ты потерял сознание, я все равно не поверю.

Джокер потряс его за плечо, как раз за то самое, вывихнутое, и Бэтмэн едва не зарычал от боли.

– Иди к черту, – смог выдавить он, переведя дыхание.

Джокер довольно улыбнулся, как будто услышал что-то очень приятное.

– Очень хорошо. Увидимся позже, Бэтси. – И с этими словами маньяк удалился, снова оставив Бэтмэна в темноте и одиночестве.

Брюс выругался про себя, сохраняя на лице непроницаемое выражение. Последнее, что ему сейчас нужно, – это показать Джокеру, что тому удалось вывести его из равновесия. Ужас, беспомощность, отвращение и отчаяние, которые он затолкал в самый дальний угол сознания, задвинул другими воспоминаниями и заэкранировал усилием воли, снова всплыли на поверхность, и, должно быть, какая-то их часть отразилась у него в глазах, потому что Джокер снова растянул губы в ухмылке.

– Не волнуйся, эта запись будет предназначена только для частного просмотра. Моего частного просмотра. Она не попадет в руки журналистов, если только ты не сделаешь какую-нибудь глупость, которая меня очень рассердит.

– Я не собираюсь… – на мгновение Брюс запнулся, – выполнять твои извращенные требования. Ни просто так, ни тем более перед камерой.

Джокер по-птичьи склонил голову набок и укоризненно поцокал языком.

– Достойная восхищения нравственная непоколебимость. Но, кажется, мы кое о чем забыли. Что будет с людьми в конференц-зале, а?

В пыльной каморке было тепло, даже душно, однако Бэтмэн почувствовал, как по спине пробежал холодок. В прошлый раз на карте стояла только его жизнь, теперь – жизни сорока человек. В конференц-зале под прицелом автоматов сидят обычные, ни в чем не повинные, нормальные люди. Те, кто возвращается дождливыми вечерами домой и зажигает свет в окнах, в то время как маски бродят по мокрым крышам. Те, у кого есть жены, дети, друзья, пиво в хорошей компании по вечерам и гольф по воскресеньям. Люди, у которых есть будущее.

Неужели он собирается согласиться?..

Окончание следует

@темы: слэш, фанфик, бэтмэн/джокер

---

Улыбайся (1 из 3)

[Нэлль]

Ух ты, внезапно целое сообщество по одной из моих любимых франшиз. Сейчас засяду читать, а пока, с вашего позволения, в качестве вступительного взноса запощу мой старый фик по Бэтмену/Джокеру.

Фэндом: «Бэтмэн» (The Batman)
Пэйринг: Бэтмэн/Джокер
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Ноу харм интендед, не бейте меня.
Комментарий: Извращенная страсть сводит с ума. А иногда заставляет сводить с ума другого.
Предупреждение: Мрачнятина, насилие, безумие. Слэш начнется не сразу, потерпите. Многое, если не все, навеяно фильмами Нолана, хотя образ Готэм-сити больше всего соответствует образу, выписанному в романе Роберта Асприна «Женщина-кошка».

Читать фик

Законы крыш разительно отличаются от официальных, заверенных муниципалитетом, а уж тем более от неписаных законов города в лучшую сторону. Все, что имеет значение там, внизу, – известность фамилии, толщина бумажника, престижность работы, – здесь теряет всякий смысл. Здесь, будь ты тихим наркоманом на чердаке, осторожным вором-домушником на пожарной лестнице или маской, гуляющей по крыше, – для тебя имеют значение зоркость глаз, чуткость ушей и острота когтей, которыми ты будешь отбиваться от случайного, а может, наоборот, от совершенно не случайного врага.

За последний год Бэтмэн усвоил это в полной мере. Он появился в Готэме не первым и даже не десятым, но быстро заставил всех с собой считаться. Бэтмэна не пугали чужие когти и чужие маски, он просто игнорировал все правила – и писаные, и неписаные, и поступал так, как считал нужным. Он знал если не все обо всех, то хотя бы необходимый минимум о каждом, засветившемся хоть раз на крышах или на улицах Готэма.

Воришки, скользкие наркоторговцы, главари небольших группировок и уличных банд – а еще такие же, как и он сам, маски. Последних было немного, и держались они особняком, не вступая в контакт ни с ним, ни друг с другом, и Бэтмэн позволял маскам жить так, как им хотелось, пока они ходили по грани, не переступая ее, – например, грабили подпольные игровые клубы и воровали деньги у преступников. Личных собеседований и угроз не потребовалось, готэмские персонажи театра абсурда, затянутые в темные трико, хорошо умели чувствовать направление ветра.

Бэтмэн знал, например, что Пугало прячется где-то в заброшенной части городской канализации, а та, что предпочитает называть себя Женщиной-кошкой, обитает на окраине Ист-Энда и работает секретаршей в верхнем городе. Их пути почти не пересекались с его, и, в общем, все они были ему подконтрольны.

Кроме одного. Кроме одной чертовой маски.

Бэтмэн не думал о нем целенаправленно, но мысль все равно крутилась где-то на задворках сознания: так уже бывало, когда мозг Брюса Уэйна пытался решить задачу, временно оказавшуюся ему не по силам.

Осенний день клонился к вечеру, накрапывал мелкий дождь. Он шел с самого утра, то усиливаясь, то снова превращаясь в пронизывающую морось, все крыши в городе стали мокрыми и скользкими. Бэтмэну дождь не мешал, однако здорово замедлял скорость передвижения. Перебираясь по пожарной лестнице в слуховое окно, Брюс неловко повернулся, правая рука соскользнула, содрав с ветхого сооружения слой ржавчины. Несколько мгновений черный плащ трепыхался над зияющей пустотой в десять этажей, на асфальтовое дно которой сыпался дождь, потом Бэтмэн подтянулся на другой руке и сел на край крыши. Он даже не успел испугаться, зато теперь, когда все было уже позади, тело усиленно вырабатывало адреналин. Брюс протянул руку вперед: так и есть, затянутые в перчатку пальцы слегка дрожали.

Хватит, хватит уже об этом думать. Ты только угробишь себя и ничего не добьешься.

Бэтмэн вздохнул.

Будь оно все проклято. Все, что заставляет его патрулировать темные, скользкие крыши в пятницу вечером, когда так уютно светятся окна в жилых кварталах. Клерки и мелкие служащие компаний уже вернулись с работы и наслаждаются отдыхом и тихим семейным ужином в предвкушении выходных.

Брюс был лишен прелестей домашнего уюта: нельзя же назвать уютным ужин в огромной гостиной за длинным столом в компании молчаливого Альфреда, а Бэтмэну тем более некуда было возвращаться. Так и надо, так и положено, он сам так решил когда-то… И все же вид теплых желтых окон в темноте вызывал тоскливое шевеление где-то за грудиной, за прочным слоем брони, предохранявшим от внешних атак, но не от сырости и одиночества.

Думай об этом как о сверхурочной работе.

Сверхурочная работа в вечер пятницы, когда все нормальные, понимаешь, нормальные люди давно дома, а по улицам шастают только такие же, как ты, одиночки. Те, кто поставил себя вне закона. Ты ничем не отличаешься от них, Бэтси, сказал глумливый голос у него в голове, и Брюс знал, кому этот голос принадлежит.

Бэтмэн сжал зубы до хруста. Вот что значит позволить себе расслабиться. Давно уже не случалось такого, чтобы его дневная ипостась прорвалась сквозь кевларовую броню и бесчисленные кордоны самоконтроля, а тем более – чтобы она протащила за собой призрака.

Джокер мертв. Упал с высоты ста пятидесяти футов в ледяные воды залива, а такое падение прикончит кого угодно. Даже такого ловкого и увертливого психопата, как Джокер.

Почему-то эта мысль не принесла ему облегчения.

Думай об этом как о сверхурочной работе…

Под черной маской блеснули в усмешке зубы. Пожалуй, Бэтмэн знал человека, который, пусть и не по своей воле, проводил вечерние часы не с семьей, а за заваленным пыльными папками столом официального учреждения.

Осторожно ступая, черная тень пересекла крышу и спустилась по другой лестнице до карниза, по которому, балансируя, добралась до угла здания и спрыгнула на плоскую асфальтированную крышу универмага. Планы Бэтмэна изменились: он собирался в центр.

* * *

Департамент полиции Готэма располагался в центре города, недалеко от ратуши, в сером высотном здании, подсвеченном снизу огнями прожекторов. Самый большой прожектор, недавно подключенный Бэт-сигнал, не горел – сегодня гостей здесь не ждали. Бэтмэн обошел ярко освещенный фасад, скрываясь в тени соседних домов. Кабинет комиссара Гордона находился на двадцатом этаже, в угловом помещении. Найти его не составляло труда – сейчас, в начале десятого, свет горел только в его окнах.

Поднявшись по пожарной лестнице, расположенной весьма удачно, всего лишь двумя нишами левее, Бэтмэн ступил на широкий карниз и легко, ни разу не пошатнувшись, добрался до нужного ему окна. Так и есть: новоиспеченный комиссар, подперев рукой голову, склонился над пухлой папкой, изредка делая в ней пометки карандашом. Очки поблескивали в свете настольной лампы, усы чуть шевелились, как будто Гордон бормотал что-то себе под нос. Когда звякнуло открывающееся окно, комиссар подскочил на стуле и уронил карандаш.

– Можно? – полувопросительно обозначил Бэтмэн, ступая на подоконник.

– Да ведь ты уже вошел.

Гордон довольно быстро взял себя в руки. Поправил очки, пригладил уже начинающую редеть шевелюру. На столе дымилась чашка растворимого кофе, распространяя резкий химический запах; комиссар не решился предложить гостю столь сомнительное угощение и придвинул ему графин с водой. Бэтмэн благодарно кивнул, присаживаясь напротив и наливая себе стакан.

Некоторое время оба молчали. Гордон снова погрузился в бумаги, а Бэтмэн наслаждался неожиданно выпавшими ему минутами покоя. Даже неутомимому борцу за справедливость – особенно неутомимому борцу – требовалась хотя бы короткая передышка. Недавняя рассеянность, едва не стоившая ему жизни, незапланированный переход из одной ипостаси в другую, возвращение примолкшего было голоса в голове – все это свидетельствует о том, до какой степени он устал. Поэтому Бэтмэн смаковал эти минуты, сидя в теплом, прокуренном, скудно освещенном кабинете напротив единственного, кроме Альфреда, человека, которого он мог бы назвать другом.

Друзья – это иллюзия, Бэтси. У такого, как ты, не может быть друзей.

Бэтмэн встряхнул головой, отгоняя далекое эхо. Здесь, у Гордона, Джокер не мог до него добраться.

Комиссар, между тем, все-таки оторвался от бумаг и устремил на неурочного гостя утомленный взгляд сквозь стекла очков. Устало улыбнулся.

– Рад, что ты решил заглянуть.

– Какие-то проблемы? – профессионально насторожился Бэтмэн.

– А, ничего особенного. Проклятая текучка. Забыл уже, когда возвращался домой раньше полуночи. Послушай…

Тут Гордон поймал пристальный взгляд Бэтмэна, устремленный в раскрытую папку, и тяжело вздохнул. Это были последние страницы с фотографиями заброшенного танкера в заливе и подшитым отчетом с места преступления. Посреди страницы, прямо поверх печати «дело закрыто», красовался аккуратно, видимо, в задумчивости выведенный карандашом вопросительный знак.

– Ты ведь не веришь, что он погиб, так? – напрямик спросил Бэтмэн.

– Нет, – не стал отпираться комиссар. – Но не имеет значения, во что я верю или не верю, дело закрыто. – Он криво усмехнулся. – Город может спать спокойно.

– Тела так и не нашли, – напомнил Бэтмэн.

– Его могло затянуть в лопасти турбины, могло унести приливом и смыть в океан.

– И в это ты тоже не веришь.

Гордон опустил подбородок на сцепленные пальцы.

– Нет. Если хочешь знать, я почти уверен, что ему удалось ускользнуть, и голову сломал, пытаясь понять, как же он ухитрился. И где он сейчас прячется. И что затевает…

Снова воцарилось молчание. Бэтмэн мысленно похвалил себя за то, что решил заглянуть к комиссару: интуиция сработала в очередной раз, безошибочно определив человека, способного помочь хотя бы отчасти разобраться с его проблемой. Пожалуй, единственного человека в городе. То, что глодало Бэтмэна уже почти месяц, не смог бы понять даже Альфред.

Потому что Альфреда не было там…

«Заткнись», – мысленно приказал Бэтмэн, и внутренний голос послушно стих. Если все время вспоминать об этом, недолго сойти с ума.

– Насколько я тебя знаю, ты не привык сидеть сложа руки, – заметил Брюс, внимательно изучая сквозь прорези маски лицо старого друга. Друга… Интересно, с каких пор он начал думать о комиссаре как о друге?

С тех самых пор, как он вытащил тебя… оттуда. Выволок практически на руках. Не воспользовался моментом, не снял маску. И ничего не сказал. И ни о чем не спросил…

– Ныряльщики с аквалангами прочесали все дно залива, – ворвался в его мысли голос Гордона. – На месте преступления работали лучшие эксперты. Ничего. Мои люди под прикрытием толкались в нижнем городе, обследовали свалки, спускались в канализационные коллекторы. Опять ничего. В старой части канализации без вести пропало трое офицеров. У них были жены и дети, Бэтмэн! В конце концов я вынужден был закрыть дело.

– Ты все правильно сделал, Джеймс, – мягко сказал Бэтмэн.

– Черта с два! – рявкнул комиссар. – Он где-то здесь, в городе, я чувствую. Наверняка прячется у нас под самым носом и забавляется тому, как мы сбиваемся с ног и все равно не можем его найти.

Бэтмэн позволил себе минутную слабость: опустил лицо на скрещенные руки и закрыл глаза. Слова комиссара подтвердили его самые худшие опасения. Больше нельзя играть с собственной интуицией в прятки и убеждать себя, что Джокер погиб. Он жив, он где-то рядом, и он не замедлит нанести удар.

– Будь на месте этой твари любой другой, он уже давно отсиживался бы в соседнем штате, а то и вовсе пересек бы границу с Мексикой, с его умениями ему ни виза, ни документы не нужны, – наконец сказал Бэтмэн, поднимая голову.

– Джокер – психопат, – негромко заметил Гордон, – ты знаешь это лучше меня.

Едва заметная тень скользнула по видимой части лица Бэтмэна, больше ничем он своего напряжения не выдал, но от пристального взгляда комиссара это изменение не укрылось.

– Прости, я не хотел напоминать.

– Такое все равно не забудешь. Ладно, мы оба согласны, что этот ублюдок жив. Остается открытым вопрос, где он прячется. Даже я не могу в одиночку перетрясти весь город.

– Боюсь, этого и не потребуется. Джокер что-то затевает, иначе он не был бы Джокером. Его безумие отравляет воздух Готэма, как ядовитый газ.

Глаза под прорезями маски чуть расширились. Бэтмэн не предполагал услышать от комиссара таких поэтических сравнений.

– Это не совсем я сказал, – быстро добавил Гордон, заметив его реакцию. – Мне принесли газетную статью…

– Вот как? О том, что Джокер жив, уже пишут газеты?

– Нет, – невесело усмехнулся комиссар. – Официально он мертв, в том числе и для прессы. Но два дня назад мне принесли обрывок какой-то желтой газетенки – из тех, что пишут о привидениях и инопланетянах…

– Можно посмотреть?

Гордон открыл ящик стола и протянул ему уже изрядно засаленную газетную страницу, где черным фломастером было обведено небольшое объявление, втиснутое между рекламой тайского массажа и пилюль для похудения, – всего на два десятка строчек, больше напоминающее сюрреалистический детский стишок. Бэтмэн пробежал листок глазами и сжал его в кулаке.

– Это он.

– Ты уверен?

– Ты и сам так считаешь, иначе не стал бы показывать мне эту писульку. Это его послание мне.

– И что он хотел этим сказать?

– Я и сам пока что не понял, – после небольшой паузы, несколько неуверенно отозвался Бэтмэн. – Не возражаешь, если я возьму этот листок с собой? Прогоню через соответствующую аппаратуру…

– Бери, – отозвался комиссар, отворачиваясь и делая вид, что перебирает какие-то бумаги в ящике. Этот сценарий был давно знаком им обоим и многократно разыгран по нотам. Бэтмэн никогда не прощался, просто в один прекрасный момент исчезал, а комиссар никогда не пытался проследить за его уходом. Это устраивало обоих. Однако теперь, выпрямляясь и ощущая лицом дыхание холодного ветра, ворвавшегося в открытое окно, Джеймс Гордон никак не мог подавить нарастающее чувство обиды. За все то нелегкое время, что они знали друг друга, Бэтмэн впервые ему солгал.

* * *

Раз, два, три, четыре, пять, будем пальцы отрезать. Чик и чик, по одному – не хочу идти в тюрьму. Там решетка, здесь больница, ты не сможешь отступиться, там вода и здесь вода – не отстану никогда. Раз, два, три, четыре, пять, ты умеешь целовать? Омут там, а здесь теченье – вот такое приключенье. Раз и два – связали нить, можно руки отпилить. Ночь наступит, скоро, скоро сладкий газ отравит город, все забыто, все прошло, труп теченьем унесло. Раз, два, три, четыре, пять, я умею умирать. Шестью девять, пятью восемь, я обманываю осень. Там психушка, здесь тюрьма – как же не сойти с ума?

* * *

– Скажи, чего ты больше всего боишься, Бэтси? Чужой смерти? Одиночества? Крови? Или когда с тебя сдирают кожу, начиная с пяток, оставляя воющее от боли, красное, трепыхающееся мясо? Нет… Это ты смог бы вытерпеть, я думаю, смог бы. Смотри, у тебя запястья распухли. Еще не решился? Я сдержу слово и отпущу тебя. Потом. Сначала я хочу познать твой предел – и мой предел. Как долго ты сможешь это вынести. Как долго я смогу…У нас больше общего, чем тебе кажется. Ты знаешь, что такое падать, но ты не умеешь падать, потому что для этого нужно быть безумным. Я безумен, ты крылат – это будет дивный ад. Раз, и два, и семь, и восемь, о пощаде не попросишь, ты скорей сойдешь с ума. Здесь могила – там тюрьма.

Брюс Уэйн вынырнул из ледяной толщи кошмара, мокрый от пота. Несколько секунд он расширившимися глазами таращился в пустоту, пока, наконец, не осознал, что смотрит не на ржавое перекрытие нижней палубы танкера, а в обтянутый светлой тканью потолок собственной роскошной спальни. Кошмары посещали его здесь беспрерывно, единственное, что позволяло укрыться от них, – это сон прямо в Пещере, в кресле перед монитором. Заботливый Альфред поставил туда раскладушку, но и на ней повторилось то же самое, как повторялось всякий раз, стоило ему принять горизонтальное положение.

Человек не может всю жизнь спать сидя.

Бэтмэн не сможет действовать адекватно обстановке, если Брюс Уэйн не научится справляться со своими ночными кошмарами.

«Я схожу с ума?!»

– Опять приснился дурной сон, сэр?

Альфред возник на пороге совершенно беззвучно. Брюс иногда поражался его способности появляться и исчезать именно тогда, когда это было необходимо. И незаметно справляться с любой работой. И говорить нужные слова. На миг Брюс почувствовал искушение, как в детстве, уткнуться лицом в жесткую черную ливрею, но Бэтмэн в нем решительно отмел этот порыв.

– Сделай мне кофе, Альфред. Сегодня я думаю заняться делом.

– Приготовить машину, сэр?

– Не нужно. – Это означало, что сегодня Бэтмэн отправится пешком.

…Три часа ночи, мертвое время. Готэм затих – настолько, насколько может затихнуть и уснуть шумный мегаполис. В нижнем городе тут и там горели мусорные ящики, возле них грелись бродяги. Припозднившиеся пьянчуги на нетвердых ногах выползали из закрывающихся баров. Ветер катал по пустым тротуарам пластиковые стаканчики и бутылки, пар вырывался из канализационных люков.

Плащ метался за спиной. Бэтмэн шел быстро, не заботясь о маскировке. Так или иначе, почти все население Готэма уже в курсе, что означает его маска и чего от него можно ожидать. Тем лучше, меньше будут соваться под руку. Бэтмэн лукавил и с Альфредом, и с собой: сегодня он не собирался патрулировать улицы, он просто хотел вырвать из себя беспокойство, позволить городу растворить и впитать его мысли.

На перекрестке Шестнадцатой авеню и Броуд-стрит Бэтмэн едва не угодил под колеса автобуса. Тот вырулил из-за поворота совершенно бесшумно, хотя должен был бы вовсю дребезжать ржавыми панелями и скрежетать лысыми покрышками. Водитель даже не заметил Бэтмэна, он молча смотрел вперед, сдавив руль обеими руками. В автобусе горел свет, единственным пассажиром, державшимся за поручень у окна, был сутулый мужчина в темном пальто и низко надвинутой шляпе. Взгляд Бэтмэна задержался на нем; внезапно из-под приподнявшейся шляпы сверкнула перекошенная, от уха до уха, улыбка.

Бэтмэн буквально прирос к асфальту. Автобус удалялся по прямой в сторону доков, существо в салоне подпрыгивало, приплясывало и выделывало кренделя, исполняя какой-то гротескный танец, грязные зеленоватые волосы, выбившиеся из-под шляпы, мотались по сальному воротнику пальто. Существо намеренно не поворачивалось лицом, только изредка демонстрировало единственному, оцепеневшему от удивления и ужаса зрителю часть щеки, небрежно вымазанной театральными белилами.

Автобус снова повернул за угол. Бэтмэн наконец овладел собой и бросился следом, но водитель погасил свет в салоне и дал по газам, неповоротливая машина рванула вперед, подпрыгивала на разбитой мостовой. Разумеется, Бэтмэн не догнал его, зато успел отметить отсутствие номера – как серийного, так и номера маршрута. И вообще, по этой улице автобусы никогда не ходили.

Джокер…

Прислонившись к глухой стене, покрытой выцветшими граффити, Бэтмэн пытался привести в норму мельтешащие мысли и бешено рысящий пульс. «Джокер жив, он жив и преследует меня…»

Возьми себя в руки. Включи голову. Ты и так знаешь, что он не погиб. Но на этот раз он тебя не достанет.

Когда пульс уменьшился до восьмидесяти ударов в минуту, Бэтмэн позволил себе отлепиться от стены. Замешательство отступило, мозг снова работал четко, как компьютер. Джокер в городе, более того, он даже и не подумал затаиться. Что ж, это упрощает дело. Позвонить Альфреду, вызвать Бэтмобиль, вернуться в Пещеру, снова прогнать засранца по полицейской базе и по своей собственной, более обширной. Да, он делал это сотни раз, но наверняка все это время чего-то не учитывал. Ответ есть, он где-то на поверхности, и теперь Бэтмэн его отыщет.

По пустынной улице эхом раскатился душераздирающий женский визг.

Позже. Джокер подождет. Кто-то невинный попал в беду и нуждается в помощи.

Кричали недалеко отсюда, двумя перекрестками ближе к докам; Бэтмэн преодолел это расстояние за несколько минут. В глухом переулке двое в масках прижали к стене легкомысленно одетую девушку, один угрожал ей пистолетом, другой уже лез под юбку. Явление Бэтмэна оказалось полной неожиданностью для всех троих, участники мизансцены остолбенели. Не дожидаясь, пока они оправятся от изумления, Бэтмэн технично вывернул руку тому, что держал оружие; пистолет – как успел заметить Брюс, дрянная подделка под ходовую марку – выпал из ослабевшей руки, короткий удар кулаком в челюсть довершил дело.

Второй преступник оттолкнул девушку и выхватил нож. До этого он стоял спиной, и Бэтмэн мог видеть только дутую черную куртку и сальный хвост, но теперь на него глянула совершенно безумная, перекошенная физиономия с растянутыми до ушей красными губами. Белила толстым слоем покрывали гротескно раздувшиеся щеки и осыпались со лба.

Тренированное тело среагировало быстрее, чем измученный бессонницей разум. Мощный удар под дых заставил противника согнуться от боли, а через секунду он уже трепыхался в стальных руках Бэтмэна, сжимавших неожиданно тощую шею.

– Что тебе от меня нужно?! – этот яростный рык самому Брюсу показался не совсем человеческим. – Чего ты добиваешься, подонок?!

Джокер только хрипел и брыкался, с каждой секундой все слабее и слабее.

– Ты задушишь его… – тонким от страха голосом пролепетала девушка.

Черный туман понемногу рассеивался. В его руках, безжизненно свесив голову, обмяк парнишка лет двадцати в дешевой резиновой маске. Бэтмэн разжал пальцы, и тело безвольно осело на асфальт. Второй преступник пошевелился, приходя в сознание, и только неимоверным усилием воли Брюс заставил себя наклониться, снять с пояса полицейские наручники и защелкнуть металлические браслеты на тощих запястьях. Мальчишки. Сопливые идиоты раздобыли пистолет, нацепили клоунские маски и отправились развлекаться.

Это не имеет к Джокеру никакого отношения.

Девушка тихонько всхлипывала, сидя на асфальте, не решаясь заплакать в полный голос, чтобы не привлечь к себе внимания. Бэтмэн окинул ее беглым взглядом. Взбитые волосы, неоново-зеленый свитерок, короткая кожаная юбка, каблуки. Искательница острых ощущений или профессионалка? Повинуясь намертво вбитому в подсознание кодексу рыцарства, Брюс протянул девушке руку, чтобы помочь подняться. Та шарахнулась, глядя на него вытаращенными от ужаса глазами.

Бэтмэн пожал плечами и наконец присел рядом со вторым преступником, пощупал пульс. Живой. Вот и славно. Защелкнув вторую пару наручников, Бэтмэн достал небольшой, размером с ладонь, передатчик, с согласия Гордона настроенный на общую полицейскую волну, сообщил о преступлении и продиктовал адрес.

– Сейчас здесь будет полиция, – сказал он девушке на прощание. – Вам окажут помощь. Не отходите далеко, иначе можете снова подвергнуться нападению.

Та испуганно кивнула.

Сам Бэтмэн не стал дожидаться полиции. Он неплохо знал этот район, и ему не составило труда замести следы, попетляв немного одинаковыми на первый взгляд переулками и подворотнями. Ноги сами несли его мимо доков, в более благополучные кварталы. Вдалеке, подсвеченное огнями, возвышалось здание Главной Готэмской больницы.

Брюс совсем не хотел встречаться сейчас с полицией: не был уверен, что сможет адекватно разговаривать с кем-то и отвечать на вопросы. Благодаря несокрушимому самообладанию Бэтмэна, овладевшее им смятение не было заметно стороннему наблюдателю, но внутри Брюса всего колотило.

«Кончится тем, что я и правда сойду с ума. Интересно, тот псих в автобусе был Джокером или просто городским сумасшедшим? Или нанятым актером? А может, все это одна большая мистификация? Джокера давно сожрали рыбы на дне залива, а кто-то другой пытается изобразить его, чтобы вывести меня из равновесия? Но кто?»

В конце концов, Бэтмэн снял с пояса свою личную рацию.

– Альфред?

– Сэр?

– Я возвращаюсь, подгони машину к Главной Готэмской.

– Что-то случилось, сэр?

– Нет, – мрачно усмехнулся Брюс, – просто случайно оказался в этом квартале.

– Хорошо, сэр. Машина будет через двадцать минут.

Бэтмэн отключил передатчик, снова погружаясь в свои мысли. Пожалуй, такую версию можно было бы счесть непротиворечивой, если бы не статья. Слишком знакомый стиль, слишком мелкие подробности, не известные никому, кроме них двоих.

«Ты где-то здесь, мерзавец, я знаю. Выжидаешь, ходишь кругами… Ничего. Когда ты появишься в очередной раз, пожалуй, я забуду о своем железном правиле: не убий».

* * *

Полицейская волна ожила двумя минутами позже того, как по телевизору передали о дерзкой попытке ограбления Второго готэмского банка. Диспетчер простуженным голосом зачитывала приметы грабителей: шестеро мужчин, возраст и рост не поддаются определению, одеты в одинаковые спортивные костюмы со споротыми аппликациями, одинаковые полосатые шарфы и клоунские маски, внимание всем постам…

Рация поперхнулась хрипом, и Бэтмэн оборвал сигнал.

Многовато в последнее время в городе развелось клоунских масок. Отчасти это объяснимо: любая личность, выдающаяся из толпы в ту или иную сторону, всегда найдет почитателей, а у такого эксцентричного и обаятельного (в этом Бэтмэн, скрипнув зубами, вынужден был признаться) на публике злодея, как Джокер, армия поклонников измерялась сотнями и далеко выходила за пределы преступного мира.

Так кто же на этот раз? Фанатичные поклонники, неудачливые подражатели или Джокер собственной персоной? У него всегда под рукой пара десятков бандитов, нарядить которых в маскарадные костюмы и отправить нечестным путем добывать деньги – дело пары часов. И если это он – что он на этот раз затевает? Джокер – психопат, а такие не вламываются в банк только из-за того, что им нужны деньги.

Пока Брюс Уэйн перевоплощался в Бэтмэна и садился за руль, ожил второй передатчик, настроенный лично на комиссара Гордона.

– Бэтмэн слушает.

– Видел последние новости?

– Ограбление банка? Да. Думаю, мне стоит вмешаться. Буду на месте через полчаса.

– Только что передали: преступники держат сорок пять человек в заложниках. Сотрудники банка, случайные посетители.

Опять…

– Как ты думаешь, это Джокер? – осторожно спросил комиссар.

– Ты тоже о нем подумал?

– Свидетели утверждают, что преступники были в клоунских масках.

– Это еще ни о чем не говорит, – бросил Бэтмэн, переключая связь на хэндс-фри и выруливая из Пещеры. – Может быть, очередные идиоты-подражатели.

– Ты пойдешь туда?

– Не в открытую, разумеется. Я не стану подвергать опасности жизнь заложников. Впрочем, если это всего лишь клоуны, все кончится очень быстро.

Брюс не стал договаривать, что будет, если Второй готэмский банк захватил лично Джокер.

– Я отправлю туда своих лучших людей.

– Лучше, если они еще и будут разбираться во взрывных устройствах. Если это Джокер передает нам привет, сто к одному, что он установил в банке парочку бомб.

– Договорились. Главное, держи меня в курсе. И, Бэтмэн… Береги себя.

– Как получится, – позволив себе на секунду выйти из образа, совсем не так, как подобает герою без страха и упрека, вздохнул Брюс и отключил связь.

Бэтмобиль рассекал опустевшие, словно по заказу, улицы верхнего города. Осеннее небо по привычке сеяло мелкую морось, каплями оседавшую на темных стеклах, но Бэтмэн не нуждался в обзоре, за него движением управлял компьютер. Сам Готэмский Рыцарь в это время терзал полицейскую базу данных, пытаясь вытянуть из нее хоть какую-нибудь дополнительную информацию. Когда Бэтмобиль пролетал пересечение Десятой и Двадцать второй авеню, ему, наконец, повезло: в архивных файлах отыскался один из тех грабителей, кого успел заснять в окне директорского офиса какой-то ушлый репортер. Эти кадры теперь крутили по всем каналам. Бэтмэну не было знакомо ни имя (Андреас Барнс), ни лицо (унылое, с длинным носом и россыпью спелых прыщей на лбу и щеках). Двадцать пять лет, первый раз привлекался в восемнадцатилетнем возрасте за кражу в магазине, условный срок. С тех пор встал на путь исправления – или, что более вероятно, не попадался.

Никакой связи с Джокером на первый взгляд не просматривалось.

Бэтмэн припарковался в двух кварталах от банка и пробежал по клавишам, регулировавшим автоматическую блокировку дверей. Стоило подстраховаться; теперь система среагирует только на специально сгенерированный пароль, записанный в портативном компьютере, для всех остальных автомобиль останется недосягаемым, а разнести его способен разве что солидной мощности взрыв.

Подняв крышку ближайшего канализационного люка, Бэтмэн поморщился. Он не любил лазить под землю и, если у него был выбор, всегда предпочитал другие пути. Но на этот раз выбора не было: здание банка стояло обособленно от других строений, по крышам туда незаметно не проберешься. Закрепив на плече небольшой фонарик, Бэтмэн поставил ногу на первую ступеньку лестницы, ведущей в вонючий мрак.

Спуск закончился широким бетонным коллектором; внизу, под толстой решеткой, бежали сточные воды Готэма. Вдоль стен тянулись грязные трубы. Бэтмэн попытался вызвать в памяти схему расположения канализационных сетей этой части города, но ничего не вышло: он слишком редко бывал под землей и плохо там ориентировался. В будущем придется восполнить этот пробел.

Впрочем, карта все равно хранилась в компьютере. Погоняв по экрану трехмерную схему коллекторов, Бэтмэн выбрал оптимальный путь. Через пятнадцать минут он уже был под зданием. Архитектура подобных строений была ему знакома, Брюс примерно представлял, где находятся узловые точки, в которых Джокер (при условии, что это Джокер) мог бы установить бомбы.

Попасть в здание не составило особого труда. Внутренние канализационные решетки не приваривали, полагаясь на то, что клиентов банка в служебные помещения не допустят, а сотрудникам не придет в голову лезть в канализацию. Насколько такая система безопасна для самого банка, дело другое, но Бэтмэну подобная беспечность пришлась весьма кстати. Подтянувшись на руках, он выбрался из прямоугольного, как раз по ширине его бронированных плеч, отверстия в полу, и огляделся.

Пустой коридор, обшитый кремовыми пластиковыми панелями, ряд дверей из светлого дерева. Типичный офисный стиль, видимо, в этой части здания находятся кабинеты руководящих сотрудников.

Звенящая тишина.

Если верить репортерам, грабители держат заложников в офисе директора. Вряд ли туда поместились все сорок пять человек, значит, какая-то часть находится в другом месте. Возможно даже, что таких мест несколько. Это усложняет дело.

Неслышно ступая, Бэтмэн добрался до конца коридора и осторожно выглянул на лестницу. Пусто. Широкие пролеты вели вверх и вниз, в подсобные помещения. Где же заложники?

Сверху послышались приближающиеся шаги. Кто-то спускался по лестнице, медленно, как будто подволакивая ногу. Бэтмэн метнулся за дверь, стараясь, чтобы даже тень не выдала его присутствия. Он узнал эти шаги и окончательно удостоверился, что без воскресшего из мертвых психопата здесь не обошлось.

– Раз монетка, два монетка, будет ограбленье, – донеслось до его ушей приглушенное бормотание. – Пуля раз и пуля два – убегай от тени. Тень качается в бреду – я везде тебя найду!

Стиснутые зубы заныли от напряжения, Бэтмэн готов был в любую секунду сорваться с места и атаковать, только подпустить эту тварь поближе… Но шаги не приближались и не удалялись, голос примолк и секунд через тридцать скрипуче повел те же шесть строчек с самого начала.

Повинуясь мелькнувшему импульсу, Брюс чуть расслабил напряженные мышцы и выглянул на лестницу. Разумеется, там никого не было. Стараясь не производить шума, Бэтмэн поднялся на пролет выше и сразу заметил на узком подоконнике цифровой аудиоплеер. Нажав несколько кнопок на тумблере, Брюс заставил, наконец, мерзкий голос умолкнуть, вместе с ним стих и звук шагов. Наверное, Бэтмэн сам каким-то образом активировал плеер, наступив на какую-нибудь панель, либо, что более вероятно, кто-то установил таймер.

Мерзкая шуточка, как раз во вкусе Джокера.

Значит, за ограблением стоит все-таки этот мерзавец, пусть даже он, возможно, и не явился в банк собственной персоной. Но к чему такие сложности? Только ради того, чтобы довести до паранойи одного несчастного борца за справедливость?

У нас больше общего, чем тебе кажется, Бэтси.

На этот раз отделаться от голоса в голове оказалось легче. В первую очередь – заложники. О прошлом, о призраках и о смерти можно будет подумать на досуге.

Продолжение следует

@темы: слэш, фанфик, бэтмэн/джокер

---

Новости для доктора

[zokpool]

Новости для доктора
первый серьезный фанф по "Бэтмену",так-то!Но не слэшовый(а даже с фемслэшным элементом %) )

В тексте найдете кучу всего.
О чем это? Ах,да,о начале работе Харли в "Аркхэме".
Среди главных героев затесалась МэгПи-никого другого из женских злодеев под рукой не нашлось,а жаль...
Вселенная - основная,скажем так.
Также фанф построен на даиалогах

-Итак,доктор Куинзель...
-Зовите меня Харли,док.
-Хорошо,Харли,вы хотите проводить сеансы с Джокером,верно?
-Так.
-Мы не можем позволить вам общаться с Джокером...пока.
-Почему?
-Он-особый случай.Нам надо знать,готовы ли вы к этому.Пока нет...
-И когда буду?
-Выберите другого...даже других.Пока вы будете проводить сеансы с ними.
...

Типичный обед в "Аркхэме".

-Отдай!
-Бог мой,у меня в жратве палец!
-Мистер Шрам,мы нашли ваш палец!
-"Онли ю!Кед мейк фор сайл а фааааак!"
-Ай м ван кард ин фул дек...
-Вы-больные!
-Кто обзывается-сам такой.

Харли оглядела сумасшедших в столовой и единственная мысль была:"Бог мой,они такие разные..."
Мимо проехался в своей коляске доктор Судьба.Харли могла поклясться,что видела на секунду великана с черепом вместо лица,а не развалину в инвалидке.Знакомых лиц нет.Лично знакомых.Кроме...
-Боже,доктор Крэйн,это правда!
Все так-меж двух сумасшедшими сидел один из ее университетских преподавателей-Джонатан Крэйн.
-Ааа,молодая Харлин - Крэйн приветливо помахал костлявой рукой - добро пожаловать!
Один-для сеансов-найден.Харли покрутила головкой:сидевший рядом с Крэйном коротышка бубнил себе под нос и хлебал чай.Пойдет.Харли посмотрела дальше,в конец стола...Зря.Харли уловила терпкий запах - экзотические растения - и пробормотала:Я беру для сеансов Ядовитый Плющ.
Оставался один.Окей,кто бы это мог быть.
-Эй,леди,подвинтесь,я хочу пройти.
Харли отошла.
-Умничка!
Мимо нее гордо прошествовала девушка в огромных очках.Весь поднос с едой был завален-казалось,она взяла понемногу от всего."Видимо,у нее клептомания - подумала Харли-любопытно."
...

-Крэйн,Тетч,Изли и Пай?Пай и Тетч не опасны,но вот Плющ и Пугало...
-Почему вы их так называете?
-Они хотят,что бы их так называли.
-Не хотят.Они не шизофреники.
-Нет.
Но они требуют подхода.
-Я готова.

...

-Маргарет.Называть вас так?Или Мэгги?
-Сорока.Зови меня Сорокой,леди.
Харли вздохнула.
-Отлично,Сорока.
-Зачем нам эти сеансы,леди?
-Зови меня Харли...
-Хорошо,леди-Харли.
Харли устроилась поудобней в кресле:
-Что вас беспокоит,Мар...Сорока?
-То,что в этом месте на такую яркую девушку внимание мужики не обращают.
...

-Джервис...почему вы сейчас такой нервный?
-Я давно не пил чай.
Харли вытарищила глаза на коротышку,на котором даже шляпа тряслась.
-Только по этому?
-Вы насмехаетесь надо мной,для вас это не причина?
...
-итак,Пугало...
-Это дурное имя,Харли.
-Хорошо,Джонатан...
-И не это.
-Ооо,а какое?
Харли посмотрела в глаза своего бывшего преподавателя.
-Владыка Страха или Король Боли...выбирайте.
...

-Памела Лилиан Айсли.
-О,зови меня Айви.У тебя достаточно симпатичная мордашка для этого.
Харли решила воспринять это как комплимент.
-Насколько я знаю...вы ненавидите людей.
-Только мужчин.Женщины не испытывают такой жажды насилия по отношению к природе.
-...то есть,вы не переносите мужчин.
-Не очень-то.
-Окей,тут Сорока очень хотела,что бы к ней проявили интерес...
...

-Боже мой,они психи...
Харли прислонилась к дверному косяку собственного дома.Общение с этими шизоидами утомило ее сверх меры-хотелось только одно-смыть грязь их слов.Мисс (Харли подумала,что мистера с ее работой уже никогда не будет) Куиннзель прошла в ванную...

...ночью ей снился чайник,оттуда вылезло огородное пугало в огромных очках и говорило голосом Айсли:
-Как меня возбуждают блондинки с докторской степенью...
...

Харли не поверила своим ушам,глазам и другим органам чувств:
-Сбежали лишь..они?
Один на санитаров показал на дыру в стене.
-Вот черт,это ж рядом с кабинетом,они ждали сеанс терапии...Как это случилось?
-Часть стены обвалилась.Здание-то старое.Если бы не коляска Ди,удрали бы практически все.
Харли вспомнила,как видела всхлипывающего Судьбу.Бедняга.
-У нас есть записи с камер.
...

Часть стены рушится.Крэйн и Айсли оглядываются,и лишь потом бегут.Тетч с воплями прыгает в дыру.Пай снимает штаны,вертит попой,и бежит за Тетчом.Дыру в стене замечают двое:Джон Ди и Престор Пэйн.Ди несется в своей каталке,сзади в него неуклюже врезается Пэйн."М-да..."Сумасшедшие пытаются встать,когда сзади в них врезается Нигма,затем-Зевс.Куча уже из четырех тел.О,уже из пяти-Календарный Человек тоже не смог не упасть-перепрыгнул их,зато врезался головой в свод этой своеобразной "арки".Джокер,Ключник,Труляля и Тралала,Черная Маска,Двуликий...Харли уже не понимает,как реагировать- смеяться или ужасаться от того,что если бы не док и Глинорожий,все эти сумасшедшие оказались на воле?
...

Харли открыла входную дверь и подумала:
"Где спрячутся эти сумасшедшие?Если они придут ко мне,на всех места не хватит".
-Хикори.Пикори.Док.
"Боже мой".
-Приветик,леди!
-Добро пожаловать на безумное чаепитие!
-А у тебя тут цветы,мне это нравится.Они красивые,как и их хозяйка.
-Спасибо за ночлег,молодая Харли.
Харли взглянула на доктора Крэйна:ногти покрыты черным лаком,одет он в черное тряпье,а на голове-маска.
Если бы пакет из-под чипсов мог улыбаться,то выглядел бы он как лицо Джонатана Крэйна сейчас.
...

Чайный сервиз был разбит,пропали все ложки,растения разрослись,а чудный балкончик Харли был завален пометом ворон Пай.Чудно.
...

-Я хочу вас,доктор Куинзель.Но вы не заслуживаете меня.
Харли уставилась на Айви.
-Хотите?Не заслуживаю?
-Да,вы еще не сошли с ума.
Харли усмехнулась.
-Перебьюсь без вашей ласки.
-Без моей ласки?Любой самец отвалит за нее кучу денег.
Харли -обреченно-вздохнула.
-Ну ладно,Харли,я тебя поцелую...
...

Харли отходила от поцелуя долго...
...

-Маргарет,вас что-то гложет?
-Никчемность моего существования.
Итак,у Сороки депрессия,а у Джервиса Тетча-психоз.Депрессивный.Харл не стуканула лишь потому,что с ними было удобно общаться.
Джонатан Крэйн смотрел какой-то ужастик по телевизору.
-Джон,что смотришь?
-"Террор",вернее,его римейк.Помните?
Харли помнила:на оригинальной "Террор" они ходили в кино.
-А что с Карлоу?
-Побиг - Крэйн усмехнулся - он пробовал проконтролировать Престора Пэйна и леди Клэй,завел себе их суперспособности,но провалился сквозь землю.В прямом смысле.
...

Что вы скажете о Джокере?
Сумасшедшие уставились на нее:Тетч с чашкой чая,Пай с куриной ногой в зубах,Крэйн,полирующий пилкой ногти и Айсли,поливающая цветы.
-Не хочу о нем говорить!
-Он ко мне приставал!
-Он ко всем пристает...
-Ненавижу.
-Тупой самец.
-Отличный образ для изучения психологии социопата!
-Богмойбогмой он извращенец!!
-О ком мы,я забыла?
...

-Все,мы пошли.Пока.
Эти несколько дней были адом.Но весьма интересным.
-Пока,детка!
Прошла Сорока.
-Пока,док!
Прошел Безумный Шляпник.
-До встречи,доктор Куинзель.
Это был профессор Крэйн.
-Я не прощаюсь.
Ядовитый Плющ.
-Пока!До встречи в "Аркхэме"!
Харли помахала им рукой.
...

Они были возвращены в психиатрическую клинику Бэтменом спустя день.Они не сдали,у кого скрывались неделю.
...

-Боже мой,доктор Куинзель,у нас новый доктор?
-Да,Джервис.У вас новый врач.а мне разрешили проводить сеансы с Джокером.
-Удачного сумасшествия.
-Спасибо,Джервис.

@темы: не слэш, фанфик

---

Хвать за попку!

[zokpool]

Граф.роман "Серьезный Дом на серьезной Земле"
Комикс специфичный,но Джок в своем репертуаре - хвать Бэтса за попку!

@темы: бэтмэн/джокер

---

Ну-ка,ну-ка...

[zokpool]

А реакция злодеев на голого Бэтмена и если бы предложил им заняться любовью,какая она была?

БТАС

Бэйн:
Что-то мелкий...

Мр.Фриз:
вы извращенец!

Загадочника уже тянет потрогать

Чревовещатель/Шрам явно расстроен

Крок:
Это прекрасно...

Двуликий:
Нифига себе морковка!

Шляпник:
Всегда есть место эксперименту.

Пингвин:
Что-то мелкий,правда...

За Джона додумайте правду сами...


А Джокер...Джокер просто ревнует...

@музыка: Музыкальный Мастер - Drives Us Bats

@настроение: болею,делать нечего,вот дурью и маюсь...

@темы: ..., фанарт, кинокадры, бэтмэн/джокер